мы не нашли между ними никакой связи. Тогда появилось предположение, что речь идет о программе защиты свидетелей, однако я не думаю, чтобы среди тех, кто в этой программе, есть хоть кто-нибудь богатый. И еще Беркшир была волонтером в хосписе и работала в школе. Вряд ли судебным маршалам такое пришлось бы по душе. Они требуют от своих подопечных не привлекать к себе внимания.
— И что остается?
— Беркшир сама совершила нечто такое, что заставило ее начать новую жизнь. И то, что она сделала в недавнем прошлом, дало ей огромное состояние.
— Декер, не томите меня в неведении.
— Разумно предположить, что те, кто шантажировал Дабни, имеют какое-то отношение к военной отрасли. Точнее, к оборонным заказам. Это открыло Дабни доступ к секретам, а им позволило узнать о том, что он совершил предательство.
— Все это чистые предположения, — заметила Браун.
— Не имея на руках фактов, это все, что мы смогли сделать к настоящему моменту. Но я стараюсь выделить вероятные варианты.
— Хорошо, продолжайте.
— Я думаю, что Беркшир была осведомителем.
Опустив ноги на пол, Браун уставилась на него.
— Продолжайте.
— И если она донесла на какой-то нечистый оборонный контракт, ей могли выплатить вознаграждение. Иногда речь идет о каком-то проценте государственных средств, сохраненных благодаря деятельности осведомителя. Это объясняет, откуда у Беркшир деньги. Возможно, те, на кого она донесла, отправились за решетку. И тогда это объясняет, зачем она начала новую жизнь. Чтобы от них спрятаться.
— И эти люди могли выйти на свободу, — продолжила его мысль Харпер.
— Могли. А может быть, они не сели в тюрьму, но своим доносом Беркшир разрушила их бизнес, довела до банкротства, закрыла дорогу к кормушке государственных заказов. Достаточный мотив для того, чтобы расправиться с ней.
— Да, возможно. И как вам такое пришло в голову?
— На эту мысль меня навели слова Тодда Миллигана про каменную стену.
— Так что мы будем делать с этой информацией?
— Будем распутывать клубок. Будем изучать все случаи с осведомителями.
— Их много.
— И вот тут в игру вступаете вы. Я уверен, что все это связано с военным сектором.
Кивнув, Браун отпила глоток виски.
— Вам нужно ознакомиться с делами. А у вас нет соответствующего допуска, что сильно все затрудняет.
— Я оформляю допуск через ФБР. Я уже прошел детектор лжи, но до сих пор не закончена проверка моего прошлого. — Помолчав, Декер добавил: — А прошлое у меня запутанное.
Браун пристально посмотрела на него.
— Могу себе представить. — Она поставила стакан на столик. — Возможно, я что-нибудь придумаю… Я позвоню вам завтра.
* * *
Браун отвезла Декера домой и уехала. Он постоял в темноте, глядя на окна квартиры, в которой жили Дэнни и его отец.
Дэнни Амайе было на год больше, чем дочери Амоса, когда ее убили. Она не дожила до своего десятого дня рождения. Убийца расправился с ней раньше, чем это случилось.
В этом году Молли Декер должно было бы исполниться двенадцать лет. Жене Декера Кэсси стукнуло бы сорок два.
Они убиты и похоронены в Огайо.
Амос находился в пятистах милях от них. Он представить себе не мог, что уедет от них так далеко.
На пятьсот миль дальше, чем он считал возможным.
Сев на ступени крыльца, Декер уставился себе под ноги.
Хотя память у него была практически идеальной, многие эмоциональные ниточки ему приходилось восстанавливать.
Когда-то он был совершенно другим человеком. И многим людям осознать это было крайне трудно, а то и невозможно. Нередко сам Декер не мог это осознать.
Он понимал, что своим поведением раздражает окружающих. Понимал, что порой доводит Алекс Джеймисон и других до отчаяния. Какая-то его частица хотела как-либо на это повлиять. Показать Алекс и остальным того человека, которым он был прежде. Но другая его часть неумолимо разбивала все попытки сделать это.
Окружающих это огорчало; Амоса Декера это просто бесило.
Никто не мог понять в полной степени, что полученный на футбольном поле удар не только одарил его безупречной памятью и способностью видеть все в цвете. Травма заставила Декера стать другим человеком, придав его истинной сущности новые качества и причуды.
Но теперь этим незнакомцем был сам Декер.
«Теперь я чужой человек. Чужой человек в своем собственном теле».
Иногда он просыпался среди ночи и задавался вопросом, не где он, как на его месте сделали бы многие, сбитые с толку усталостью и сном, а кто он.
И нередко ответ на этот вопрос давался с большим трудом.
Поднявшись на ноги, Амос повернулся и направился в дом. Времени уже было одиннадцать с лишним часов, и он полагал, что Джеймисон легла спать. Поэтому, открыв дверь квартиры, Декер удивился, увидев ее за столом на кухне, полностью одетую. Он закрыл за собой дверь.
— Где ты был? — тихо спросила Джеймисон.
— Извини, Алекс. Я встречался с агентом Браун. Мне пришла в голову одна мысль, и теперь мы будем вместе ее разрабатывать.
— Замечательно, Декер, просто прекрасно!
Похоже, Амос не уловил издевку в ее голосе.
— Это связано с…
— Человеком, который ничего не забывает, — закончила вместо него Джеймисон.
— Что? — Он удивленно посмотрел на нее.
Алекс встала.
— Но это не совсем так.
— Что не совсем так? — озадаченно спросил Декер.
— То, что ты ничего не забываешь.
— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — он шагнул к ней.
— Ну, тогда позволь тебя просветить. — Помолчав, Джеймисон шумно вздохнула, отчего все ее тело вздрогнуло, и промолвила резким тоном: — Ты забыл, что сегодня мы договорились поужинать с Мелвином. В «Коттоне» на Четырнадцатой улице, в половине восьмого.
Краска схлынула с лица Амоса.
— О черт, Алекс, я…
Она продолжала, на грани срыва:
— Мы прождали тебя в ресторане два часа. Битых два часа, Декер! Я позвонила Богарту. Я позвонила по «девять-один-один». Я позвонила всем, кому можно.
— Но почему ты не позвонила мне?
— Я звонила! Двенадцать раз!
Достав из кармана телефон, Декер побледнел еще сильнее.
— Я забыл, что отключил звук.
— Забыл еще что-то, да? Ого, да твоя хваленая идеальная память в полной заднице!
— Алекс, я…
Ее глаза наполнились слезами.
— Можешь прослушать мои обезумевшие сообщения. Наверное, ты посмеешься над ними, козел!
Не успел Декер опомниться, как Джеймисон развернулась и ушла к себе в комнату. Он услышал, как хлопнула дверь.
Посмотрев на свой телефон, Амос увидел пропущенные вызовы. Сев за стул, он прослушал речевую почту, отмечая, как в голосе Джеймисон нарастает паника. Похоже, от тревоги она была на грани нервного срыва. И если учесть, что за последнее время Декер по крайней мере
