Он рассказал, что ночью ему позвонил Расторгуев, начальник Управления культуры, и приказал вывезти тело Дубовицкого из его квартиры, отвезти в театр и оставить в кабинете. Вроде бы по этому плану Расторгуева следствие должно было пойти по ложному пути. Кто именно убил Дубовицкого, Трегубенков не знает. Но тут всплыло еще одно его покушение на убийство. Его видела Регина, уборщица театра. Девушка видела, как Трегубенков выходил из кабинета Дубовицкого и заподозрила его. Но, представляешь, она не придумала ничего лучше, как заявиться к Трегубенкову в театр и рассказать о том, что она его видела! Трегубенков, конечно же, запаниковал и начал ее душить. Но, слава богу, все обошлось, девушка просто была в глубоком обмороке. Да, ты ведь уже знаешь. Регина приезжала в Управление полиции писать заявление. Ну вот, кажется, я тебе все рассказала. Приезжай. В Квасниковке после площади свернешь направо, и третий от дороги дом будет тем, в котором мы находимся. Ждем тебя.
– Понял. Пока, – коротко сказал Кирьянов.
Я дождалась приезда Владимира.
– Кирь, квартиру Дубовицкого твои ребята осматривали? – спросила я.
– Разумеется, Тань. Но там, как и в кабинете, буквально стерильно. Я же говорил тебе, мы пытались крутить обе версии – и то, что Дубовицкого убили в кабинете на работе, и то, что смерть наступила дома. Только… никто ничего не видел.
– С соседями общались?
– Не особо усердствуя, – честно признался Кирьянов. – Раза два ребята по подъезду походили. Кто был дома – с теми побеседовали. Но там, как во многих многоквартирных домах, окружающим нет дела друг до друга. Все заняты собой, своими делами. Сосредоточились на работниках театра, все-таки труп там нашли. А тут ты стала нам подкидывать новые данные. Между прочим, резонансное дело оказалось – это сколько же девчонок вывезли за рубеж? И ведь большинство из них никто не искал. Уехали и уехали, может, за границей работу получше нашли.
– Да понимаю, – грустно кивнула я. – Эти деятели вообще продуманные. Привлекали в свой сомнительный бизнес в основном детдомовских девчат – за них особо и заступиться некому. Так о чем я? Ты же не будешь возражать, если я побываю в квартире Дубовицкого? Раз уж выяснилось, что убили его, скорее всего, именно там.
– Ну побывай. Мои там отработали уже. Ключи дать или сама найдешь?
– У своей клиентки возьму.
После того как Киря увез супругов Трегубенковых, я приняла решение взяться за Расторгуева. Похоже, только он сможет прояснить ситуацию с убийством Дубовицкого.
Я зашла на сайт Управления культуры и нашла там номер телефона начальника этого ведомства – Валентина Георгиевича Расторгуева.
– Секретарь Оксана, – пропел в трубку приятный женский голос, – чем могу быть вам полезна?
– Здравствуйте, Оксана, будьте добры, соедините меня с Валентином Георгиевичем, – попросила я.
– К сожалению, Валентин Георгиевич в данный момент отсутствует, – ответила Оксана.
– А когда его можно застать? – задала я вопрос секретарю.
– Валентин Георгиевич ничего не сказал. Попробуйте позвонить позже.
– Хорошо, я так и сделаю.
– Всего вам доброго, – попрощалась со мной Оксана.
Ну ладно. Значит, пока осмотрю квартиру Дубовицкого. Вдруг там обнаружится что-то, что даст ключ к разгадке его убийства. Ведь не факт, что если я сейчас заявлюсь к начальнику Покровского управления культуры Расторгуеву, то он мне прямо вот так все и выложит. Вероятно, что он знает убийцу, но до сих пор покрывает его. Поэтому я должна сама отыскать мотивы убийства и улики.
Конечно, следаки Кирьянова работают качественно. Но если труп найден на работе, жилье обычно осматривается поверхностно. Снимаются «пальчики», да и все. А мне любая мелочь может пригодиться. Да и с соседями пообщаюсь.
Мои мысли прервал телефонный звонок.
– Алло, я слушаю, – сказала я.
– Татьяна Александровна, это вы? – спросил женский голос.
– Да, я. Слушаю вас, – сказала я.
– Татьяна Александровна, это я, Екатерина Нерасстроева, сестра Владислава.
– Здравствуйте, Екатерина, – поздоровалась я. Вот ведь! Только что сама хотела ей звонить.
– Татьяна Александровна, ну что там с расследованием? Как оно? Продвигается? Может быть, появились уже какие-то результаты? – спросила Екатерина Нерасстроева.
– Ну, что я могу вам сказать. Конечно же, расследование продвигается, определенные подвижки есть, – ответила я Екатерине. – Но выяснены еще далеко не все факты по поводу убийства вашего брата. Да, кстати, Екатерина, мне необходимо будет осмотреть квартиру Владислава Григорьевича. Не исключено, что могут появиться какие-то новые детали, которые прояснят общую картину преступления.
– Конечно, Татьяна Александровна, – с готовностью откликнулась Екатерина, – ключи от квартиры Владика у меня есть.
– Очень хорошо, тогда давайте договоримся, когда мы с вами встретимся, – предложила я.
– В любое удобное для вас время, – отозвалась Нерасстроева, – вы можете располагать мною.
– Ну, скажем, минут через тридцать-сорок? Сможете подъехать к дому вашего брата? – спросила я.
– Конечно!
– Тогда – до встречи, – сказала я и отключилась.
К дому Владислава Дубовицкого мы с Екатериной Нерасстроевой приехали ко времени, о котором договорились ранее. Я уже заехала на территорию большого и ухоженного двора, а буквально через пару минут показалось такси. Екатерина вышла из машины, расплатилась с водителем и подошла ко мне.
– Кажется, я успела вовремя, – сказала женщина.
– Да если бы и задержались, то ничего страшного не произошло бы, – заметила я. – Я только что подъехала.
Мы с Екатериной вошли в подъезд, вызвали лифт и поднялись на этаж, на котором находилась квартира Владислава Дубовицкого. Нерасстроева открыла входную дверь и, войдя в прихожую, пригласила меня:
– Проходите, Татьяна Александровна.
Осмотр квартиры застреленного директора театра я начала непосредственно с прихожей-холла. Он был довольно просторный, но мебели в нем находилось немного: шкаф-купе, винтажный столик из темного дерева на витой ножке и антикварного вида кресло. Я также обратила внимание на оригинальную плитку, которой был выложен пол. Затем я открыла дверцы шкафа и увидела дорогую мужскую одежду: несколько дубленок, кожаный плащ, три куртки из велюра. В шкафу также находились вешалки с костюмами и рубашками.
Покинув холл, я перешла в гостиную. Это была светлая, с двумя окнами комната, выдержанная в черно-белых тонах. Эту контрастную гамму разбавлял и смягчал шерстяной ковер цвета топленого молока. В центре гостиной стоял широкий кожаный диван приятного шоколадного цвета, а на небольшом расстоянии от него – кресло. Перед диваном на гнутых ножках стоял маленький низкий стол. Конечно же, на одной из стен была укреплена большая плазменная панель.
Из гостиной я проследовала в спальню. Широкая кровать поистине королевских размеров поражала не только своей оригинальной формой в виде плавно закругленных краев, но и красивым изголовьем, выполненным из дерева с ажурными фрагментами. Перед кроватью лежал ковер с длинным ворсом. В правом углу спальни стояло большое напольное зеркало
