сможешь еще раз — и отправимся пешком до города, если понадобится. Или подождем автобуса в холле гостиницы. Если мы не захотим оставаться в городе — а я рискну предположить, что ты захочешь перебраться подальше, — то мы уедем так далеко, как только сможем, и поселимся временно в другом отеле, или гостинице, или пансионе — в общем, найдем какую-нибудь меблированную комнату. Во всех меблированных комнатах, в которых мне доводилось побывать, всегда стоит плетеная мебель, а на стене висит картина с изображением «Моста Вздохов». Только придется откуда-то раздобыть денег… Короче говоря, один из нас должен будет найти работу.
— Это несложно, — ответила Глория. — Я могу работать.
— Да, наверное, придется тебе, больше некому. Я буду сидеть в меблированных комнатах и притворяться писателем. А когда ты придешь домой с работы после долгого, утомительного дня — ты будешь продавать билеты в кинотеатре…
— …драгоценности в киоске универмага…
— …то должна будешь немедленно спросить, как у меня прошел день. Мне нужно будет раздобыть бумагу и ручку для убедительности.
— «Как у тебя прошел день, дорогой?»
— «Неважно, любимая: одна баллада, три пасторали, что-то вроде триолета и набросок научной статьи о Фрейде». Глория, — сказал Эссекс, поворачиваясь, чтобы взглянуть ей в глаза. — До этого момента я ни разу не любил…
— Я знаю, — отозвалась Глория. — Я прекрасно тебя понимаю…
— Я хочу быть твоим спутником в новом мире, чистом и сияющем; и в то же время я хочу быть твоим мужем в этом мире и жить с тобой в убогой нищете, в которой живут семейные люди. Я хочу меблированные комнаты, работу, грязные пеленки по углам, плохую еду — ты умеешь готовить?
— Превосходно.
— Тебе придется готовить скверно, чтобы соответствовать моему идеалу. Я мечтаю о таком вот мрачном, тягостном будущем, которое возможно лишь здесь и сейчас. Я стал бы мириться с твоим долгим отсутствием на работе в киоске…
— …в билетной кассе…
— …с твоей посредственной готовкой…
— Я отлично готовлю.
— …и плохой уборкой…
— Я прекрасно умею содержать дом.
— …и твоими вопящими детьми…
— Дети чистенькие, опрятные, воспитанные, и все давно уложены спать.
— …но я всегда буду бояться. Или, по крайней мере, до тех пор, пока длится это «всегда».
— Чего бояться? Или кого? Тетю Фэнни?
— Да, тетю Фэнни.
Глория умолкла.
— Если тетя Фэнни права, — продолжал Эссекс, — и я прошу прощения за то, что порчу этот прекрасный летний день упоминанием о ней; так вот, если тетя Фэнни права, то мы окажемся в ситуации, полной, мягко говоря, комичных возможностей. Попробуй представить себе так называемый «новый» мир тети Фэнни.
— Я уже давно пытаюсь, — призналась Глория.
— Свежий, нетронутый, зеленый, прекрасный… Ничем и никем не ограниченный, кроме нас. Целая жизнь, полная красоты, тепла, плодородия; о такой жизни, о таком мире люди мечтают с тех самых пор, как принялись загаживать мир теперешний. Иногда я представляю, как это могло бы выглядеть, вижу манящие отблески нового мира…
— Не забывай, что я все видела, — вмешалась Глория, — в зеркале. Там еще красивее, чем ты можешь себе представить.
— Боюсь, что так… Тетя Фэнни не должна ошибаться. Этот мир просто обязан существовать! — Эссекс взволнованно наклонился вперед и сжал кулаки, напряженно морщась. — Нам нельзя обещать такое, как детям, а потом отбирать из-под носа. Ах, Глория, я просто не смогу перенести, если меня там не будет.
— А я смогу, — отозвалась Глория, — хотя я его видела.
Эссекс вздохнул и расслабился.
— Тогда я так скажу: нельзя выбрать оба сразу — или тот, или другой. Я хочу жить с тобой в комнате с плетеной мебелью и картиной «Мост Вздохов» на стене, мириться с твоей отвратительной готовкой…
— …прекрасной готовкой…
— …и твоей работой в киоске супермаркета…
— …в кассе кинотеатра…
— …и детьми, и нуждой, и нищетой, и всеми прочими заботами, которые нам достанутся в этом мире; я даже не мечтал о том, что когда-нибудь буду этого хотеть… И все же я хочу тот мир, зеленый с золотым, гораздо сильнее.
— Ты еще не пробовал толком ни один из них…
Эссекс вздрогнул.
— Один точно пробовал, — ответил он. — Иначе как ты думаешь, почему я так увяз в сетях тети Фэнни?
— Знаешь, а мне все равно. Я могу верить в любой мир и даже буду счастлива, если конец света застанет меня в плетеном кресле с видом на «Мост Вздохов». Если, конечно, в это время я не задержусь в киоске — вот был бы жалкий конец!
— Но тогда мы потеряли бы все, — возразил Эссекс, глядя на нее с любопытством. — Понимаешь, — продолжал он с видом человека, пытающегося многословно объяснить то, о чем лучше умолчать, — понимаешь, в новом мире тети Фэнни мы будем по крайней мере… живы… вместе. Разумеется, в таком случае мы не смогли бы… жить в нашей комнате с плетеной мебелью; мы не смогли бы…
— …романтически умереть в объятьях друг друга?
Эссекс снова вздрогнул.
— Я не хочу умирать! — воскликнул он, и Глория рассмеялась. — Но я правда не хочу! — повторил Эссекс, и Глория снова рассмеялась.
— Я так и знал, что ты не поймешь…
— Но я понимаю!
— Никто из вас не воспринимает это
