– Может, тебе еще заказать? – кивнул он на мой пустой графинчик.
– О, нет! Я и так уже пьяная! Сейчас буянить начну, – заявила я, старательно изображая захмелевшую женщину.
– Хо! Люблю буйных телок!
Мы посидели за столиком еще несколько минут. Наконец, мне удалось уговорить Суруляка покинуть ресторан, иначе он заснул бы прямо здесь.
Мы вышли на улицу. Уже стемнело. Я поймала такси и первой прыгнула в машину, чтобы успеть шепнуть водителю адрес. Обмылок его слышать был не должен. Хотя к этому моменту он уже достиг такого состояния, что это, в общем-то, было уже неопасно.
Нас быстро домчали до места. Суруляк едва держался на ногах, выходя из машины. Хорошо, значит, он дошел до нужной кондиции. Я подвела его к дому и усадила на лавочку у подъезда, где жили Арбенины. Обмылок не узнал двор, из которого он когда-то увел мальчика, ему было не до того. В темноте к нам тихо подошли Павел и Антон, ожидавшие в тени деревьев. Они подняли с лавочки пьяного Суруляка и, поддерживая его с обеих сторон, повели в подъезд, который я открыла магнитиком Лены. Мы все поднялись на пятый этаж…
Он спал уже четвертый час, лежа на голом полу, свернувшись калачиком. Во сне он мирно похрапывал и жевал губами. Мы терпеливо сидели рядом. Мы уже давно попили чай на кухне, наговорились вдоволь с хозяйкой и теперь томились ожиданием. Первым занервничал Павел:
– Давайте его будить, иначе он продрыхнет до самого утра! В конце концов, мы его сюда не затем притащили, чтобы он здесь отсыпался. Здесь не вытрезвитель!
Антон пнул Обмылка ногой:
– Эй, ты, придурок!
– Пусть отдохнет человек, – сказала я, – сейчас мы его все равно не разбудим.
– Что значит – отдохнет? Я тоже отдохнуть хочу! Ночь на дворе…
Некоторое время мы спорили: будить Суруляка или дать ему поспать еще хоть час? В принципе, времени в запасе у нас имелось много, до утра еще было очень далеко.
Я взяла телефон и набрала номер артиста Закоры:
– Андрей, ты готов?
– Готов!
– Приезжайте. – Я выключила мобильник и положила его в карман. – Ну, что? Давайте попробуем разбудить его.
Антон затормошил спящего. Тот что-то бубнил и вяло отмахивался рукой от Ярцева, как от назойливой мухи. Антон дергал его за уши, пинал в бока – все было тщетно.
– Не просыпается? – Павел склонился над Суруляком. – Надо его холодной водой облить.
– Тогда уж, наоборот, лучше кипятком, – съязвил Антон.
– А правда, давайте его под душ отведем, – предложила Лена.
– Ага: душ ему, потом ванну, потом чашечку кофе… – Антон снова от души пнул Суруляка.
Тот что-то забормотал, приоткрыл глаза, но тут же закрыл их снова.
– Неужели это он убил Артемку? – Лена с ужасом смотрела на Обмылка, которого тормошил Ярцев, и качала головой. – Даже не верится!
– Увы! – вздохнул Павел. – Мы все были на суде и можем это подтвердить.
– Как же он тогда сумел оправдаться? – спросила Лена.
– Его брат подкупил свидетеля и лаборанта, делавшего анализы, – ответил Павел. О своей – далеко не последней – роли защитника педофила он скромно умолчал.
– Денег, значит, у него много? Богатый? – Лена с презрением скривила губы.
В это время я не выдержала и сказала Антону, все мучавшему Суруляка:
– Да оставь ты его! Сейчас приедет Андрей со своими ребятами, они быстро приведут его в чувство.
Вскоре позвонили по домофону. Я сняла трубку:
– Да.
– Это мы.
Я узнала голос Андрея и открыла им входную дверь. Через минуту в квартиру вошли трое парней. Они действительно были все как на подбор – высокие, плечистые, мускулы выпирали у них из-под спортивных маек. Парни вошли в комнату, поздоровались со всеми.
– Где клиент? – спросил Андрей.
Я кивнула на Суруляка, которого Антон безуспешно пытался разбудить.
Парни усмехнулись:
– Это делается не так!
– А как? – автоматически спросил Антон, поднимаясь с корточек.
– Если вы все уйдете, мы сами сделаем все, как договорились.
– Да-да, Лена, Павел! Идите в другую квартиру, – скомандовала я. – Антон останется и будет снимать все на камеру.
– Ты – с нами, – сказал мне Павел.
– Нет, я должна проследить, чтобы все произошло именно так, как я задумала.
Лена и Павел ушли, захлопнув за собой дверь. Антон приготовил захваченную с собой камеру.
– Значит, это и есть наш клиент? – Андрей рассматривал лежавшего на полу Суруляка, как бы к чему-то примериваясь.
– Ребята, давайте уточним задачу. – Я встала рядом с атлетами, глядя на них снизу вверх, сильно задрав при этом голову.
– Давайте уточним, – пробасил один, тот, у кого мышцы были помощнее.
– Значит, ваше дело его сейчас разбудить и разыграть веселый спектакль: вы любите мальчиков такого типа, как этот человек. Его кстати, Обмылком кличут…
При этих моих словах спортсмены дружно заржали. Я подробно объяснила ребятам, что им требуется сделать.
– Все понятно?
Гиганты закивали.
– И за это вы платите нам по двадцать штук? – уточнил один из них.
– Вы не верите в мою платежеспособность? – Я удивленно посмотрела на Андрея.
– Верят! Все нормально, мужики. Работаем. Полина, выйди, – попросил он.
– Нет, совсем уйти я не могу. Я буду стоять здесь, в дверях, так, чтобы все видеть и слышать.
– Как хочешь. – Андрей подошел к Суруляку: – Ну, что, начинаем? Кто не спрятался, мы не виноваты!
Антон включил камеру. Закора принялся стаскивать с Обмылка одежду. Его друзья помогли ему, и через несколько секунд абсолютно голый Обмылок поеживался на холодном полу. Один из парней отвесил ему несколько оплеух, причем таких крепких и звонких, что тот быстро пришел в себя. Приняв сидячее положение, он тупо уставился на ребят.
– Вы кто?! – наконец спросил Обмылок. Голос у него был испуганным.
– Кони в пальто!
Парни встали кольцом вокруг сидевшего на полу Обмылка.
– Очухался? Молодец! – сказал Андрей. В его голосе слышался неподдельный восторг. Вот что значит профессиональный артист!
– Кони? – Суруляк испуганно оглядывал ребят. – А, это… Я где?
– В …! – в рифму ответил один из парней, тот, что был повыше. – Точнее, в заднице ты. В большой-пребольшой заднице!
– Да?! – затравленно огляделся по сторонам Обмылок. – А… почему?
– Потому что мы – все трое – любим «мальчиков» такого типа, как ты, Обмылок!
Наш «мальчик» даже икнул от испуга.
– В к-каком с-смысле – лю-любите? – заикаясь, уточнил он.
– Ты что, такой непонятливый? А с виду вроде умный. Правду говорят: внешность обманчива! Мы любим трахать таких, как ты. Нравятся нам такие, понимаешь? С такой конкретной задницей, как у тебя, – с расстановкой, доходчиво объяснил один из парней.
– А… я… того…
Обмылок от испуга, кажется, потерял дар речи.
– Все, пацаны, связываем его. – И Андрей достал из кармана веревку.
– Н-нет, н-не надо!
– Надо, Федя, надо!
Обмылок не успел опомниться, как его скрутили. Он вопил, что у него болит рука и сломаны ребра, что его избил родной брат-садюга, а его дружки ему помогали… Я видела, что Обмылку поплохело. Голос у него был упавшим и таким жалким… Но нет, не на ту напал! Таких жалеть – себе дороже. Что-то он не проявил жалости к маленькому Артемке. Надо бить врага его же оружием!
– Значит, тебе не повезло, – вздохнул Андрей. – Ну, раз тебя уже приложили, мы, так и быть, тебя бить не будем. Только трахнем. Все по очереди…
– А я все засниму на камеру, – вставил свое слово Антон, – а потом в Интернете выложу. Пусть люди полюбуются на новую порнозвезду!
– Ну, что, начнем? – Один из ребят принялся расстегивать брюки. – Задница у него подходящего размера, я уже прикинул…
– Да самое то! – причмокнул губами второй, высокий, заглядывая Обмылку через плечо.
Я потихоньку выглядывала из дверного проема. Обмылок меня не видел, так как сидел ко мне боком. Кажется, он был в шоке, его бледность показалась мне просто пугающей. Обмылок умолял парней не трогать его, но никто и бровью не повел. Видя, что жалостью таких, как они, не прошибешь, он стал предлагать им денег.
– Сколько? – деловым тоном уточнил Андрей.
– По полсотни каждому! – скороговоркой выдал «мальчик».
– Ты что, за дураков нас держишь? Да лучше мы тебя…
Второй парень тоже начал расстегивать брюки:
– Не, пацаны, мне его задница определенно нравится! Кстати, где у нас интим-гель? Ну, тот самый, который мы в спецмагазине покупаем?
– Не захватили! – вздохнул коренастый. – Придется так, «насухо»…
– Ему же больно будет! Помните, как орал тот тип, которого мы в прошлый раз обрабатывали?..
– Да, вопил он так, что волосы дыбом вставали!
– Мужики, мужики, плачу по сотке каждому! – судорожно завопил Обмылок, давясь слюной.
– По сотке? По сто тысяч, так?
– Да, да! Ну, как, мужики, возьмете по стольнику?
– Не, не возьмем! Мне лично кайф дороже! Давай, Обмылок, подставляй свой белый задик!
– Н-не надо! Умоляю, не надо! – заплакал Суруляк, корчась на полу.
