Иван Иванович, и за вашим агентом. Прошу с нами — в машину.
— А пароль? — ехидно попросил Ткачёв, и мужчина смущенно улыбнулся:
— Ах, да, забыл… Привет от Хмеля.
Два чёрных джипа неслись по пустынной дороге, сохраняя скорость и дистанцию.
— Своих ребят я представлять не буду, а меня зовут Гром, — объяснял с переднего сидения мужчина приблизительно тех же лет, что и Андрей Викторович. — Нас попросил вывезти вас отсюда Илья Абрамович. Мы не смогли отказать старику — он выручил мою группу, и мы все ему обязаны. Поэтому мы здесь.
— Вы где-то служите? — поинтересовался Ткачёв.
— Нет. Раньше служили в ГРУ. Когда Союз развалился, мою группу просто забыли в одной далёкой стране. Выходили сами в течение трёх лет. Хуль помог нам с деньгами и документами. Мы не просили, а он помог. Отдал последнее. Сейчас работаем в охране у одного предпринимателя. Платит прилично, но мы не забываем о старике.
Хмель дремал, прислонив голову к стеклу двери и, казалось, что разговор не слушал.
— Вот, — Гром протянул Ткачёву паспорта. — Это Илья Абрамович передал. Ваши документы на дорогу. Потом сами с ним разберётесь.
— Безусловно, — кивнул Андрей Викторович, забирая паспорта. — Только есть небольшая хм… трудность. Мы с агентом должны завершить здесь одно дело…
— Притормози, — тут же попросил водителя Гром. — Иван Иванович, выйдем покурить.
Машины остановились, и Ткачёв с Громом вышли на обочину.
— Иван Иванович, я не знаю, что за дело, но Хуль попросил доставить вас обоих в Москву. Если я вас сейчас отпущу, то как я это объясню старику?
— Может быть, я ему всё объясню?
— Пожалуйста, — Гром вынул из разгрузки телефон и набрал номер. — Говорите.
Ткачёву Илья Абрамович радовался, как младенец.
— Иван Иванович, милейший! Немедленно домой! И без возражений! Ваш мальчик, Серёжа, очень умный и воспитанный, объяснил мне, что вам там делать нечего.
— Но мы не выполнили задачу, — протестовал Ткачёв.
— Задачу можно выполнить и здесь. И не надо со мной дискутировать! Гром доставит вас без шума и пыли. И ещё… Тут одна милейшая особа рвёт и мечет. Я её боюсь!
— Эта особа снарядила группу Грома?
— Да! Она грозилась оторвать вам всё, до чего дотянутся её руки. А если вы не вернётесь, то обещала проделать это со мной! Хуль очень дорожит своими частями тела.
— Принято, — ухмыльнулся Ткачёв. — Едем.
Гром довёз Хмеля и Андрея Викторовича до Элисты. Пару раз их останавливали на посту ГАИ, но, увидев документы Грома, козыряли и пропускали кортеж.
— Ну, Иван Иванович, до свидания, — Гром пожал руку Ткачёва и Хмеля, усаживая их на поезд до Москвы. — Я сообщу Илье Абрамовичу, и вас встретят. А аппарат, с вашего разрешения, и обмундирование, я оставлю себе.
— Конечно, — кивнул Ткачёв.
Хмель за всё это время, что они ехали от Будённовска не проронил ни слова.
— Ты чего молчишь? — спросил Хмеля Андрей Викторович, когда они расположились в двухместном купе вагона.
Поезд медленно отходил от перрона.
— Мне нечего сказать, Андрей, — насупился агент и уставился в окно. — Думаю я.
Миловидная проводница заглянула к ним и предложила чай. Ткачёв немного полюбезничал с ней, отказавшись. Хмель лег на полку и повернулся спиной, и Андрей Викторович не стал его тревожить.
Спустя сутки на Павелецком вокзале их встретила Вика — недовольная и рассерженная.
— Вы куда попёрлись? — шипела она. — Без страховки, без оружия, без разведки. Вдвоём на двести рыл боевиков! Ладно, Хмель, он имеет опыт, но ты-то куда?
Вика стукнула Ткачёва кулаком в грудь. Несильно, но больно. Хмель смотрел на экзекуцию отрешенным взглядом.
— Больше некому, Вика, — сказал он. — Шмеля мы потеряли, и твою опергруппу — тоже.
— А подумать можно было? — не унималась она. — Посоветоваться.
— С кем?! — вдруг крикнул агент. — Ты далеко, аналитики ещё не набрались опыта. Вот мы и рискнули.
Она усадила их в машину и отвезла на квартиру в спальный район. Перекусив с дороги, уселись за столом — получилось что-то в виде совещания.
— Итак, — Ткачёв начал первым, — мы проиграли по всем фронтам. Единственное, что мы сумели — это сорвать визит Клинтона, но наш президент улетел в Канаду, и неизвестно, что он там на подписывал.
— Фигню всякую, — предположил Хмель. — Если бы что-то дельное, то газеты бы уже трубили вовсю.
— Вы, мальчики, — сказала Вика, — слишком прямолинейны. Постоянно ломитесь в закрытые двери, и не ищете обходных путей. А между тем объект, на которого надо собрать компромат, находится здесь — под боком.
— Так к нему не подступиться, — возразил Хмель.
Ткачёв был на стороне Вики.
— Она права. Мы ломанулись туда, где наши шансы были ничтожными. Ведь БАБ ведёт разговоры здесь — в Москве.
— Вот именно, — поддакнула Вика. — У него есть офис, он ездит на машине и паталогически жаден. Вы не в том направлении работали. Вместо того чтобы определить психологический портрет и поставить за ним «уши».
Хмель передразнил её, состроив гримасу.
— И не надо гримасничать, — улыбнулась она беззлобно. — Они же, живут как пауки в банке. Почему бы вам не найти человека, который смог бы БАБа, ну, не скомпрометировать, а составить ему здоровую конкуренцию.
— Например? — заинтересовался Ткачёв, лишний раз убеждаясь, что Вика гораздо изворотливее умом, чем Хмель и он сам.
— Например, Абрамович. Они с БАБом компаньоны, но это пока. Подбросить Роману информацию, что БАБ хочет отжать у него активы, а его самого использовать, как прикрытие в своих «грязных» делах. Не думаю, что Рома благочестиво примет такую информацию.
— Хм, — Хмель налил себе стакан воды. — И как такую информацию подтвердить?
— Её для начала надо добыть, — ответила Вика. — Или вынудить БАБа действовать так, как нам нужно.
— И как?
— А надавить на его жадность. И его чувство неприкосновенности. Это займёт время. Андрей, так и скажи посреднику. Если нужно быстро, то понадобиться физическое устранение, и мы будем к нему готовиться.
В июне 1995 года в отставку ушли вице-премьер, министр по делам национальностей Николай Егоров; директор ФСБ Сергей Степашин; министр внутренних дел Виктор Ерин; губернатор Ставропольского края Евгений Кузнецов. Конечно же, на эти отставки повлияли события в Будённовске.
— Что скажешь, Андрей?
Хмель рассматривал замысловатую схему, по обыкновению вычерченную Ткачёвым на листе ватмана. Кружочки, стрелки, знаки вопросов и восклицательные знаки густо усеяли белый лист, отображая причудливую картину размышлений. Андрей Викторович с довольным видом потягивал крепкий чай с лимоном и не выглядел усталым, хотя целую неделю крутился, как белка в колесе. И спал прерывисто, то и дело, вставая по ночам и склоняясь над схемой.
Зачем он её чертил, пожалуй, и сам особо не понимал, просто считал,
