Ознакомительная версия.
– Понял. Колонной пойдем. – Буфет дождался, пока тронет «Шкода», и вырулил за ней на трассу. Три машины, держа дистанцию, пошли под сотню.
– Ну, бля, у вас тоже дороги хреноватые, – проворчал подозрительный пассажир, подпрыгивая от тряски.
– Россея, – согласился Буфет. – Куда в городе везти?
– К «Уралу». Говорят, самый крутой в вашем обезьяннике отель.
– И самый дорогой.
– Не дороже, бля, денег.
Александр заметил, что они начали отставать, заметил это и подозрительный пассажир:
– Хули ты отстаешь. Держись, бля, за ним, – потребовал он, и Гриша утопил педаль газа в ржавый пол своей «волжанки». Стрелка спидометра доползла до ста тридцати и замерла. Большую скорость отечественный лимузин развить не мог, но «Шкоду» они нагнали.
– Шеф, а там, в вашем «Урале», вода горячая хоть есть? Жопу с дороги помыть…
– В нашем «Урале» даже американские миллионеры останавливаются, – обиделся Буфет за родной город.
– Слободски, что ли? Так он русский, козел. Хули ему не остановиться.
– Он ваш знакомый?
– Еще какой, бля. Можно сказать, кореш…
Буфет локтем пихнул Соломатина:
– Гляди, Солома, везу друзей миллионера. Смешно складывается. Твоя подружка за него замуж вышла. Теперь друзья подсели. Везет мне сегодня. Все вокруг с бабками, только я с голым задом.
– Чья подружка замуж, бля, за американца вышла?
– Соломы. Она родня его соседа и еще с братом его встречалась. Вот он рядом сидит.
– Черный, это становится офигенно интересно. Ты слышишь, бля?
– Слышу, Купец. Похоже, Боженька сегодня с нами.
– Притормози, браток… Отлить надо.
Буфет нажал на тормоза и прижался к лесной обочине. Шедший сзади «Пассат» в точности повторил его маневр. Головная «Шкода» сначала ушла далеко вперед, затем резко затормозила и подала задним ходом. Все пассажиры из трех салонов вышли и встали в кружок. Мужчины негромко беседовали. На фоне темного леса попыхивали огоньки их сигарет. Соломатин злился на друга. Пока клиенты оставались в машине, он молчал, но стоило им выйти, не сдержался:
– Помело! Зачем ты натрепал про меня?
– Ну, что тут такого? Я же понял, наши клиенты для встречи с этим американцем прилетели, – оправдывался Буфет. – Не я же первым фамилию Слободски назва…
Договорить не успел. В окно машины опустился глушитель, и Буфету прострелили голову. На руке, сжимавшей пистолет, летчик заметил квадратный золотой перстень. В ту же минуту раздались еще два тихих щелчка. Один– в голову водителя «Шкоды», другой– «Пассата».
Соломатин выскочил и побежал к лесу. Но парни бегали быстрей. Александр остановился и ударил одного ногой. Но сзади навалились двое. От удара рукояткой пистолета по голове Соломатин потерял сознание. У него обыскали карманы, достали ключи и документы. Потом связали изолентой и бросили в багажник.
– Жмуриков затяните подальше в чащобу, чтоб их до лета ни одна падла не нашла, – распорядился гнусавый.
Тела трех таксистов уволокли в лес. Пассажиры сами уселись за руль, и три машины помчали по ночной трассе в сторону Екатеринбурга.
Москва. 2000 год. Март
Гоша Вяземский вычислил человека, который поднял ему жизненный и мужской тонус, позволивший так удачно завершить свидание с топ-моделью Машей. Молодой журналист хоть и любил расслабиться, бездельником вовсе не был. Работал Гоша много. Если бы заработок труженика пера напрямую зависел от его профессиональных усилий, он давно бы ходил в миллионерах.
Вставал Гоша не позже восьми, а ложился не раньше двух ночи. Вечерние тусовки он очень уважал и основную информацию добывал именно там. Днем приходилось терпеть скучный официоз. С кем встретился президент, о чем говорил на пресс-конференции высокий иностранный гость, что обсуждалось на заседании правительства. Официоз денег не сулил. Но давал журналисту паблисити и, если у того имелась голова на плечах, возможность держать пальчик на пульсе. С кем встречался президент, читательской массе безразлично. Это важно партнерам и конкурентам того, с кем встречался президент. Слова высокого гостя на пресс-конференции и вовсе ничего не значили. Когда лидер небольшой страны говорил о дружбе и взаимопроникновении культур, Гоша присматривался к выражению его смуглого лица. Если лицо светилось радостью, значит, оружие ему продали, и продали по сходной цене. Если лицо выражало уныние, значит, уедет ни с чем. И совсем тоскливо писались отчеты о заседании правительства. Гоша прекрасно понимал: выступления министров и строгие слова премьера – полная чушь, потому что ребята накануне в баньке все решили и теперь «валяют ваньку» для общественности. Но как грустно ни было это Вяземскому, день он посвящал официозу. Утром Гоша работал сам. Он сидел у компьютера и внимательно изучал прессу. Причем не брезговал и региональной. Проглядывая свежие областные газеты, он наткнулся на репортаж о свадьбе владельца алкогольного синдиката Алекса Слободеки с уральской красавицей. Кто, кроме воротилы алкогольного бизнеса, да еще с такой фамилией, мог заинтересоваться Михаилом Станиславовичем Слободским?
Вяземский, будучи человеком светским, послал от своего имени мистеру Слободеки и его очаровательной супруге скромное поздравление. На ответ Гоша не надеялся, да он ему и не был очень нужен. Так, жест на будущее. Знай наших…
Но ответ пришел, и вовсе не по электронной почте.
Домофон сыграл музыкальную фразу из гимна державы, и Вяземский как сидел у компьютера в халате и шлепанцах, так и пошел в прихожую:
– Кто?
– От Слободски, – ответили снизу.
– Хотелось бы поточнее.
– При встрече.
Гоша нажал кнопку замка.
Здоровенный мужик в грубоватом свитере и кожаном пиджаке производил впечатление владельца небольшого автосервиса или спортсмена, лет десять назад входившего в сборную по борьбе. А золотая коронка, сверкнувшая при улыбке, уводила мысли еще дальше.
– Семен Сотов, – представился визитер и протянул лапу с татуировкой.
– Можно посмотреть на ваш документик?
Сотов извлек из кармана паспорт гражданина Соединенных Штатов и протянул хозяину. Гоша внимательно изучил документ, вернул владельцу, открыл дверь в гостиную и пропустил гостя:
– Извините, я еще не одет.
– Не барышня, – буркнул Сотов, снял с плеча сумку и сел в кресло. – Мистер Слободски просил тебя срочно накатать статейку и выдать ее в утреннем номере московского «Делового мира». И еще параллельно отправить по одному адресу для перевода на английский.
– Что за материал?
Сотов раскрыл сумку, достал диктофон и из своих рук дал прослушать запись интервью с родительницей Чумного. После прослушивания убрал диктофон назад, вынул маленький фотоаппарат и со словами «Здесь иллюстрации» протянул его Гоше. Вяземский рассеянно покрутил аппарат в руках:
– Под каким углом?
– При чем тут угол? – До Сотова тонкости формулировок журналиста не доходили.
– В каком духе заказчик хотел бы видеть этот материал? – Гоша хотел добавить «дубина», но воздержался.
– Чего тут непонятного. Расскажи читателям, откуда у Мишки Чумы ноги растут…
– Это война с Володей Шаровым.
– Кто такой Шаров?
– Депутат Думы. По-вашему, конгрессмен.
– Ты, Гоша, заработаешь на этом крупную сумму да еще на весь мир прославишься. – Посланник магната улыбнулся, сверкнув золотом коронки.
– Я не охотник до посмертной славы, дяденька, – кисло возразил Гоша.
– Могу пойти к другому. – Сотов перестал улыбаться, и журналист понял, что «дяденька» не шутит.
– Я должен подумать.
– Думай.
Вяземский прошелся по гостиной, открыл бар, достал бутылку шотландского виски и жестом пригласил Сотова составить компанию. Семен Григорьевич так же, жестом, отказался. Журналист налил себе четверть стакана, залпом выпил, прошлепал на кухню, добыл из холодильника сырое яйцо, проделал в скорлупе ножиком дырочку и высосал содержимое. Вернувшись, уселся в кресло напротив Сотова и стал размышлять вслух:
– Если материал выйдет завтра утром, Шаров об этом узнает через пять минут. Вполне вероятно, еще раньше. Главный редактор «Делового мира» Птицын неглупый мужик, прагматик. Так зачем ему скандальный материал за красивые глаза, когда можно слупить с Шарова за отказ его печатать.
– Редактор не останется внакладе.
– Подожди, дядя, не мешай течению мысли. – Вяземский встал, налил себе еще четверть стакана, но не выпил, а уселся со стаканом в кресло: – О какой сумме может идти речь?
– Сто тысяч, – быстро среагировал Семен Григорьевич. Вяземский встал, поставил стакан с нетронутым виски на крышку бара и расхохотался:
– Можешь связать меня с мистером Слободски?
Семен Григорьевич молча достал мобильный и набрал номер:
– Сашка» писака желает с тобой говорить» – И передал трубку Вяземскому.
– Здравствуйте, Гоша. Я получил ваше поздравление, спасибо. – Голос Алекса звучал искренне.
Ознакомительная версия.
