к ней, Виктория вернулась к столику и села подле него на самый краешек дивана. Я осталась стоять рядом с ее мужем и незаметно наблюдала за его телохранителем. Тот по-прежнему был невозмутим.
– Вы узнаете этот перстень? – обратился Векшин уже к Вячеславу. Тон майора был ледяным.
– Нет, я его в первый раз вижу, – бесстрастно повторил телохранитель Ястребова, равнодушно глядя прямо перед собой.
– Хорошо, тогда покажи твой перстень, – потребовал Ястребов. – У тебя ведь был точно такой же, куда ты его дел?
Вячеслав вновь посмотрел сначала на перстень, потом на Векшина.
– У меня действительно когда-то был перстень, но выглядел он совсем иначе, – спокойно возразил Вячеслав. – Возможно, внешнее сходство есть, но очень отдаленное.
– Да как это «когда-то был»! Я ведь постоянно видел на тебе этот дурацкий!.. – Ястребов, внезапно рассвирепев и сжав кулаки, двинулся на своего телохранителя. – Говори сейчас же, что все это значит!
– Спокойно! – Векшин сделал шаг по направлению к этой парочке, подняв руку в предостерегающем жесте, как вдруг Вячеслав, отскочив назад, в мгновение ока выхватил свой пистолет и направил его прямо на Ястребова.
Глава 8
– Никому не двигаться! – заорал Вячеслав жутким голосом, обводя всех безумными глазами. – Я тебя пристрелю, гнида!
Последнее относилось непосредственно к Ястребову, на котором его до сих пор сдержанный и в высшей степени корректный телохранитель наконец остановил полный ненависти и бессильной ярости взгляд. Ястребов оторопело смотрел на своего телохранителя, приоткрыв рот. Казалось, он даже забыл испугаться, игнорируя направленный прямо ему в лоб пистолет.
– Слава, да ты… – начал было он, но телохранитель не дал ему закончить фразу.
– Какой я тебе Слава, мразь! – Голос Вячеслава звенел от переполнявшей его ненависти. – Ты столько лет меня гнобил, ноги об меня вытирал! Ну сейчас я за все отыграюсь, ты свое получишь!
– Да когда я тебя… – Ястребов, не обращая внимания на нависшую над ним смертельную угрозу, не оставлял попыток получить разъяснения.
– Твоя жена – конченая шлюха, – заявил Вячеслав. – Как раз по тебе, два сапога пара. Ты хоть знаешь, при каких обстоятельствах она с тобой познакомилась, а? Нет, ни хрена ты не знаешь. А я все про нее разузнал, про эту невинную овечку. Овца!
Каким-то невероятным чутьем я определила, что через долю секунды Вячеслав спустит курок. Дала себя знать многолетняя практика бодигарда. Мне хватило сотой доли секунды, чтобы резким движением дернуть Ястребова вниз за обе руки и упасть на него сверху. Мне показалось, что одновременно с этим раздался грохот. Хотя, конечно же, он прогремел лишь через мгновение, иначе я уже была бы мертва. Ничего похожего на бронежилет на мне, разумеется, не было.
– «Скорую»! Звони немедленно! – Я узнала голос капитана Дягилева. Тот обращался к одному из полицейских, который уже вызывал по рации неотложку.
Я в ужасе отпрянула от Ястребова. Неужели его все же успели подстрелить, и я опоздала?! Нет, распростертый на полу Ястребов был цел и невредим, только сильно напуган. Но в таких случаях «Скорую» истошным голосом обычно не вызывают. Я словно сквозь какой-то туман слышала, как Векшин отдал одному из полицейских распоряжение бежать за машиной и сетовал, что зря сразу не подъехали прямо к коттеджу. Между делом он пробормотал что-то про аптечку. Тут Виктория, которая до сих пор находилась в каком-то ступоре, внезапно сорвалась с места и умчалась в глубь особняка.
Наконец обернувшись в противоположную сторону, я увидела распростертого на спине Вячеслава, возле которого растекалась громадная лужа ярко-алой крови. При таком раскладе за его жизнь нельзя было дать и ломаного гроша, хотя, судя по всему, он все же был еще жив. Как выяснилось впоследствии, в тот момент, когда мы с Ястребовым оказались на полу, раздалось два выстрела, а не один, как я думала вначале. Одновременно с Вячеславом выстрелил капитан Дягилев, находившийся в другой части комнаты. Пуля, выпущенная из пистолета Дягилева, угодила прямиком в Вячеслава, пробив ему легкое.
Примчалась Виктория с белым пластиковым ящичком в руках. Присев на корточки возле Вячеслава, она принялась умело бинтовать рану, пытаясь остановить кровь с помощью плотных ватных тампонов. Отчасти ей это удалось, но я понимала, что шансов у Вячеслава практически никаких. Я достаточно повидала подобных ранений и хорошо знала, чем они оборачиваются, увы…
– Машина у крыльца, – сообщил подошедший Векшин, – только не довезем мы его на нашей-то машине. Лучше дождаться «Скорой», они его хоть транспортируют как положено. Лучше парня лишний раз не теребить.
Он присел возле Вячеслава и внимательно осмотрел перевязку.
– Где бинтовать-то так хорошо научилась? – негромко спросил он Вику. Его голос звучал устало и как-то слишком спокойно, и я отчетливо осознала, что Векшин, как и я, понимает: жить Вячеславу осталось несколько часов. Может, сутки, если повезет.
– Я в клинике санитаркой работала, нас там учили первую помощь оказывать, – так же негромко ответила Виктория.
Я с удивлением посмотрела на свою клиентку – о работе санитаркой она мне не рассказывала.
– Хорошо бы к ране лед приложить, – сказала Вика, вставая. – Пойду принесу из морозилки.
Мы с Векшиным молча смотрели ей вслед.
– Не поможет ему ни лед, ни огонь, – пробормотал Виктор. – А девчонка-то вроде ничего…
Он усмехнулся, искоса посмотрев на меня.
– Когда как… – отозвалась я, думая о своем.
Вскоре послышался вой сирены, и через несколько минут в холл торопливо вошла медицинская бригада, включая двух санитаров с носилками. Они быстро, но без суеты принялись делать свое дело, уложили Вячеслава на носилки и подсоединили капельницу. Санитары понесли Вячеслава в машину, шедший рядом врач поддерживал штатив с капельницей, медсестра с другой стороны прижимала к лицу раненого кислородную маску.
– Мы поедем впереди «Скорой», – отрывисто распорядился Векшин. – Ребята, в машину!
Полицейские один за другим скрылись в авто. Я шла к полицейской машине рядом с Векшиным, но он устало от меня отмахнулся.
– Женя, все разговоры потом. Оставайся пока здесь и жди от меня вестей. – Он кивнул в сторону «Скорой». – Сначала надо с этим разобраться. Да, хозяину коттеджа скажи, что я лично распорядился, чтобы ты присутствовала, – бросил напоследок
