Картер пошла в классную комнату, где обе девочки под присмотром Дженни рисовали, а мисс Дэйнсворт читала.
Ричарда не было, он вышел немного погулять. Мог трудилась над большой картиной, изображавшей дом. И вдруг обнаружила, что одного окна не хватает. И что же, что же ей теперь делать? Как это исправить? Джойс, которая срисовала с рождественской открытки нарядную елку, считала, что ничего исправлять не нужно.
— По-моему, это совсем не важно, — сказала она.
— Как это не важно! — возмутилась Мэг. — Это одно из окон в комнате Алена. Не могу же я оставить его с одним окном!
— Подумаешь, бывают комнаты и с одним окном, — возразила Джойс.
— Нет. Я порву и начну сначала.
— Ну и дурочкой будешь, — упрямым голосом произнесла Джойс.
В этот момент вошла Картер.
— Извините, мисс Дженни, там внизу мисс Кремптон.
— Противная старуха, — капризным тоном протянула Джойс.
Мэг опрокинула стул.
— Мисс Кремптон — противная старуха, — повторяла она нараспев. — И как это она узнала, что ты здесь, Дженни?
— Вы ее примите, мисс Дженни? — спросила Картер.
— Пожалуй, так будет лучше, — неохотно вставая, ответила Дженни.
Мисс Дэйнсворт отложила книгу.
— Мне тоже пойти с вами?
— О, если можно! — с благодарностью откликнулась Дженни. — Видите ли, она кузина миссис Мерридью и наверняка захочет о много узнать.
Вместе они спустились вниз. Перед дверью гостиной Дженни остановилась, и мисс Дэйнсворт, обернувшись, улыбнулась ей. Улыбка была такая добрая и любящая, что на глаза Дженни навернулись слезы, и ей пришлось их вытереть, прежде чем открыть дверь. Дженни сразу подумала о том, как все изменилось. То, что она стала мисс Форбс из Элингтон-хауса, было для нее не столь уж и важно. Важно Другое — она больше не одинока и ей есть на кого положиться. У нее есть Ричард и мисс Дэйнсворт. Дженни сердечно пожала протянутую ей руку и вошла в гостиную.
Мисс Кремптон, вся в черном, сидела лицом к двери.
Увидев Дженни с мисс Дэйнсворт, она встала, ощутив досаду. Она так глубоко сочувствовала этой юной семнадцатилетней девушке, что готова была взять ее под свою опеку, научить уму-разуму, а оказалось, что здесь мисс Дэйнсворт!
— Вы только не подумайте, — сказала она, — что мы бы оставили Дженни одну. О господи! Ни в коем случае!
Мы присмотрели бы за ней, уверяю вас. Я готова составить ей компанию. Дженни знает, что всегда может рассчитывать на своих старых друзей.
— Я совершенно в этом уверена, — ответила мисс Дэйнсворт. — Но вам не о чем беспокоиться. Я могу побыть здесь столько, сколько понадобится.
После этого пламенного вступления мисс Кремптон стала засыпать их вопросами. Где Ален? Слышали ли они что-нибудь о нем? Знают ли, куда послать телеграмму? Известно ли, почему застрелился Мэк?
— Никогда еще я не испытывала подобного потрясения! Я как раз была на почте, и мисс Боддлс сообщила мне об этой трагедии. Я никак не могла поверить! Такой прекрасный молодой человек! О господи! Воистину ничего в этой жизни нельзя предугадать, узнать, что тебя ждет завтра… Вы, наверное, очень спешили приехать.
— Мы поехали сразу, как только узнали, — ответила Дженни.
— О да… да, это понятно…
— Я очень волновалась за девочек, я должна была к ним приехать. И мисс Дэйнсворт и Ричард не позволили мне ехать одной.
— Ричард Форбс? — переспросила мисс Кремптон. — О да! Он, очевидно, сын тех Форбсов, которые были убиты во время воздушного налета… Уже очень давно. Кажется, они вам какая-то родня.
— Миссис Форбс, мать Ричарда, была моей сестрой, — вмешалась мисс Дэйнсворт.
— О да! Я понимаю. Значит, он и есть ваш племянник?
Представляю, как он был поражен смертью Мириам. Я не помню, видела ли ее когда-нибудь, но, разумеется, помню ее мать. Она мне какая-то там кузина… Знаете, как это бывает в больших семьях. Я ей написала, но ответа не получила. В наше время люди позволяют себе пренебрегать приличиями. Мой дорогой отец всегда был очень строг на этот счет. «Это совсем несложно, по необходимо — побыстрее ответить тем, кто выразил свое соболезнование!» — обычно говорил он. И я всегда так поступаю. Однако Грейс Ричардсон, насколько я помню, склонна была отступать от этого правила. Впрочем, не она одна.
В этот момент в комнату заглянул Ричард. Завидев мисс Кремптон, еще более чем всегда чопорную в своем траурном одеянии, он буквально остолбенел. Но поняв, что отступать поздно, вошел.
— Какое необыкновенное сходство! — воскликнула, глядя на него, мисс Кремптон, когда он пожимал ее руку.
Мисс Дэйнсворт улыбнулась.
— С портретом в холле? — спросила она. — Да, очень похож, у него даже имя то же самое: Ричард Элингтон Форбс. фамильное сходство — странная вещь, не правда ли?
— Да, вы абсолютно правы.
Она, казалось, была настолько потрясена сходством, что не могла оторвать от Ричарда глаз. Когда же мисс Кремптон собралась уходить, то задержала его руку чуть дольше, чем полагается.
— Не могу прийти в себя, — сказала она. — Вы так похожи… Я имею в виду не только портрет в холле, хотя на него вы очень похожи. Но, пожалуй, у вас еще большее сходство с отцом Дженни. Невероятное… так трогательно. Пожалуй, мне уже пора. Если я смогу чем-нибудь помочь, только скажите.
Мисс Кремптон вышла через парадную дверь, и они видели, как она удалялась. Она шла очень медленно, а не обычной своей бодрой походкой.
— Что это с ней? — спросила Дженни, провожая ее тревожным взглядом.
— Вероятно, она любила вашего отца, — ответила мисс Дэйнсворт.
Мисс Силвер ехала в Колборо. Рядом с ней в купе сидела миссис Прэтт, бледная и заплаканная, а напротив — Дики, очень бодрый и в превосходном настроении.
— Ты уж там поосторожнее, Дики!.. Будь очень, очень осторожен! — в который раз повторила миссис Прэтт и прижала мокрый скомканный платочек сначала к правому, а потом к левому глазу.
— Полно, миссис Прэтт, — вмешалась мисс Силвер. — Вам не из-за чего так расстраиваться.
— Ужасно боюсь, — сказала миссис Прэтт. — Вдруг они скажут, что мой Дики нуждается в особом присмотре, и пошлют его в одну их этих школ, которые больше похожи на тюрьму.
— Не думаю, что вам следует чего-либо опасаться, не нужно изводить себя мрачными предчувствиями, — попыталась успокоить ее мисс Силвер. — Дики даст показания о записке, про которую забыл тогда и которая так и осталась у него в кармане. Это просто оплошность, а не преступление, никто не собирается забирать у вас Дики.
— Я так боюсь, — продолжала всхлипывать миссис Прэтт.
Дики стал вдруг что-то насвистывать. Настроение у него испортилось. А вдруг его мать права, и над его головой нависла ужасная опасность — исправительная школа… Он с беспокойством взглянул на мисс Силвер и перестал свистеть.
— Все это ерунда!.. Праща, мисс Силвер? Они ничего со мной не сделают. Я только должен дать показания, чтобы все было четко и ясно, как вы говорили — всего и делов-то! Правда? Никто не собирается посылать меня в эту самую исправиловку. Ужасная штука эти исправиловки… Я знаю парня, который там жил — он теперь сам на себя не похож… совсем не такой, как был раньше, ну, почти не такой…
— Дики, никто не хочет отсылать тебя в исправительную школу, — улыбнулась мисс Силвер. — Расскажешь, как все было, и бедного мистера Моттингли освободят из-под ареста. Никто не станет обвинять тебя, я имею в виду из-за того, что ты забыл записку.
Прибыв в Колборо, они сразу пошли в здание суда, располагавшееся поблизости от станции. Их уже поджидал Фрэнк Эбботт. Он улыбнулся Дики, который смущенно поежился под его взглядом; поприветствовал миссис Прэтт и мисс Силвер.
— Пунктуальны до минуты! — воскликнул он. — Теперь все в сборе. Так вот, этот молодой человек отправится туда, — он показал на комнату для ожидания, предназначенную для свидетелей. — А миссис Прэтт может или подождать вместе с ним, или пройти в зал.
Дики выглядел таким растерянным, что мисс Силвер поторопилась сказать:
— Я думаю, миссис Прэтт лучше пойти со мной. Позже может не оказаться свободного места, а она, конечно, хотела бы послушать, как Дики дает показания. Не так ли, миссис Прэтт?
Миссис Прэтт что-то ответила, но таким тихим и слезливым голосом, что ничего понять было невозможно.
Оказавшись в комнате для свидетелей, Дики сразу почувствовал себя на свободе. Мисс Силвер и миссис Прэтт последовали за Фрэнком в зал суда. Он проводил дам на свободные места, и они, усевшись, стали ждать начала суда.
Сначала миссис Прэтт была настолько напугана, что хранила молчание. Но через несколько минут, немного освоившись, начала громким шепотом перечислять все несчастья и беды, которые случились с ней со времени замужества. В самых драматических местах шепот становился еле слышным и совсем невнятным.
— ..и он сразу умер. А мы были так с ним счастливы, и Дики был еще совсем малышом. Нам не дано понять, почему судьба посылает такие испытания… нет, не дано…
