Инна Бачинская - Лучшие уходят первыми

Ознакомительная версия.

– Что?

– Ваше мороженое растаяло!

– А! Да…

…Капитан рассеянно смотрел в чашку с кофе. Распущенный узел галстука, закатанные рукава рубашки… («Красивые руки», – отметила я, рассматривая его украдкой.) Погружен в невеселые мысли. Он был чем-то неуловимо похож на Майкла Винчестера…

– А вы любите фламенко? – вдруг вырвалось у меня.

– Фламенко? – он оторвал взгляд от чашки, внимательно заглянул мне в глаза. – Испанский танец? Не знаю… А почему вы спросили?

– Так просто…

– Я видел, как танцуют фламенко живьем только один раз, в Барселоне, в дешевой таверне, – сказал он задумчиво. – Так называемое народное фламенко. А до этого видел по телевизору – танцевали молодые гибкие люди в красивой одежде. А в таверне женщина… не очень молодая даже, в простом платье, в туфлях на стоптанных каблуках. Эта женщина была как стихия грубая, сильная, та, что и отталкивает и притягивает одновременно. Тех, из телевизора, я уже забыл, а ее помню. Удивительно… Саша, а почему вы вдруг спросили?

– Не знаю. Так как-то…

– Это что, музей вам навеял? Девушка с розой?

– Наверное…

…Мы вышли из кафе и медленно побрели в сторону городского парка. Домой мне не хотелось. Наверное, капитану тоже. Мы, не сговариваясь, свернули в парк, пошли по аллее с растрескавшимся асфальтом. Из трещин мощно тянулась молодая трава. Из набежавшей тучки вдруг посыпался легкий дождь. Мы забежали под старый кряжистый вяз. Шел дождь, светило солнце. Капли дождя сверкали в косых закатных лучах и шуршали в листьях вяза. Благоухала мокрая трава. От земли поднимался теплый пар.

Дождь все падал и падал. Под вязом было таинственно и тихо. Золотые нитки света пронизывали глубокую тень. Узловатые корни дерева вспучивались из глубин земли, как щупальца гигантского осьминога. Мощный ствол был изрезан глубокими впадинами. Вещее дерево, чей робкий росток проткнул поверхность земли еще во времена язычества… что, собственно, было совсем недавно с точки зрения вечности. Если попросить у него… попросить… немножко… совсем чуть-чуть… Чего? Удачи, денег? Я покосилась на капитана. Он пристально смотрел на косые ленты дождя, думая неизвестно о чем. Любви? Счастья?

Я дотронулась ладонью до теплой коры дерева, и мне показалось, что внутри размеренно и сильно бьется его сердце. Бум-м, бум-м, бум-м…

Громкая мелодия «Тореадора» заставила меня вздрогнуть. Капитан выхватил из кармана мобильник.

– Алло! – закричал он. – Алло! Саида! Вы?

Он забыл обо мне и, не прощаясь, побежал по аллее в глубь парка.

Саида… Девушка с розой капитана. А говорил, что не верит…

Я неторопливо брела домой, где меня никто не ждал. Никто, кроме Майкла Винчестера…

Девушка в черной шляпе, с розой, приколотой на пальто с соболями, стояла у меня перед глазами… Я подумала, что Марина Башкирцева действительно похожа на нее. Капитан Алексеев сказал, что я тоже на нее похожа.

«Наверное, в каждой женщине прячется девушка с розой, – пришла мне в голову философская мысль. – Только не все видят…»

…На скамейке у моего подъезда сидел Юра Шлычкин и сосредоточенно считал на карманном калькуляторе. Прибыль, не иначе. Рядом с ним на скамейке лежал букет синих ирисов. Я замедлила шаг. Он меня не видел. Губы его шевелились. Я смотрела на его вдохновенное лицо, светлый ежик волос и вспоминала, как мы целовались в парке осенью…

Юра вдруг поднял голову и увидел меня. Его бесцветная физиономия просияла. Он вскочил со скамейки, уронил калькулятор и бросился ко мне.

– Санечка!

Он притиснул меня к себе с такой силой, что я только пискнула.

– Санечка! Я так соскучился! Я все время думал о тебе! Я боялся…

– Как Греция? – спросила я, высвобождаясь. Голос мой дрогнул. – Как дети?

– Дети? – удивился он. – Какие дети?

– Твои!

– Санечка, о чем ты? – Он вглядывается в мое лицо. – Колька?!

Я кивнула.

– Никого у меня нет! Я люблю тебя, Санечка! Я давно хотел тебе сказать, только не решался… Помнишь, как мы осенью… в парке? Я дурак, что отпустил тебя, слышишь?

Я всхлипнула, уткнувшись в него мокрым от слез лицом. Он поцеловал меня в макушку и твердо сказал:

– А Кольку я убью!

Прощай, моя любовь! (англ.)

Несносный ребенок (франц.).

Конечно (англ.).

Бегство от действительности.

Наличные деньги (из английского жаргона).

Итак (лат.).

Предопределенность (араб.).

Ознакомительная версия.