Ознакомительная версия.
– Получается, что меня использовали втёмную? Причём, по полной программе и во всевозможных позах?
– Что из того? – смешливо фыркнула «фээсбэшная» майорша. – Подумаешь. Чай, не девица целомудренная. Оперативники и боевики для того и существуют, чтобы начальство их грамотно использовало. Так сказать, для достижения высоких целей и запланированных результатов…. Надоело быть рядовой пешкой? Не вопрос. Расти, отринув излишнее чистоплюйство, и сам становись полноценным руководителем. То есть, превращайся из пешки в боевого слона. Потом – в ладью, в ферзя, в Короля…. Кто, собственно, мешает?
Глава шестнадцатая
Расставанье – маленькая смерть…
Минут через пятнадцать, сердечно попрощавшись и пожелав всего хорошего, Шеф и Северина покинули комнату.
Гришка, покатав по скулам тугие желваки, с недоверием и опаской уставился на стандартный белый офисный конверт, оставленный «фээсбэшной» фотомоделью.
«Волнуешься, братец? Переживаешь?», – вкрадчиво зашелестел добросердечный внутренний голос. – «Оно, конечно, понятно. Лирика, одно слово…. Но, может быть, уже достаточно? Как там говорила уважаемая и мудрая Сева Никонова-Логинова? Мол: – «Чай, не девица девственная и целомудренная…». Правильно, между прочим, сказано. На трепетную девственницу ты, извини, никак не тянешь. Обширная лысина, в первую очередь, мешает…. Ха-ха-ха! Морщишься? Мол, не смешно? А мой смех безнадёжно горек? Ну-ну…. Вскрывай конверт, морда нерешительная! А теперь лист бумаги разворачивай-разглаживай. Ага, молодец. Приступаю к чтению…. «Гришенька, любимый!». Трогательное начало, так его и растак. Уже на сентиментальную слезу пробивает. Чего, спрашивается, ждать дальше? Всё, всё, не буду больше ёрничать, не сердись. Продолжаю…. «Извини, пожалуйста, что пришлось врать, лицедействовать и изворачиваться. Так, вот, получилось. Операция была очень важной, судьбоносной и всё такое…. Ну, откуда мне было знать, что в Питере я встречу тебя? Встречу и влюблюсь, как последняя романтическая дура? А потом было уже поздно переигрывать что-либо, события полетели чередой, постоянно сменяя друг друга. Да и опасалась я всё тебе рассказывать. На объяснения ушло бы слишком много времени. Пришлось бы парик с «маяком-жучком» запрятать куда-нибудь подальше. В эфире плескалась бы сплошная тишина. Матёрый противник мог насторожиться и отскочить в сторону…. Понимаешь, операция проходила очень, уж, динамично. В таких жёстких условиях нельзя менять первоначальные тактические планы. Из серии: – «Дрогнешь, поменяешь и проиграешь…». Пришлось идти до конца…. Немного о себе. Здесь лжи было не так и много – сплошные неточности и всякие недоговорённости. Я, действительно, трудилась следователем по особо важным делам. Подставили, подбросили деньги, вымазали в грязи, осудили на двенадцать лет колонии общего режима. Только отсидела я не восемь лет, как рассказывала, а только пять. Потом, согласившись работать в Дозорах, условно-досрочно освободилась. После освобождения прошла полуторагодичное обучение – всякому разному и полезному. Сейчас руковожу нижегородским Дозором…. Ещё у меня есть дочка. Дарья, Дашка, Дашенька. Тёмно-русая, курносая, бойкая, задорная, ехидная и умненькая. Знать, в меня пошла…. Сейчас Дашке двенадцать лет с маленьким хвостиком. Ужасно деловая, беспокойная и активная девица. Как легко посчитать, Дарье было четыре с половиной – когда меня посадили…. Её папаша? Как только я оказалась в СИЗО, он тут же подал на развод, а потом уехал из города в неизвестном направлении. Ни единого письмишка с тех пор не написал. Вычеркнула я навсегда этого законченного мерзавца из своего сердца…. Кроме дочери в моей жизни присутствуют: старенький папа, брат, сестрёнка, две болтливых тётушки с мужьями, племянник, три племянницы, целая куча других родственников и большая ферма. Выращиваем огурцы, помидоры, кабачки, арбузы, картофель. Имеется крольчатник на пару-тройку тысяч голов, полтора десятка коров, бычки на откорм и приличное стадо ангорских коз. Ведь, все «дозорные» функционируют под надёжным «прикрытием». Ты, Гриня, вольный журналист-корреспондент, а я, вот, фермерша…. Ну, не могу я, бросив всё и вся, переехать к тебе в Питер! Не могу…. Ой, чуть не забыла, ты же терпеть не можешь собак. А у нас в доме, как назло, живёт кавказская овчарка, вернее, здоровенный молодой овчар по кличке – «Садко». Мы с Дашкой от него без ума…. Вот, отчиталась. Тебе, наверное, стало страшно? Я понимаю, столько всего сразу свалилось…. Так что, любимый, я ни на чём и не настаиваю. В том плане, что если позабудешь про меня, то ни капли не обижусь. Мол, была весёлая и сексапильная Сова, любительница сушек, да вся вышла. Приятный жизненный эпизод, не более того…. Зачем я появилась в квартире Петровича в тюремной робе и в таких же ботах? Мол, только что освободилась из металлостроевской зоны? Психологический приём, так сказать. Мне же в Нижний сбросили по электронке все твои поведенческие и бытовые характеристики. Мол, законченный сентиментальный романтик, только притворяющийся брутальным мачо. Вот, я и приняла соответствующий облик, способствующий быстрому налаживанию полноценного контакта с будущим напарником. Даже пришлось на физиономию наложить лёгкий грим, добавляющий скорбных морщинок. Извини, пожалуйста, ещё раз…. Давай, обойдёмся без телефонных созвонок? Взрослые и солидные люди, как-никак. Да и прослушивать все наши разговоры будут в обязательном порядке. Зачем веселить коллег-сослуживцев? И так уже многие, знающие про наш бурный роман, от смеха животики себе надорвали. Откуда взялись «многие»? У безалаберной Северины – язык без костей. Натуральное трепло кукурузное, хоть и майор ФСБ…. Предлагаю взять – в наших романтических отношениях – небольшой тайм-аут. Месяца на два-три. Ты за это время подумай хорошенько. Всё взвесь. Захочешь встретиться – сообщи об этом. Встретимся. Не захочешь – промолчи. Всё пойму правильно и осуждать не буду. Засим, прощаюсь. Крепко целую. Твоя Сова, записная любительница авантюр…. P.S. Вот, пишу письмо, а в голове постоянно вертится-звучит фраза, мол: – «Расставанье – маленькая смерть…». К чему бы это? Не знаю. Но я тебя очень люблю!»…. Да, братец, дела. Из знаменитой серии: – «Не было печали у гусара…». Эх, покурить бы сейчас, блин горелый!».
Антонов был полностью согласен с последним пожеланием собственного внутреннего голоса. Поэтому он выбрался из постели, сделал, разминая тело, отвыкшее от физических нагрузок, несколько десятков наклонов-приседаний, после чего отправился на поиски медсестры.
Поначалу Нелли Степановна рассердилась и тут же принялась демонстрировать все достоинства-особенности своего командирского, хорошо-поставленного голоса. Но вскоре, под напором изысканных комплиментов и отборного армейского юмора, она сдалась, выдала сигарету, зажигалку, пепельницу и разрешила пройти на балкон.
Дождик перестал. Августовское светло-жёлтое солнышко, робко проглядывая сквозь низкие серые облака, радовало теплом и нежностью. На востоке – над тёмно-зелёной полосой леса – виднелся серо-серебристый краюшек Финского залива. В густых ветвях столетних, изломанных зимними ветрами сосен беззаботно перекликались бойкие синички.
Григорий, покончив за пару минут с сигаретой, поместил окурок в массивную хрустальную пепельницу, но с балкона не ушёл.
Стоял, небрежно опираясь на металлические перила, и, пристально вглядываясь вдаль, нашептывал:
Не было печали – у гусара.
А природа капала – дождём.
Свечка – одиноко – догорала
Грустным и тоскливым – сентябрём.
Постоялый двор, забытый Богом.
Чу, хмельная песня ямщика.
Рядом вьётся – мокрая дорога.
И дорога эта – не легка.
Тихий скрип, остановились кони.
Скрип дверной, и в зал вошла – Она.
Сердце убежало, не догонишь.
Всё вокруг – зелёные глаза.
Всё вокруг – лишь милая улыбка.
Нежное, прекрасное лицо.
А на пальчике – таинственно и зыбко
Тлеет – обручальное кольцо.
Лишь война – теперь – поправит случай.
Может, её мужа – там – убьют?
А иначе – удавиться лучше.
Лучше – застрелиться прямо тут.
Свечка – одиноко – догорала.
А природа – капала дождём.
Не было печали – у гусара.
Грустным и тоскливым сентябрём.
Не было печали – у гусара.
Грустным и тоскливым сентябрём…
«В данном конкретном случае, слава Богу, обручальное колечко на тоненьком пальчике отсутствует», – скрупулёзно уточнил мрачный внутренний голос. – «Но от этого, братец, ни на йоту не легче…. Помнишь, о чём беседовали-говорили между собой Шеф и Северина? Ну, там, на борту старенькой баржи «Афродита», когда ты валялся в полубессознательном состоянии, контуженный гранатным взрывом? Мол: – «Какой из Гришки Антонова – полноценный глава семьи? Во-первых, не добытчик. Во-вторых, законченный минималист и отъявленный пофигист. Квартира – мрак полный и несимпатичный. Там ремонта, такое впечатление, никогда не делали. Похоже, что наш Гриня и гвоздя в стенку забить не сможет, пальца себе при этом не отбив…. А, дети? Их же надо воспитывать. Причём, желательно, личным примером. Чему хорошему Дашку, и без того имеющую бунтарские наклонности, может научить идейный раздолбай?»…. Как-то примерно так они выражались. Причём, сугубо по делу. То бишь, правдиво, доходчиво и конкретно…. Вот, сам прикинь. Какая польза может быть от тебя на ферме? Боюсь, что, наоборот, сплошной и непоправимый вред. Руки-то растут из задницы. А как тебе – стать отцом двенадцатилетней дочери? К тому же ужасно-деловой, активной и умненькой? Молчишь? То-то же…. Ещё кавказский овчар имеет место быть. Бедная собачка. Ты же, ухарь отвязанный, её до полусмерти напугаешь. И лаять – без заиканья – разучится…. Что делать? Что делать? Что делать? Не знаю, честное слово. Пивка бы глотнуть. Типа – для повышения эффективности мыслительного процесса…».
Ознакомительная версия.
