просидел там немало ночей. Дверь была крепкой, и никакой возможности выбраться. Но внизу была щель, и через нее поступал кислород. А также немного света, летом ведь белые ночи, но все равно было темно. С тех пор я не переношу белых ночей, они будят плохие воспоминания. Меня никогда не запирали в хранилище зимой, тогда было слишком холодно. Это практиковалось только летом, когда приезжали гости с юга. – Он вздохнул.
– Это ужасно, – сказал Томас. – Совершенно ужасно. А почему ваша мать ничего не сделала, чтобы это остановить? Бог знает, какой вред причинил детям ваш отец…
Йонатан тяжело дышал.
– Нет, послушайте… Вы меня неправильно поняли. Простите, я недостаточно ясно выразился. За насилием стоял не папа. Это была мама.
Ари знал, в каком доме жила Кристина, однажды проезжал мимо него, когда был по делам в Акюрейри. Он легко доберется туда пешком.
Только бы не опоздать. Он отчетливо понимал, что Кристине грозит опасность.
Убийство Элиаса для него отодвинулось на задний план. Его не волновала и судьба запертой где-то женщины, скорее всего уже мертвой.
Он был убежден, что ему выпал шанс спасти Кристину и снова ее завоевать.
Томас не сразу осознал услышанное.
Подсознательно он исходил из того, что ответственность за жестокое обращение с мальчиками целиком лежит на отце Йонатана.
– Что вы сказали? Так это ваша мать запирала ребят в хранилище для картофеля? – переспросил он ошеломленно.
По голосу Йонатана было слышно, что этот рассказ давался ему нелегко.
– Да. Она была полноправной хозяйкой. Все зависело от нее. Если считала необходимым, то била нас. Многие полностью ломались, проведя ночь в картофелехранилище.
Томаса пробрала дрожь при одной только мысли об этом.
– А как на это реагировал ваш отец?
– Никак, – ответил Йонатан и вздохнул. – Отец не имел на маму никакого влияния. Более того, он помогал ей, если кто-то оказывал явное сопротивление. Но, думаю, не со зла. Он боялся ее так же, как и мы, мальчишки.
– Вы единственный ребенок? У вас нет братьев и сестер?
Не прерывая разговор, Томас старался не терять контроля над дорожной ситуацией. И благодарил создателя за громкую связь. Нельзя было отставать от машин, ехавших перед ним на большой скорости.
– Есть, но они намного старше. И они уже уехали из дома, когда родители открыли этот летний лагерь.
– Вам нужно завтра прийти в отделение и дать показания.
Томас старался говорить как можно мягче. Он испытывал сочувствие к этому мужчине, который после всех этих лет молчания решил рассказать о злодеяниях своих родителей.
– Я за вами заеду.
– Хорошо.
Судя по голосу, разговор лишил Йонатана всех сил.
Попрощавшись, Томас тут же позвонил Хельге, ехавшей в начале колонны, и кратко пересказал ей разговор с Йонатаном.
– Я уже направила туда полицейских из Сойдаркрокюра, они будут на месте раньше нас. Я сообщу им о картофелехранилище. Спасибо. Вы там в Сиглуфьордюре отлично поработали.
Хельга положила трубку.
У Томаса немного потеплело на душе.
Ари стоял перед домом.
В большом окне на первом этаже был свет. Шторы задернуты, так что ничего не было видно. Однако она точно дома, и он, несомненно, у нее в гостях. Чертов мерзавец.
Вечернее солнце мягко освещало дома на улице. В округе все было тихо и спокойно. Тепло.
Некоторое время Ари стоял, задумавшись. И с каждой минутой в нем крепла убежденность в правильности его решения. Кристина, по всей видимости, пригласила этого человека, наверняка очень опасного, к себе домой, и он, Ари, был единственным, кто мог что-то предпринять.
Он подошел к двери. Собрался было нажать на звонок, но не стал.
Вместо этого постучал. Уверенно. Как представитель власти.
Подождал.
Сердце колотилось. Внутри у него полыхал пожар.
Вскоре она уже стояла в дверном проеме. Такая красивая.
Просто идеальная.
Женщина, с которой он должен был провести всю жизнь. Как он мог ее отпустить?
– Ари? – В ее взгляде и голосе сквозило явное удивление. – Что ты здесь делаешь? Разве ты не получил моего письма? Сегодня вечером я занята.
Однако она, похоже, не сердилась. Голос теплый.
Сначала Ари никак не мог найти нужных слов. Пытался расслабиться, сделать глубокий вдох, сердце по-прежнему билось очень быстро.
– Он здесь? – наконец выдавил Ари. Излишне резко.
Кристина вспыхнула:
– Он? Ари, как это понимать?
– Я познакомился с ним в Сиглуфьордюре… Он встречается с тобой, только чтобы добраться до меня.
Ари вошел в тесную прихожую и встал на старый истоптанный коврик. На нем была надпись «Добро пожаловать». Ему это послание не предназначалось.
– Черт возьми, что за ерунда? – Кристина немного повысила голос, но вести разговор на повышенных тонах, похоже, не собиралась. – Поговорим об этом позже. Сейчас я занята.
Из глубины квартиры донесся голос:
– Все в порядке?
Ари пошел прямиком на кухню. За старым потертым столом сидел мужчина, державший вилку в одной руке и нож в другой, на тарелке лежал кусок мяса, картошка и овощи, в бокале – красное вино.
Черт.
Ари никогда раньше этого мужчину не видел.
Черт!
Ари закрыл глаза, постарался взять себя в руки, но безуспешно. Он вдруг ощутил себя как на вечеринке в классе много лет назад. Ревность сжигала его, подобно быстродействующему яду.
Ари не мог совладать со своими чувствами. Что, черт возьми, этот незнакомец делает дома у Кристины? Как он посмел?
Ари шагнул вперед, хотя понимал по крайней мере в глубине души, что совершает ошибку, и подошел к незнакомцу. Тот, похоже оторопев от удивления, не вымолвил ни единого слова. Схватившись за воротник безвкусной красной рубашки в клетку, Ари стянул соперника с табуретки. Краем глаза он заметил в руке мужчины нож, хотя вилку тот отложил. Мужчины ведь не берут вилки в драку.
Ари снова оказался на школьной вечеринке. Он собирался повторить тот же ход. Приготовился к удару. Но промахнулся. Незнакомец отступил, переместившись к холодильнику, но продвинуться дальше ему не удалось.
Ари бросился к нему. Последнее, что он услышал, прежде чем почувствовал острую боль, были крики Кристины:
– Нет!.. Нет!.. Нет!
Томас подъезжал к старому хутору в самом конце колонны, а экипаж из Сойдаркрокюра наверняка уже был на месте.
Томас быстро вышел из машины. Почти все полицейские стояли у «скорой» посреди двора. Медики, похоже, уезжать не собирались.
Может быть, женщина мертва?
Ему удалось протиснуться сквозь толпу и заглянуть в открытую заднюю дверь «скорой». Девушка лежала на носилках, лица он не разглядел, к ней были подсоединены
