На первых сеансах психотерапии доктор Доринг обнаружила, что ей трудно точно определить заболевание Чарли, потому что вдруг оказалось, что у нее возникает личное эмоциональное отношение к самой сути его жалоб. Она попыталась исключить личностный момент из процесса лечения, но однажды утратила осторожность, и он тут же вылез наружу.
– Чарли, – сказала она, – я вам вот что должна рассказать. Мой брат – пилот F-16, он сейчас служит в Ираке. Он каждый день в полетах, он все время старается уйти от огня неприятеля, а по ночам спит в палатке, плавая в поту и при постоянной угрозе нападения.
– Да, мэм, – ответил ей тогда Чарли. – Я вовсе не сравниваю его боевую службу со своей. Он – истинный патриот. Но я тоже люблю свою страну, однако по чисто физическим причинам не могу служить в других странах, поэтому то, чем я занимаюсь, это единственная работа, с которой я могу справиться и на которой чувствую, что могу справиться хорошо.
Кэрол Доринг почувствовала, что краснеет.
– Но я вовсе не имела в виду…
– Не волнуйтесь, мэм, все в порядке. Я понимаю, что вы хотели сказать. У вашего брата есть жена и дети?
– Есть. Позвольте мне извиниться за этот срыв, за это невольное отсутствие профессионализма. И давайте вернемся к вашей ситуации.
– Это все взаимосвязано, – сказал Чарли.
– Каким образом?
– Я понимаю, что ваш брат каждый день подвергает свою жизнь опасности, но он помогает защищать нашу свободу. Это делает ему честь, и я его за это очень уважаю.
– Но?.. – спросила Кэрол.
– Но когда ваш брат выходит на цель на скорости в шесть сотен миль в час и сбрасывает свои бомбы, он продолжает лететь дальше и не видит результатов бомбардировки.
Кэрол cклонила голову вбок и задумалась над этим. Она все еще не могла понять, к чему он клонит. Ведь никто же не стрелял в Чарли, когда он запускал свои ракеты, сидя за столом на военно-воздушной базе Эдвардс!
– Когда я запускаю свои ракеты, – продолжал он, – я наблюдаю за ними с момента пуска до их взрыва. Изображение очень четкое, мэм, все подробности видно. И я вижу фактический, реальный результат того, что я сделал. Я вижу все – мертвые тела и врагов, и невинных людей. И террористов, и стариков. И женщин, и детей. И после этого я еlу домой и попадаю прямо к фортепианным упражнениям своей дочери.
В этот день у них наконец случился прорыв, и Чарли акцентировал это событие, добавив:
– Мы все служим, но каждый по-своему. Просто у меня проблемы с этим «по-своему».
Доктор Доринг помогла Чарли перевестись и устроиться на гражданскую службу, где его опыт мог быть использован. Адвокат Чарли пригрозил военным, чем также помог его переводу. И они установили в гостевой комнате квартиры Чарли – бесплатно, разумеется! – все компьютерное оборудование, необходимое ему, чтобы оперировать наблюдающими за погодой над побережьем БПЛА Метеослужбы Калифорнии.
В обмен на это Чарли подписал отказ от всех претензий. Это был редкий случай, редкая уступка со стороны военных, но адвокат Чарли объяснил им, что произойдет, если Чарли предстанет перед судом в качестве свидетеля: записи боевых действий будут представлены для изучения широкой публике, в особенности секретные фотодокументы и свидетельства, в деталях демонстрирующие результаты сидячей работы специалиста.
Чарли с огромным энтузиазмом начал новую карьеру, но быстро обнаружил, что это чудовищно скучная работа, сплошное мучение. Хотя ужасы его военной службы крайне отрицательно сказались на его эмоциональном состоянии, он только теперь понял, что прежняя значительная роль в Войне Против Террористов давала ему возможность получать такой приток адреналина в кровь, какой ему вряд ли удастся получать, наблюдая за формированием облачных масс.
Именно поэтому, когда Чарли было сделано весьма интересное предложение – он получил его от приятеля, тоже человека маленького роста, – то его внимание привлек не столько его финансовый аспект, сколько мысль о том, чтобы внести в эту свою профессиональную деятельность дополнительный возбуждающий элемент.
Через два часа после того, как он принял предложение Виктора, Чарли проверил баланс своего текущего счета и подумал: Так вот о чем идет речь! И на следующее утро он, как обычно, нажал на нужные кнопки и запустил в воздух один из погодных дронов. Его беспилотник начал свой полет самым обычным образом, следуя над береговой линией, снимая увиденное на видеокамеру, собирая данные для последующего анализа в метеорологической службе. Чарли уже достаточно долго проработал здесь, так что отлично знал, когда эти парни-аналитики просто отслеживают полет дрона, а когда делают перерыв, что они находят интересного в полученных записях, а что их вовсе не интересует.
Он прекрасно знал, что вполне может отвести дрон миль на десять от берега, вглубь побережья, и произвести несколько пролетов над поместьем Де Мео, а потом вернуть его назад и продолжить гоняться за облаками, прежде чем кто-то это заметит. А чтобы полностью себя обезопасить, Чарли предварительно сделал тридцатиминутную видеозапись скучной береговой линии, которую теперь и передавал напрямую команде аналитиков, в то время как его дрон делал записи над поместьем Де Мео. Эта работа займет всего минут десять, и это оставит Чарли почти двадцать минут, чтобы вернуть дрон обратно к побережью, где была сделана липовая запись. А потом он заменит эту фальшивую запись «живой» съемкой, полученной с беспилотника.
– Это довольно значительная территория, – заметил Чарли Уайтсайд. – И там, кажется, очень оживленно.
Мы сидели в его квартире, просматривая видеозаписи, которые он скачал с погодного беспилотника.
Записи демонстрировали нам прекрасное поместье Джо, которое я назвал бы роскошной крепостью. Его резиденция площадью в двадцать тысяч квадратных футов располагалась на вершине довольно высокого холма. Если считать все это мишенью, то дом будет представлять собой ее центр, «яблочко». Следующей от центра круговой зоной мишени будет прочная железобетонная стена высотой в десять футов, защищающая главное здание и два гостевых коттеджа; она охватывает примерно два акра территории. Следующая, более отдаленная круговая зона мишени огорожена металлической сеткой и составляет примерно десять акров. Эта ограда, в свою очередь, окружена двумястами акрами леса и кустарника стоимостью в десятки миллионов долларов.
Территория была холмистая – имелись и невысокие подъемы, и крутые обрывы. Внешняя зона плотно заросла лесом с редкими зарослями подроста и кустов – чистый, хорошо обработанный лес с коврами мягкой травы и сосновых иголок под стволами деревьев.
По словам Лу Келли, раньше эта территория принадлежала какой-то крупной компании, которая использовала ее как дом отдыха для своих сотрудников; место было удобное, поскольку рядом проходило старое шоссе, и привлекательное своей природной красотой, уединенностью и мирным, спокойным окружением.
Подъехать к жилому комплексу можно было по грейдеру, который поддерживался в рабочем состоянии за счет штата. Въезд на территорию располагался всего в восьми милях к югу от Вентукопы и в четырнадцати к северо-востоку от Санта-Барбары, вблизи от центра заповедника, известного большинству как Национальный парк Лос-Падрес.
Чарли был прав насчет оживления. Джо Де Мео, похоже, был здорово перепуган, о чем свидетельствовало немалое количество вооруженных охранников, патрулирующих территорию поместья. Как я слышал, резиденция Джо всегда хорошо охранялась, но сейчас здесь присутствовало до смешного огромное количество охранников. Нам было известно, что в распоряжении у него имеется до дюжины бойцов-телохранителей, девять из которых окружали кладбище, когда мы с ним там встречались.
Камера дрона зафиксировала еще восемь человек, расположившихся между сетчатой оградой и бетонной стеной. Эти восемь имели также сторожевых собак на поводках, что подсказало мне: их взяли «напрокат» из какого-то частного охранного агентства. Джо швырял баксы направо и налево, он не желал рисковать.
Было бы, конечно, неплохо заиметь какого-нибудь человечка внутри этой крепости, поэтому я велел Салу предложить Джо какое-то количество собственных стрелков. Но Де Мео впал в не слишком доверчивое настроение, поэтому решил, что это будет не самым благоразумным поступком, если он пригласит в свои внутренние покои ребят из конкурирующей криминальной семейки.
Особенно одного из них, который недавно успешно пережил взрыв.
После того, как «Бек билдинг» взлетел на воздух в дыму и пламени, Джо начал выражать сомнения в лояльности Сала. Тот в ответ устроил представление, достойное «Оскара», демонстрируя свое возмущение и негодование, перемежающиеся угрозами. В конце концов у Де Мео не осталось оснований сомневаться в выданной Салом истории, хотя и только одна причина ей верить.
