при исполнении. Кто ведет его дело?
– Майор Скрипник.
– Разумеется, рассказала. Он и слышать ничего не желает. Втемяшил себе в голову, что Артем находился у меня не по моей доброй воле. Типа, взял меня в заложники. И все тут.
– Ну, на месте майора многие бы так решили. Он небось наследил в квартире по полной, пальцы оставил, под камерами прошел.
– Так и есть. Да еще Скрипник докопался, что они с Костей родственники.
– Тем более.
Анастасия снова замолчала, задумчиво теребя прядь волос.
– Надежды нет? – робко спросила Регина. – Может, мне стоит пойти к начальству Скрипника? Или привлечь журналистов? Посоветуйте, что мне делать? Я… я не переживу, если Артема посадят, тем более за убийство. Я… у меня никого нет из близких… и он мне… – Она не договорила. В горле встал ком, глаза снова наполнилось слезами.
– Да нет, не посадят его. Не переживайте. Если он невиновен, его выпустят. Надо только доказать, что он невиновен.
– Разберемся. – Анастасия встала. – Ладно, я сейчас поеду, мне надо по делам. Как фамилия девушки из музея и ее отца?
– Корзун. Алла и Валерий Корзун.
– Поняла. Вы не плачьте. Рано пока. Я вам позвоню. Сегодня вечером или в крайнем случае завтра утром.
– Да, хорошо.
Регина не верила своим ушам. Неужели эта милая девушка, похожая на Снегурочку, реально чем-то может помочь? Ей самое место в детском садике, в малышовой группе. Она проводила инспекторшу в прихожую.
– Телефон ваш я сохранила. Будем на связи. – С этими словами Анастасия Викторовна скрылась за дверью.
Регина приложила ладони к горящим щекам. Ничего не поделать, придется ждать. Ждать и верить в лучшее.
27
…Ночь прошла тяжело. Рука болела все больше, навевая мысли о том, что пока мусора тащили меня к машине из подъезда, они сломали ее по новой. Вокруг стонали, кашляли, матерились. В сущности, ничего нового, ко всему этому я привык и еще не успел забыть. Но все-таки ситуация сейчас была не та, что три года назад. Убийство, как ни крути, это не грабеж. Не думал, что мне может светить такая статья.
Сон не шел. Я в сотый раз прокручивал события прошедших двух недель. Какой же я был дурак. Не надо было с самого начала связываться с отцом, просить у него деньги. Ведь ясно как божий день, что ему всегда было плевать на меня. Иначе бы он хоть раз да объявился за эти восемнадцать лет. А уж соглашаться на воровство, только покинув зону, – это вообще без комментариев. О чем я думал, когда все это затевал? Ни о чем, только о жрачке. Ну еще о том, как куплю себе крутой смартфон. Вот и купил. А мог бы работать, хоть курьером, хоть грузчиком, если бы не гонор, не ослиная заносчивость. И деньги были бы свои, заработанные, честные, пусть и небольшие. Почему-то сейчас я понимал все это как дважды два. А месяц назад – не понимал. Неужели все дело в Регине? Она прочистила мне мозги, как пылесосом прошлась. И я увидел себя со стороны, каким раньше никогда не видел.
Кто я был? Озлобленный на весь свет, уверенный, что судьба несправедливо обидела меня, а стало быть, мне позволено взять у нее реванш. Я гордился тем, что крутой, что меня боятся, гордился кличкой Бешеный. А ведь бешеными бывают лишь собаки, ну еще лисы. Животные. Но не люди.
Выходит, я сам виноват в том, что произошло. Медленно, но верно я проделал этот путь, приведший меня в чужую квартиру к трупу, а оттуда в эту камеру. И если Регина поверила мне, это не значит, что другие тоже должны поверить. Они, другие, видят меня ровно таким, каким я был всего месяц назад. И они правы…
Вой сирены прервал поток моих невеселых мыслей. Это был сигнал к побудке. Камера пришла в движение. К единственной параше выстроилась очередь. Скоро должны были принести завтрак. Есть мне совсем не хотелось. Меня мучила жажда. Чтобы напиться обычной воды из крана, нужно было все равно встать в очередь, а для этого слезть с кровати. Танцор мне больше не помощник, стало быть, придется потом карабкаться наверх самому. Я немного полежал, чувствуя, как во рту все высыхает с каждой минутой больше и больше. Потом кое-как спустился. Никто не обращал на меня внимания в отличие от вчерашнего. Когда вокруг такая теснота и людей как муравьев в муравейнике, каждый поневоле занят только собой. Я встал в очередь одним из последних. По моим подсчетам, напиться я смог бы через полчаса, не раньше. Ну да что поделать.
Лязгнул железный засов. В камеру вошел конвойный, молодой, почти моего возраста.
– Гусев кто?
– Я.
Я почувствовал, как меня охватывает злость. Она была почти прежняя, та, от которой сносило башню. Когда уже этот чертов Скрипник оставит меня в покое? Мы за прошлую ночь, кажется, все уже обсудили, что еще?
– На выход.
– Попить можно?
– Нельзя. Сказали срочно.
Может, майор решил повесить на меня все преступления за год, не раскрытые его отделом? А что, очень удобно. Козел отпущения – он на то и козел. Я молча вышел из камеры. Парень повел меня по длинным, извилистым коридорам. Мы вышли во двор, пересекли его и зашли в другое здание. Там тоже долго петляли и наконец остановились перед тяжелой металлической дверью. Конвойный распахнул ее передо мной.
– Заходите.
Я шагнул за порог. Первой, кого я увидел, была Регина. Она сидела у окна на стуле. Лицо ее было очень бледным, но глаза весело блестели. Я перевел взгляд в сторону и обалдел. У этажерки с цветочными горшками стояла Асенька, а рядом ее толстяк муж. За столом сидел Скрипник, вид у него был растерянный и смущенный.
– Здравствуйте, Артем Константинович, – поздоровался он со мной очень приветливо.
Вот это номер! Я вдруг вспомнил Машу Ильину и ее утверждение: мысли осуществляются. Выходит, она была права. Не успел я вчера назвать себя по имени-отчеству – и вот результат. Я решил, что Регина с помощью Асеньки выбила для меня свидание. Правда, я не очень понимал, как они нашли друг друга, ну да бог с ним. И то хорошо, что Регина жива и здорова, я вижу ее.
– Присаживайтесь, – пригласил меж тем меня Скрипник и указал на стул возле стола. Я пересек комнату и сел. – Артем Константинович, я вынужден принести вам свои извинения.
Я чуть не поперхнулся. Что он несет? Спятил от обилия работы?
– Мы провели доследование вашего дела и установили, что вы не виновны. Настоящий убийца Константина Соболева Корзун Валерий Юрьевич. У него дома обнаружена украденная картина, кроме того, его потожировые следы совпадают с найденными на убитом.
