надумала. Беги оттуда к чертовой матери».
– Она ездила на встречу с другом, – доложила Клара, возвращая меня в текущий момент. Когда я взглянула на нее, она поставила грязную тарелку в раковину, а затем молча ушла.
– С другом? – уточнил Эш, подошел ближе, встал напротив и, облокотившись на столешницу, уставился на меня с непроницаемым выражением на лице. Мне стало почти неуютно, и я была уверена, что он скрывает раздражение. Было похоже, что Клара пыталась меня подставить, хотя я не совершила ничего дурного.
– Ага, – постаралась я попасть в его бодрый тон, – с приятелем по колледжу, он сейчас преподает в Калифорнийском университете и пустил меня в тамошнюю библиотеку. Я как раз искала информацию об Эмилии, когда ты мне написал, а долго добиралась, потому что пробки, с транспортом в Лос-Анджелесе просто беда.
Я замолчала, ощутив, как меня накрывает нервной болтливостью. Эш приподнял брови.
– Он провел тебя в библиотеку, чтобы ты поискала материалы об Эмилии? – Непонятно, намекал он, что хочет узнать больше о Ное, или это говорила… ревность? Я снова вспомнила события прошлой ночи, как за пять минут меня швырнуло от лихорадочной страсти к жгучему сожалению, и утреннее предположение Эша о том, что я хотела взглянуть на постель, где он трахал Анджелику. – Оливия, ты же подписала соглашение о неразглашении, – донеслось до меня тем временем.
– О-о… – только и выдавила я, растерявшись, – оказывается, Эш подразумевал не то, о чем я думала. – Ну, Ной просто одолжил мне пропуск, чтобы я смогла войти в их сеть и архивы, вот и все. – Эш нахмурился, как будто понимал, что я лгу, и я чуть было не почувствовала угрызения совести. Но ведь если я не признаюсь, что разболтала Ною подробности проекта, Эшу больше неоткуда будет об этом узнать. – Ну серьезно, тебе не о чем волноваться.
Но хмурая складка на его лбу стала только глубже.
– Не было нужды ездить в университет, я же сказала тебе – просто спроси у меня, и я все расскажу. – Теперь в голосе Эша зазвучала обида.
– Я привыкла сама искать информацию, – ответила я извиняющимся тоном, хотя не видела за собой никакой вины. И к тому же хотя Эш постоянно приглашал задавать ему вопросы, стоило мне начать – он сразу замыкался и не выказывал желания помочь. – В любом случае, – постаралась я вернуть тему разговора к сути моего пребывания здесь, – что там с дневниками? Их правда наконец доставили? Я могу их увидеть?
Как только я заполучу их, как только узнаю историю Эмилии из первых рук, я смогу убраться отсюда. Больше всего на свете мне вдруг захотелось оказаться как можно дальше от Эша, Клары и Малибу.
Эш еще одно долгое мгновение пристально смотрел на меня, а потом смягчился:
– Дай мне полчаса на сходить в душ и переодеться. Встретимся в гостиной.
Я плюхнулась на прохладную белую кожу кушетки и в ожидании Эша открыла телефон. Пока мы с Кларой обедали, Ной прислал сообщение, в котором значилось просто: «Я рядом. Если понадоблюсь…» Мой палец застыл на мгновение над клавиатурой, но я не могла сообразить, что ответить, поэтому вместо этого набрала в Гугле «двоюродная сестра Анджелики Эшервуд». Совпадений не нашлось. Тогда я вбила «Клара Лэндри» и нашла ее аккаунт в «ЛинкедИн» [2]. По всей видимости, она закончила колледж Университета Санта-Круз двумя годами позже меня, стало быть, ей 29 или 30 лет. Последние три года она работала помощником маркетолога в технологической компании в Сан-Франциско – как же она скатилась до домохозяйки? Что ее привело сюда? Или кто, если не считать мертвой кузины, которая – по утверждению самой Клары – ее ненавидела?
– Итак! – громыхнул голос Эша, заставив меня вздрогнуть. Я подняла голову и увидела его в коридоре с коробкой в руках. Влажные кудряшки слегка липли ко лбу, и он переоделся в более повседневную одежду, нежели утром, – в джинсы и белую льняную рубашку. Когда он сел рядом, я вновь уловила пьянящий аромат сандала и закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. Когда я снова их открыла, коробка уже стояла на кофейном столике, а Эш, наклонившись, доставал толстую распечатку.
Она совсем не походила на дневник и уж тем более девяностолетней давности.
– Это что такое? – недоуменно спросила я.
– Она перевела для тебя дневники и перепечатала, так что ты сможешь спокойно прочитать на английском.
Я кивнула, испытывая странное разочарование. Я ждала совершенно другого, когда он сообщил, что дневники наконец вернули обратно.
– А что с настоящими дневниками, теми, которые на французском? Я все-таки могу на них взглянуть?
Я хотела потрогать страницы, изучить почерк Эмилии, вдохнуть аромат слов, вышедших из-под ее руки, пусть даже со своими куцыми познаниями во французском я бы не смогла их понять. Мне нужно было увидеть эти дневники, чтобы представить, как она когда-то выводила слова, и, если снизойдет вдохновение, представить образ женщины, о которой уже смогу написать роман.
Эш покачал головой.
– Их еще не вернули.
Я вздохнула, чувствуя, что меня обманули. Или, по крайней мере, ввели в заблуждение. В сообщении недвусмысленно говорилось о журналах.
– А эксперт? Она прислала результат исследования? Могу я его прочитать?
– Пока нет. – Эш улыбнулся, излучая беспечность, и что-то зацепило меня в этом слишком беззаботном ответе. Но я не стала спорить, потому что хотела увидеть, что он принес. Так что я взяла распечатку и затолкала все вопросы поглубже.
Перелистывая первую страницу, я все еще ощущала взгляд Эша на лице. Текст начинался уже виденным мной рукописным переводом: «Прошлой ночью мне приснилось, что я снова в Малибу».
Я подняла голову и обнаружила, что Эш так и не отвел взгляд. У меня что, кусок индейки к лицу прилип? Я потянулась, чтобы вытереть щеку, но Эш перехватил мою руку своей.
– Твои глаза в этом освещении, – мягко произнес он, глядя на меня так, словно увидел впервые, увидел по-настоящему, – они разного цвета.
Я кивнула.
– Да, у меня гетерохромия, такой вот генетический выверт. Мне всегда казалось, что это самая моя примечательная черта. – Тут я осознала, что на меня снова напала нервная болтливость, и замолчала. Эш улыбнулся краешком губ и продолжил смотреть – в таких условиях я определенно не могла сосредоточиться на тексте, поэтому спросила: – Не возражаешь, если я заберу его в спальню?
Он покачал головой и наклонился ко мне, оказавшись, пожалуй, слишком близко. Протянул руку, заправил выбившую кудряшку мне за ухо и мягко прижал большой палец к щеке, под скулой. Мне сразу вспомнились его вчерашние слова: «продолжим потом».
– Я
