глупой, плоской и двусмысленной. Дурацкую обстановку можно было разрядить только еще более дурацким поступком, и Корсаков уставился вперед, обозревая город. Миновав Лиговку, они выехали на Московский проспект, которой и впрямь напоминал московские проспекты, и Игорь стал вертеть головой по сторонам. Проделав эту операцию несколько раз, он вдруг ощутил какое-то неудобство.
— Саша, вам не кажется, что вон тот «фольксваген» едет за нами?
— Да бог с ним, пусть едет. Если едет, значит, ему туда надо, — отмахнулась Саша.
— А чего он за нами-то едет? — продолжал Корсаков.
— О господи. — Она усмехнулась, даже, пожалуй, улыбнулась. — Ну, а мы с вами прямо от вокзала едем вон за той «маздой». И что теперь делать? Сворачивать, чтобы дурного не подумали?
Логично.
Квартира Саши находилась в доме, расположенном на тихой улочке неподалеку от Московского проспекта. Видимо, дом этот облюбовали люди не просто состоятельные, а и богатые, потому что просторный двор был обнесен литой решеткой, вход и въезд только через ворота с парой охранников, и все тут как бы просило: поосторожнее, граждане, не надо шуметь, не в цирке! Широченные лестницы, дорожки на них, консьержка на первом этаже: здравствуйте, Александра Глебовна, здравствуйте. Потом «здравствуйте» — гостю, Корсакову. Почти такое же, но видно — придет Корсаков один, она посмотрит «сквозь» и не пустит. Ни за какие коврижки! Лифт на удивление не исчеркан, не источает ароматы обыкновенных лифтов. Короче, сплошной порядок!
В квартире Саша повела себя как хозяйка и менеджер:
— Вещи — сюда, ванная комната — тут, не закрывайте двери, минутку, я принесу вам халат. Не смущайтесь, халат чистый, и он не для всех моих гостей. Это мой халат, просто я его еще не надевала.
Корсакову захотелось съязвить, вроде того что: мол, а не жалко ли потом будет такую красоту выбрасывать? Но что-то внутри убедительно попросило его воздержаться.
Уже в дверях она, не поворачиваясь, сказала:
— Вы ведь с дороги? Может быть, в самом деле, поспите. Особенно если вы хотите сегодня же уезжать.
— Не то что хочу, а надо, — дрогнул Корсаков. — Если можно, поспал бы.
— Ну хорошо, тогда я вам постелю.
— А вы куда?
— А я поработаю. Вы за меня не волнуйтесь.
— Иногда очень приятно за кого-нибудь волноваться, — нехотя признался Корсаков после паузы.
После ванны у него еще хватило сил выпить чашку чая, но не больше.
— Знаете, Саша, почему-то рядом с вами я теряю признаки мужчины: мне хочется спать, а не совершать подвиги. Это плохо?
— Что плохого в том, что кто-то вам приносит спокойствие? По-моему, это — главная задача женщины. Ну конечно, это — мое мнение, — резко поднялась она. — Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Мне надо уехать ненадолго: сейчас позвонили. Но вы не волнуйтесь, я вернусь, пока вы будете отдыхать. Кстати, куплю и круассаны к кофе. Вы любите круассаны?
Корсаков радостно плюхнулся на широкую кровать, но поспать ему не удалось. Едва Саша ушла, едва он задремал, начались телефонные звонки. Видимо, она кому-то была очень нужна, потому что иногда телефон выдавал до десятка звонков. Потом, после короткой паузы, начинался новый перезвон. Потом зазвонили в дверь, и звонили долго. Короче говоря, сон не состоялся, и Корсаков, одевшись, достал конверт, но раскрыть не успел, потому что на лестнице послышались голоса, в двери заворочался ключ. Корсаков выглянул в холл и увидел Сашу. Он даже не удивился тому теплу, которое вдруг разлилось у него в душе. Кажется, у Саши во взгляде тоже мелькнуло что-то милое и нежное, но голос был встревоженный:
— С вами все нормально?
— Со мной? Да, вполне. А почему такой вопрос?
— Я не успела даже далеко отъехать, как мне позвонила консьержка. Сказала, что какие-то молодые люди пришли, спрашивали меня, предъявили документы какой-то службы и поднялись к квартире.
— Да, кто-то звонил в дверь, — подтвердил Корсаков. — И телефон разрывался много раз.
— Телефон? — Саша подняла трубку телефона, стала нажимать какие-то кнопки. — Странно. Ни одного телефона не знаю. Вы, надеюсь, не отвечали? — Внимательно посмотрела на то, как Игорь мотает головой, будто взвешивала: верить ему или не верить, и, кажется, решила поверить.
— Знаете что, Игорь, расскажите-ка мне все, что может быть интересным. Согласитесь, неприлично подвергать женщину какой-то опасности и не рассказать ей об этом.
Во взгляде и голосе был упрек, и Корсаков не мог не признать его справедливость. Сбиваясь, он рассказал историю о вчерашней «битве при „хаммере“», всячески подчеркивая, что женщину эту он видел впервые.
— Так вы еще и угонщик? — Глаза Александры смотрели почти пронизывающе, и Корсаков смутился всерьез.
— Ну, а что мне оставалось… — промямлил он.
— Ох, мужики, — вздохнула собеседница. — Вас пока не… Ну да ладно. Значит, говорите, мужик-то крутой?
— Крутой, — согласился Корсаков.
— Верю. Быстро он вас вычислил. — В голосе Саши слышно было уважение. Размышляла она недолго. Встала решительно. — Вот что. Собирайте вещи. Раз они вас тут вычислили, значит, будут сторожить, и худо-бедно, фора у нас есть.
— Какая фора? — не успевал следить за мыслью Корсаков.
— Извините, Игорь, но я вас могу только до вокзала подбросить. Сейчас как раз началась пора отправлений. Лучше бы, конечно, вам билет не брать, а просто договориться с проводницей. При такой организации, боюсь, они отслеживают и приобретение билетов, — подумала несколько секунд. — Мобильный ваш выключите и давайте сюда. Говорят, по нему можно отслеживать перемещение хозяина. Завтра я вам его отправлю, а пару дней перебьетесь.
Потом она набрала номер на телефоне, обменялась с неведомым абонентом несколькими фразами, потом повернулась к Корсакову:
— Идемте.
Запись телефонного разговора, состоявшегося … июля … года:
НО 1: Ну что, опять пусто?
НО 2: Нашли мы его!
НО 1: Верить можно?
НО 2: Зуб даю! Все установили, проверили — он!
НО 1 (с иронией). Снова уйдет?
НО 2: Путь попробует!
НО 1: Не сомневайся — попробует! Будь на связи — скажу, где меня встретить!
