Джон Карр - Стук мертвеца

– Молодой человек, вы в самом деле так ненавидите Кэролайн Кент?

– Ненавижу ее, папочка? – искренне удивился Фрэнк. Он так и светился своим обаянием. – Видите ли, вам не стоит заблуждаться на мой счет. Я вовсе не испытываю к ней ненависти. Она всего лишь глупая девица, которую легко обвести вокруг пальца; скорее я испытываю к ней что-то вроде сочувствия.

– Тогда почему вы все это делаете?

– Спросите Рутвена, – предложил Фрэнк. С тем же сияющим выражением лица он посмотрел на Марка, а потом на Бренду. – Знаешь, Рутвен, – ухмыльнулся он, – я в небольшом долгу перед тобой, да и перед нашей дорогой Брендой тоже. Никто не может оскорбить меня и уйти как ни в чем не бывало.

– Ты льстишь себе, – сказал Марк.

– Кончай умничать, Рутвен. На меня это не действует. Когда Кэролайн предстанет перед судом, наружу выйдет много грязи. И немалая доля ее замарает и тебя, и Бренду, и наш дорогой старый Куин-колледж. Боюсь, вы все заслужили это. Да, я многое смогу рассказать как свидетель. И как тебе это?

– Я тебе сейчас покажу! – бросился на него Марк.

Правая рука Фрэнка метнулась к карману брюк.

– И не пытайся, – посоветовал он. Фрэнк все еще улыбался, но в глазах его блеснула холодная звериная жестокость; все поняли, что он не шутит. – У меня кое-что лежит в кармане. И если мне придется пустить это в ход, тут есть свидетели, которые подтвердят, что ты напал на меня. Ты же не хочешь получить пулю, не так ли, Рутвен?

– Ах ты…

– Да, я думаю, что ты достаточно разумен. – В широкой улыбке Фрэнка чувствовалось откровенное издевательство. – Так что всем вам лучше вести себя как полагается. И не объясняйте мне, что мой отец придет в бешенство. Я знаю, как он поступит. Но игра стоит свеч. В конечном итоге он меня простит. Люди меня всегда прощают. Благодарю вас. Это все, что я собирался сказать.

Он обвел всех холодным взглядом и отвесил изящный вежливый поклон. Открыв тяжелую дверь, он придержал локтем экран, повернулся и шагнул на кирпичную дорожку.

Внезапно он вскрикнул и застыл как вкопанный. В горле у него что-то заклокотало.

В двадцати шагах, на расстоянии, принятом на дуэлях, лицом к нему стоял Тоби Саундерс.

На фигуры мужчин падали последние красноватые отблески заката, угасающего на западе. Но в сгущающихся сумерках невозможно было разглядеть выражение лица Тоби.

В правой руке Тоби держал грозный «уэбли» 45-го калибра. Пальцами левой руки он сжимал второй пистолет. Тоби неторопливо двинулся вперед, сократив дистанцию с двадцати шагов до десяти.

Пока парализованный ужасом Чедвик стоял недвижимо, как и остальные зрители, толпившиеся в дверях, Тоби внимательно осмотрел оба револьвера. Проверил барабаны, дабы убедиться, что они полностью заряжены. Потом он, словно решившись на что-то, бросил один револьвер вперед.

Кинул, как бросают подкову. Темная сталь блеснула в воздухе. Оружие, брякнув о кирпичи кладки, упало в нескольких футах от Чедвика и скользнуло к его ногам.

Наконец Тоби подал голос.

– Подними, – сказал он.

– Я…

– Подними, – повторил Тоби.

Свой револьвер он тоже бросил на дорожку, и теперь тот лежал у его ног на точно таком же расстоянии. Тоби продолжал смотреть на Фрэнка. Он ждал.

Марк Рутвен не мог шевельнуться. Он хотел рвануться, увести Джудит и Бренду с линии огня. Но в ушах у него гулко пульсировало тиканье старинных часов и перед глазами стояла сцена дуэли на мечах, которая состоялась в этой таверне двести лет назад. Руки и ноги не слушались Марка, и тут Фрэнк, действуя как во сне, сделал первое робкое движение.

Он медленно протянул левую руку к револьверу. А правая рука нырнула в карман брюк. Он выхватил автоматический кольт 38-го калибра. И четыре раза выстрелил Тоби в лицо.

Чедвик, видимо, насмотрелся приключенческих фильмов, в которых такого рода убийства происходят очень легко. Пули из автоматического пистолета пролетели гораздо выше головы Тоби, и тут оружие дало осечку; от грохота выстрелов, потрясших вечернюю тишину, птицы взволнованно загалдели и вспорхнули с деревьев. А Тоби продолжал неподвижно стоять на месте – ни одна пуля его не задела. Он победно улыбнулся.

Тоби, который на этом расстоянии мог всадить пулю в центр мелкой монетки, нагнулся и поднял свой револьвер.

Фрэнк попытался снова открыть огонь, но у него ничего не получилось. Он застыл в ужасе. Потом истошно завопил. Он продолжал орать, когда Тоби, аккуратно прицелившись ему в лоб, нажал на спуск.

Но выстрела не последовало. Тоби, не веря своим ушам, изумленно уставился на револьвер. Он совершенно не учел, что в боеприпасах 1917 года мог оказаться бракованный патрон.

Но Фрэнк уже ничего не слышал и не видел. От перенесенного потрясения он с посиневшим лицом ничком повалился на кирпичную дорожку.

– Нет! – раздался чей-то голос за спиной Тоби, когда он снова вскинул револьвер.

На лужайку, где стояли «кадиллак» Фрэнка и «шевроле» Тоби, вылетела полицейская машина. Марк никогда не слышал голоса лейтенанта Хендерсона, но безошибочно определил, кто этот высокий человек, выскочивший из автомобиля.

– Не стоит, доктор Саундерс, – сказал лейтенант Хендерсон. – Если вы боялись, что этот юный крысеныш будет болтать, то теперь он неопасен. Он будет держать язык за зубами.

Наконец к Тоби вернулся дар речи:

– Послушайте, лейтенант! Эта стычка…

– Какая стычка? – спокойно спросил тот. – Я ровно ничего не видел. – Он осмотрел дорожку и крикнул: – Ребята, а вы что-нибудь видели?

– Нет! – раскатисто прогремел голос доктора Фелла.

– Я тоже думаю, что вы ничего не видели, – кивнул лейтенант Хендерсон и, собираясь идти к машине, еще раз обернулся. – Кстати, теперь вы мне верите?

– Да! – пророкотал доктор Фелл.

– На что я и надеялся, – улыбнулся лейтенант Хендерсон, садясь в машину. – Мы тут странные люди. Мы верим в справедливость.