под себя и взяла виски.
— Наверное, вы гадаете, как сотрудник федерального ведомства может позволить себе такой дом, — сказала она. — И «БМВ».
— И в мыслях такого не было.
Харпер улыбнулась.
— Вы когда-нибудь слышали о фирме «Хьюлетт-Паккард»?
— Как и несколько миллиардов других людей.
— Мой прапрадедушка был одним из первых инвесторов «ХП» и шести других компаний, в настоящее время входящих в список пятисот крупнейших компаний Америки. Он основал фонд. Также мне достались от него в наследство деньги. После смерти родителей я получила еще больше. Этот особняк принадлежал моему деду.
— Неплохо.
— Вы правы. Я считаю, мне невероятно повезло.
— Но, очевидно, вы не захотели просто проедать наследство и больше ничем не заниматься.
— Все получилось совершенно естественно. Мой отец был военным. Дослужился до полковника. Воевал во Вьетнаме, два «Пурпурных сердца» и «Бронзовая медаль». Был чертовски хорошим военным.
— Это впечатляет, агент Браун.
— Зовите меня просто Харпер. Мы не на службе, Амос. Именно из-за своего отца я тоже пришла в армию. Отец мог бы сидеть сложа руки и тратить деньги, которые не заработал. Но он решил надеть военную форму и послужить родине.
— Значит, вы пошли в армию?
— Формально я до сих пор на службе. В сухопутных войсках. Две командировки в Ирак и Афганистан.
— Какова ваша военная специализация?
— СВУ.
— Не знаю, что это такое.
— Прошу прощения, в армии любят сокращения. Самодельные взрывные устройства. Я сапер. Обезвреживала неразорвавшиеся снаряды и самодельные бомбы.
— Опасное ремесло.
— Там все было опасно. Опасно было просыпаться, опасно засыпать. И все в промежутке также было опасно.
— Понимаю. Ваш отец занимался тем же самым?
— Нет. Когда я пошла в саперы, он решил, что я спятила. Но у меня это очень хорошо получалось. — Браун отпила виски. — Итак, вернемся к делу. Вы предлагаете какое-то соглашение?
— Я считаю, что разумно работать вместе. Но вы, очевидно, предпочитаете уединение, и посему мы здесь. — Откинувшись назад, Декер выжидающе посмотрел на нее.
Харпер принялась растирать босые ноги, собираясь с мыслями.
— Секреты, похищенные Дабни, представляют огромную важность для безопасности нашей страны. Не вдаваясь в подробности, скажем так: возможно, он открыл потайную дверь к нашим основным платформам кибербезопасности.
— Минуточку! Вы же говорили, что похищенные секреты не имеют никакого отношения к танкам, самолетам и всему тому, что не могут себе позволить террористы.
— Тогда я вас еще плохо знала, — отпив виски, сказала Харпер.
— То есть вы солгали.
— Я воспользовалась стандартной тактикой, чтобы получить возможность определить, насколько вам можно доверять.
— То есть вы солгали, — повторил Декер.
— Но сейчас я говорю вам, как в действительности обстоит дело. Налицо потайная дверь, ведущая в сердце нашей разведки.
— Значит, ваши информационные системы беззащитны перед взломом?
— Значит, они, по всей видимости, уже взломаны.
— Но теперь, когда вам известно о краже, вы можете предпринять шаги для предотвращения дальнейшего ущерба?
— Легче сказать, чем сделать. Дело в том, что нам неизвестно, когда именно Дабни передал секреты. То есть тот, кому он их продал, уже мог установить в систему вредоносное программное обеспечение. Мы не можем свернуть все программы. И, возможно, секретная информация уже похищена.
— Понимаю вашу проблему, — Декер кивнул.
— Нет, думаю, не понимаете. Мне хотелось бы, чтобы украденная информация относилась только к танкам и самолетам. Создавать их долго. А это… это может быть использовано против нас прямо сейчас. Больше того, возможно, уже используется. Быть может, мы уже сейчас сидим на бомбе с часовым механизмом и понятия не имеем, когда она взорвется. — Она спокойно добавила: — Что вы об этом думаете?
— Думаю, что теперь, пожалуй, я не откажусь от виски.
Встав, Харпер налила ему виски, затем снова уселась в кресло. Декер отпил маленький глоток, чувствуя, как алкоголь обжег ему горло.
— Как вы узнали, что именно похитил Дабни? — спросил он.
Перед тем как ответить, Харпер отхлебнула большой глоток виски.
— В РУМО у меня высшая степень доступа к особо секретной информации. В ЦРУ и АНБ люди с такой же степенью доступа не могут ознакомиться с этой информацией, потому что так работает наша система. Потоки однонаправленные.
— Тем самым вы вежливо говорите, что не можете ответить на мой вопрос.
Харпер подняла стакан, подтверждая его догадку.
— Но я могу сказать вам следующее: мы с достаточной достоверностью установили, что было похищено. Мы просто не знаем, к кому попала эта информация, как давно это произошло и что с нею сделали.
— Так как же мы будем работать вместе?
— Вы действительно помните всё?
— Более или менее. С упором на «более».
— Сколько человек сегодня вечером было в ресторане?
Декер мысленно перебрал кадры памяти.
— Четырнадцать, не считая нас и обслуживающий персонал.
— Там был один тип, сидевший у стойки справа. Как он был одет?
Амос описал его вплоть до цвета носок. После чего добавил:
— На спидометре вашего «БМВ» пробег двадцать четыре тысячи сто тридцать семь. Хотите узнать его ВИН-код? Я увидел его в первый раз, когда вы меня подвозили, поэтому я его также запомнил.
Он продиктовал последовательность цифр. Схватив сумочку, Харпер достала бумажник и вытащила свидетельство регистрации машины. Выражение ее лица сказало всё — Декер был абсолютно прав.
Она откинулась назад.
— Поразительно!
— Итак, возвращаемся к нашему вопросу: как мы будем работать? Вместе?
— Как я уже говорила, Дабни интересует меня больше, чем Беркшир. Вы согласны?
Декер покачал головой.
— Тот, кто заставил Дабни убить Беркшир, шантажировал его. Это означает, что ему известно про похищенные секреты. И я готов поспорить, ему известно, кому они были проданы. Возможно, это один и тот же человек. Мы разматываем клубок со стороны Беркшир и тем самым решаем также и вашу проблему.
Харпер поставила стакан на столик.
— Разумно.
— Значит, вы будете работать вместе с нами по Беркшир?
— Да, буду, — она кивнула.
— Хорошо. Возможно, у меня есть кое-какая информация, которая будет полезна.
— Какая именно?
— Ну, например, что представляла собой в прошлом Анна Беркшир.
Лицо Браун на мгновение недоуменно застыло.
— Что она представляла собой в прошлом? Не соблаговолите пояснить это заявление?
— Вот почему я позвонил вам сегодня. У Беркшир нет прошлого дальше, чем на десять лет назад. Однако в ее резюме утверждается, что она окончила технологический институт штата Вирджиния, только ее имя писалось чуточку иначе. И она была богата, а мы не знаем, откуда у нее деньги.
— Ну хорошо, и что это вам говорит?
— Сначала я думал, что она шпионка. Быть может, та самая, которой Дабни передал секреты. Но тогда зачем ее убивать? И
