что твердых доказательств так и не было предоставлено, зато возник целый пласт исследований, посвященных параллелям между «Ребеккой» и «Наследницей». Поскольку Каролина Набуко высылала свой роман для ознакомления издателю Дафны, выдвигались предположения, что та могла прочитать его. Я рассказала о судебном деле, которое в конце сороковых годов завел против Дафны сын другой писательницы, Эдвины Макдональд, но в итоге проиграл.
– Но все эти случаи не противоречат идее кражи у бабушки, – нахмурился Эш.
– Верно. Но ничего и не доказывают.
Хмурая складка на его лбу стала резче, и он схватил бутылку, чтобы налить себе еще вина.
Я вспомнила замечание Чарли, когда впервые поделилась с ней замыслом «Бекки». «Все сюжеты уже написаны», – сказала она. Да и вообще – как может сюжет кому-то принадлежать? «Наследница», «Ребекка» и «Джен Эйр» явились воплощением одной идеи. Уникальной же ее делает сам рассказчик. Голос автора. И возможно, именно это осознание точило меня – голос Эмилии звучал в точности как голос Дафны дю Морье.
Мой телефон, лежавший на столе, завибрировал. Кинув взгляд на экран, я увидела сообщение от Ноя: «Позвони мне». Я перевела телефон в режим «не беспокоить» и спрятала в карман свитера.
– Может, у нас и нет доказательств, – вернула я внимание к тому, что говорил Эш, – но ты сама сказала только что, что с Дафной дю Морье судились по обвинению в плагиате. – Он снова покрутил бокал, прежде чем отпить. – Даю руку на отсечение, она была та еще воровка.
Воровка.
Это слово повисло в прохладном воздухе, как будто преследуя меня. С воды налетел бриз, и я поежилась.
– Судились и проиграли, – подчеркнула я.
– И все же, – продолжал стоять на своем Эш, – возможно, ей не предъявили юридически корректного обвинения в плагиате. Это не значит, что она чего-то не украла.
– Человечество пересказывает одни и те же сюжеты с момента их зарождения! – Мой голос зазвенел, как будто я оправдывалась, хотя никаких поводов для этого не было. Ладно бы «Бекки» разошлась миллионным тиражом – так ведь она стала одной из самых крошечных звезд в галактике канона «Ребекки». Загвоздка скрывалась не во мне, а в Эше, его бабушке и истории, которую мне предлагалось воплотить в книгу – истории невероятной, и, как я убеждалась все больше, совершенно недоказуемой. – И у меня по-прежнему куча вопросов по рукописи, которую ты мне выдал. Кто переводил дневники, насколько близок перевод к оригиналу и…
– Оливия, – прервал Эш, наклонившись через стол, схватив меня за предплечье и глядя огромными глазами. Интересно, сколько еще мы будем ходить вокруг да около сути дела, изматывая друг друга? Всю ночь? Я вздохнула, собирая волю в кулак, чтобы продолжить дискуссию – и прийти к какому итогу. Что я наконец решусь последовать совету Ноя и уеду, бросив этот безнадежный проект. Я снова глубоко вздохнула – и вдруг ощутила жжение в легких и закашлялась.
– Похоже, в доме пожар, – произнес Эш.
Я обернулась – с первого этажа поднимался облаками дым, белыми мазками расцвечивая подступающую ночь. Неудивительно, что легкие у меня начали гореть.
Я быстро вскочила на ноги, случайно опрокинув бокал; машинально взяла салфетки и принялась вытирать, пока Эш не схватил меня за руку и не потащил прочь от стола, на другой конец веранды, к деревянной лестнице, ведущей на пляж. Я бежала за ним, забыв и наш странный разговор, и странную прошлую ночь, и странную рукопись, оставшуюся в гостевой спальне. Дым вился над головами, и, прыгая с последней ступеньки на песок, мы уже с трудом дышали. Сделав еще шаг, я почувствовала, что наступила кому-то на ногу, послышался вскрик, Эш включил фонарик на телефоне, и мы увидели Клару – волосы у нее были спутаны, на лице – полосы сажи. На меня она даже не обратила внимания, повернувшись к Эшу с выражением искреннего ужаса на лице.
– Это гриль, – выкашляла она.
– О господи, Клара, ты вызвала девять-один-один?
Она покачала головой.
– Я погасила… огнетушителем… – пояснила она, задыхаясь, ноги у нее словно подломились, и она села на песок. Эш опустился рядом и что-то прошептал, но я не расслышала. Потом одним сильным движением он поднял Клару на ноги, словно ребенка или куклу, а не взрослую вечно недовольную женщину.
– Что ты делаешь? – попыталась она возражать, но так слабо, что Эш и ухом не повел.
– Вызову «Скорую», чтобы они тебя осмотрели, – ответил Эш.
– Я в порядке. – Клара попыталась продолжать строить из себя героя, но закашлялась.
Эш оставил ее заявление без внимания и повернулся ко мне:
– Оливия, Нейт в гараже, можешь попросить его проверить, что там с пожаром, и, если нужно, вызвать пожарных, на всякий случай? – Я кивнула. – Господи, это я виноват. – Голос у него перехватило – так же, как когда мы выходили из номера Роуз, и он был искренне расстроен.
– Ты не мог этого предугадать, – возразила я, хотя понятия не имела, так ли это. Гриль мог загореться, потому что в нем что-то разладилось, а мог и из-за оплошности Эша, если он, например, забыл его выключить.
И прежде чем я успела еще что-то добавить, Эш, перешагивая ступеньки, направился обратно вверх по лестнице с Кларой на руках – спасая ее точно так же, как и меня во время той панической атаки в «Тесле». И я, глядя им вслед, задумалась: а какой же Эш – настоящий? Тот, который поднимает тебя на руки и уносит в безопасное место, пока мир рушится вокруг? Добрый, внимательный, милый? Защитник? Или тот, который набросился на меня в спальне Анджелики? И как они уживаются в одном человеке?
Как и сказал Эш, Нейт обнаружился в гараже. Но я добралась туда не сразу, потому что завернула к бассейну, где стоял гриль, чтобы убедиться, что пожар потушен и я в безопасности. Огня уже не было видно, красные кирпичи покрывала пена, смешанная с пеплом, рядом валялись огнетушитель и свитер Клары, который я видела на ней утром, когда она готовила сэндвичи – порванный, в клочьях пены и черных разводах от сажи.
Я подобрала его, повесила на спинку стула и отправилась на поиски гаража. Нейт уже говорил по телефону с, по всей видимости, пожарной службой – похоже, Эш, прежде чем увезти Клару в больницу, успел сам попросить Нейта связаться с пожарными. Я ощутила себя неприкаянной и бесполезной.
– Ну и ночка, – произнес Нейт, закончив звонок и повернувшись ко мне. – Впрочем, в этом доме всегда так – ни минуты покоя.
– Правда? За эту неделю вроде ничего особенного не случилось, – ответила я.
