— Мы недавно узнали, что Кунг изобрел какое-то новое оружие. Нам жизненно необходимо получить сведения об этом. Вероятно, Эрика Ольсен знает о Кунге немало. Нам надо без промедления завладеть ею.
— Легко сказать! Правда, у нас имеется маленькая ниточка… Керман, которому Дорн поручил следить за Гирландом, сегодня утром вернулся в Париж самолетом из Ниццы. Следовательно, скорее всего Эрика Ольсен увезена на Лазурный берег. Попытаемся отыскать ее там. У меня в Ницце есть нужные люди. Но эти поиски могут продлиться долго. Почему вы сразу не сказали, что это так важно?
Ковский кусал губы. Он знал, что Малих был всегда настроен против него.
— Какая разница? Теперь-то вы знаете. Нужно как можно скорее разыскать эту женщину… Кроме того, не забывайте, что это именно вы ее потеряли.
— Нет, не я, а ваша любовница Марина Дорийская!
— Я запрещаю вам говорить подобным тоном. И Марина Дорийская совсем не моя любовница. — Ковский покраснел.
— Вы правы, шеф, я хотел сказать — ваша жена.
Взгляды мужчин встретились, и Ковский вынужден был отвести глаза.
— Что будем делать? — спросил он более миролюбиво.
— У Дорна есть очаровательная секретарша, Мари Дэвис. Она определенно знает, где прячут Эрику Ольсен.
— Что вы собираетесь делать? — Ковский нахмурил брови.
— Будет лучше, если я сам разберусь с этим, — отозвался Малих. — Чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше.
— Я хочу знать, что вы собираетесь сделать с Мари Дэвис?
— Вы настаиваете на том, чтобы я официально информировал вас об этом?
— Нет… — Ковский замялся. — Но вы должны отдать себе отчет…
— Тогда на этом закончим. Или вы даете мне чрезвычайные полномочия, или я снимаю с себя ответственность.
— Мы не можем позволить себе провалить это дело.
— Разве я говорил о провале? — Малих снял телефонную трубку. — Немедленно пришлите ко мне Смерка, — распорядился он.
Весь взмокший от усталости, Саду остановился.
— Подожди, — крикнул он Жожо, шагавшему впереди него с пистолетом в руках.
Жожо замер и повернулся.
— Что? — прошипел он.
— Ты идешь слишком быстро. Это опасно. Мы рискуем вызвать обвал.
Тропинка, указанная Рубис Куо, действительно существовала, но никто, видимо, уже давно не пользовался ею. Сообщники прошли половину пути, когда впереди показались огни виллы «Гелиос».
Они возобновили подъем, на сей раз более осторожно. Жожо все время шел впереди. Саду шагал за ним на почтительном расстоянии, поскольку ему совсем не улыбалось оказаться нос к носу с полицейской овчаркой.
«Этот негодяй для того и нанят, чтобы рисковать своей шкурой», — рассуждал он.
Они с большим трудом прошли еще около пятидесяти метров, и Жожо вдруг остановился. Саду последовал его примеру. Он выждал некоторое время, чтобы убедиться в отсутствии опасности, и лишь после этого приблизился к Жожо.
Метрах в ста перед ними открылась большая терраса виллы. В одном из шезлонгов лежал Гирланд. Свет, падавший из комнаты, четко освещал его силуэт.
— Если она выйдет на террасу, — прошептал Жожо с уверенностью профессионала, — я сразу же отправлю ее на тот свет. У меня будет в запасе только один выстрел, а следовательно, нужно попасть ей в голову. Чтобы не вышло никакого недоразумения, мне нужен телескопический прицел. И еще мне нужен надежный глушитель, чтобы не поднимать лишнего шума.
Саду испытывал к этому надежному убийце непреодолимое отвращение, но все же сказал:
— Я обо всем позабочусь. Получив оружие, вы вернетесь сюда, спрячетесь в кустах и будете ждать.
— Хорошо, — согласился Жожо.
Мари Дзвис вышла из комфортабельного зала «Тур Д’А-жан», где она обедала и откуда открывался величественный вид на Нотр-Дам де Пари. Гарри Вейтлау и Клод Террей шли за ней. Обед здесь всегда был маленьким событием в ее жизни. Гарри Вейтлау, репортер «Нью-Йорк пост», был знаком с Мари уже довольно давно и всегда старался окружить ее знаками внимания. Она тоже ценила общество влюбленного в нее журналиста. Гарри приезжал в Париж три раза в год и всегда приглашал ее в «Тур Д’Ажан», считавшийся лучшим рестораном в Париже.
Клод Террей, молодой человек с аристократическими манерами, выйдя из лифта, откланялся.
— Вы угостили меня замечательным обедом, Гарри, — сказала Мари, когда они остались вдвоем. — Благодарю вас. Когда вы снова появитесь у нас?
— Я буду здесь к Рождеству… Портье, вызовите такси, — попросил он дежурного и снова повернулся к Мари. — А как поживает Дорн?
— Прекрасно.
— Вы знаете, как мы беспокоились за него. Был момент, когда в Вашингтоне собрались дать ему отставку.
— И не только вы одни, — сказала Мари, — но никогда нельзя терять веру в своего шефа, — добавила она, засмеявшись.
— Что интересного в вашей конторе сейчас?
— Ну и вопрос! Я думала, вам доставляет удовольствие мое общество… А вам, как выясняется, требуются материалы для статей.
— Нет, что вы! Это просто привычка, — он отступил на шаг и нежно посмотрел на нее. — Скажите, Мари, почему вы не замужем?
— Вот ваше такси, Гарри, — сказала она вместо ответа. — Еще раз благодарю. Известите меня, как только приедете на Рождество.
— Непременно, Мари, потому что… это трудно сказать… себе я тоже задаю такой вопрос. Почему я, черт возьми, не женат?
Когда он уехал, Мари пошла по направлению к улице Турнель, где она оставила свою машину. Отыскав ее, она достала из сумочки ключ и села за руль.
«Что он хотел сказать?» — спрашивала она себя. Мари исполнилось уже тридцать пять лет и ей смертельно наскучила служба под началом Дорна. Она любила Париж, но не могла забыть и Нью-Йорк. Если Гарри будет более настойчив, она, возможно, и согласится переменить образ жизни.
Подъехав к дому, она, как всегда, оставила свою машину в ста метрах от двери, вышла и заперла дверцы. Напевая, Мари направилась к своему подъезду. Жизнь в настоящий момент представлялась ей просто великолепной. Она нажала на ручку двери парадной, вошла в подъезд и поднялась на лифте к себе на третий этаж. Даже то, что ключ застрял в замке, вначале не обеспокоило ее.
«Странно, — подумала она, — что-то не припоминаю, чтобы с этим замком были какие-то неприятности».
Она нажала на ключ посильнее, и ей удалось открыть замок.
«Завтра надо сказать консьержке, чтобы она вызвала слесаря».
Сейчас ей хотелось только одного: поскорее попасть в кровать. Что может быть лучше постели после великолепного ужина в прекрасной компании? Сейчас она ляжет в кровать, почитает четверть часика и уснет до утра… Дверь в гостиную была приоткрыта, она толкнула ее, зажгла свет и… застыла на месте от удивления.
Огромного роста человек развалился в ее любимом кресле. В комнате стоял запах табачного дыма. Она открыла было рот, чтобы закричать, но почувствовала прикосновение к затылку холодного и твердого предмета.
— Спокойнее, мадемуазель, — сказал голос у нее за спиной. — Если вы попробуете крикнуть, я немедленно убью вас!
В зеркало Мари увидела лицо Смерка. Еще она заметила, как седая шевелюра сидящего перед ней гиганта контрастирует с его молодым лицом. Она узнала его, хотя никогда раньше не видела воочию. Однако фото его часто мелькали на страницах разных досье.
— Не делайте глупостей, — посоветовал ей Малих, — Думаю, вы достаточно умны, чтобы трезво оценить обстановку. Садитесь, мадемуазель Дэвис.
Смерк подтолкнул ее к другому креслу, в которое она и уселась, стараясь не терять самообладания.
— Я не могу зря тратить время, — продолжал Малих любезным тоном. — Я ищу Эрику Ольсен. Вы знаете, где она находится, и назовете мне сейчас это место.
Мари была женщиной с крепкими нервами. Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы взять себя в руки.
«Я попала в западню, — констатировала она. — Эти двое используют все средства, чтобы заставить меня заговорить… Моя единственная надежда, попробовать обмануть их…»
— Вы Малих, не правда ли? — спросила она гиганта.
Мари пыталась выиграть время. Она вспомнила, как Дорн по телефону хвалил Гирланда за то, что он обманул Малиха, сказав, что у него был приказ отвезти Эрику в посольство США. Это была вполне приемлемая ложь. Главное, нужно придать этим словам достоверность. Она должна выдать «тайну» только под страхом смерти.
— Кто я, совершенно неважно, — отозвался Малих. — Мне нужно знать, где находится Эрика Ольсен.
— Я вам ничего не скажу, — ответила Мари.
— Мадемуазель Дэвис, я знаю, что некрасиво бить женщину, и никогда этого не делаю. Но у моего коллеги отсутствуют предрассудки подобного рода. Вы заставляете меня терять драгоценное время. Я спрашиваю вас в третий и последний раз. Если вы не ответите по доброй воле, я буду вынужден передать вас своему коллеге. Уж он-то продолжит допрос по всей форме.
