куски жирной рыбы и шел умопомрачительный запах.
М-м-м, как вкусно.
– Да и сама не понимаю, – охотно вступила в разговор соседка. – Так-то ничего дурного про него не скажу. Мужчина положительный, непьющий. Вот почти неделю у меня живет, ни грамма спиртного в род не взял. А я же предлагала. Наливочку. У меня наливочка домашняя, на ягодах настоянная. Чистый продукт, что слеза. А он ни-ни. Я уж думала, может, больной? Так вроде не похож. Сильный, шкаф у меня одной левой передвинул. Племянника-то не допросишься. И от пола каждое утро отжимается по пятьдесят раз. На кулаках. Полуголый. А торс такой накачанный, рельефный, кубики везде. Я аж засматриваюсь. Мне б годков двадцать скинуть, да с таким мужиком на полати. Эх…
– Вот ведь срамница, – со вкусом засмеялась Антонина Евгеньевна. – Тебе уж, Клавдия, седьмой десяток, а все о мужиках думаешь.
– Мне всего-то шестьдесят два, – чуть обиженно сказала Клавдия Петровна. – Тебе, Тонька, хорошо говорить. Живешь при муже. А я одна. А тут красавчик такой под носом. Съесть не съем, так хоть пооблизываться не мешай.
И все трое весело расхохотались. Богатое Сашино воображение тут же услужливо нарисовало ей раздетого по пояс Игоря Данилова с кубиками на нужных местах. Картинка вышла просто загляденье. Саша даже вздохнула, а осознав это, тут же рассердилась на себя за глупые мысли. Вот еще. И ни капельки он ей не нравится. Заносчивый хам, да еще и подозрительный к тому же.
Хотя надо же, бабке рыбу наловил, потому что знал, что она пироги напечь хочет. И судака не пожалел.
Саша ни на мгновение не забывала о папке с резинками, лежащей в ее рюкзаке. Поедая вкуснейший пирог и запивая его чаем, она предвкушала, как уединится в своей комнате и погрузится в чтение. Однако старушки, которым явно наскучила компания друг друга, засыпали ее все новыми и новыми вопросами. Про Москву, про работу, про родителей, про личную жизнь.
На последний вопрос Саша поджала губы. Не рассказывать же им про Данимира.
– Я одна. Так получилось, – ограничилась она той правдой, которая существовала на данный момент.
– А вот и плохо, – тут же откликнулась тетя Нюра. – Женщине нужно быть за мужем. Вот не замужем, а именно за мужем. Чтобы все ее проблемы решал, заботы на себя брал, оберегал, охранял и любил.
– И много ты таких мужиков знаешь? – с иронией спросила Клавдия Петровна. – Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил. Так это только в песне.
– А я за всю свою жизнь вообще только одного мужика знала. Степана моего, – с достоинством ответила тетя Нюра. – Вот он у меня именно такой и был. Как поженились, так он ни на одну другую женщину не посмотрел. Да это ты, Клавдия, лучше меня знаешь.
– Степка твой – исключение, конечно, – вступила в беседу Антонина Евгеньевна. – Вот я всю жизнь со своим Колькой прожила. И хозяйственный он, и непьющий. Но все равно с придурью. Ох с какой придурью.
Слушать про деревенских мужиков Саше было неинтересно. Воспользовавшись тем, что старушки перестали обращать на нее внимание, погрузившись в воспоминания, она отставила чашку и выскользнула из-за стола.
– Спасибо, Анна Ивановна. Я пойду к себе.
– Иди, касатка моя, иди, – ласково согласилась тетя Нюра.
Саша скользнула за дверь, ведущую в ее комнату, достала из рюкзака папку, с ногами залезла на диван и потянула за немного растянутые резинки, предвкушая захватывающий экскурс в историю. Чужие семейные тайны манили ее. И она убеждала себя, что в этом интересе кроется не любопытство, а просто рвение ученого. Лежащие перед ней материалы и выписки были покруче любого любовного романа. Настоящая семейная сага. Не обращая внимания на голоса за дверью, которые становились все громче, свидетельствуя о том, что от чая старушки перешли к наливочке, она погрузилась в историю жизни Марфы Якуниной и ее семьи.
* * *
Покойный Петр Степанович Вершинин человеком был обстоятельным и системным. Глядя на порядок в записях и каллиграфический почерк, которым он вел летопись семьи Якуниных-Румянцевых, Саша бы даже сказала, дотошным.
Итак, у Марфы Якуниной родилось трое детей. Старшая дочь Глафира появилась на свет в результате кровосмесительной связи со свекром Григорием Никифоровичем Якуниным, а впоследствии вышла замуж за вдового графа Алексея Константиновича Румянцева. Этому обстоятельству Александра дивилась особенно.
Незаконнорожденная крестьянка получила дворянский титул и, хотя светское общество так ее и не приняло, жизнь прожила долгую и богатую, благодаря своим талантам, а также помощи отца и брата, много лет служивших в имении Румянцевых управляющими, значительно приумножила состояние мужа.
В браке Глафира успела родить двоих детей. Про их судьбу Саша уже знала от тети Нюры. Старшая дочь Наталья стала врачом, что в середине девятнадцатого века тоже было в диковинку. Для того чтобы воплотить свою мечту в жизнь, она вышла замуж и уехала учиться за границу, после чего вместе с мужем работала в земской больнице, став вдовой в разгар эпидемии холеры.
Младший сын Глафиры Федор всю жизнь прожил в имении, покидая его лишь на время учебы в университете. Однако, получив юридическое образование, он предпочел вернуться в сельскую глушь, и именно его после экспроприации усадьбы выгнали из господского дома, заставив переселиться в маленький домик на окраине Глухой Квохты.
Правда, тут информация немного не сходилась. Тетя Нюра говорила, что жил он впроголодь, потому что совсем не был приучен к хозяйству. Однако из записей Петра Вершинина выходило, что много лет именно Федор управлял имением, а значит, быть ни на что не годным попросту не мог.
Саша еще раз покопалась в бумагах и поизучала схему. Ну да. Второй ребенок Марфы, сын Артем, до самой своей смерти жил в имении сестры, приняв хозяйство после смерти отца. Скончался он в 1905 году в возрасте шестидесяти лет, после чего все дела в имении легли на плечи сына Глафиры Федора Алексеевича Румянцева. Или в экономике имения он разбирался отлично, а вот выращивать картошку и готовить еду совсем не умел? Или просто опустил руки после того, как рухнуло дело всей его жизни? И тот вариант, и другой были вполне возможны.
Младшую дочь Марфы звали Ангелиной. Замуж она вышла поздно, потому что отчаянно завидовала старшей сестре, тоже мечтая о том, чтобы стать дворянкой. Да вот только не получалось. В результате мужем Ангелины стал священник их церковного прихода, вдовец с пятью детьми.
Что ж, с первым поколением Якуниных – детьми Марфы – все было понятно. Глафира, Артем и Ангелина были перед
