Он намеренно застрял у Колчина – любителя чаем кишки прополаскивать, вместо того чтобы выпить чего-нибудь покрепче. Захарчук был не выпивоха, однако отлично знал, как градусы преображают человека. Положение усложнялось одним обстоятельством – с Колчиным они были дружны, не так чтобы очень, но все же. Это Князев сплотил свое ближайшее окружение, считая принцип «разделяй и властвуй» ошибочной теорией, ведущей к развалу. Куда проще было прощупывать Оскара – человека пришлого и далекого. Захарчук болтал в чашке ложкой, а мысли его крутились вокруг недавнего диалога с Урванцевой…
«– Итак, вы считаете, что замешан Оскар, – задумчиво сказала она, когда он обстоятельно изложил ей, как провел время с референтом.
– Да, мне так показалось. Оскар проявил интерес к тому, о чем я говорил. Испугался, когда понял, что вы подозреваете всех, кто работает в этом здании. Клещами вытягивал из меня, что за предмет, принадлежащий убийце, я нашел. Да и взять пистолет из ящика Князева проще простого только Оскару.
– Все это ваши личные впечатления, не более того, – возразила она. – Доказательств нет, улик нет, направления, где их искать, тоже нет. Не упирайтесь в Оскара, прозондируйте Колчина и главного инженера. Продумайте вопросы, способные расколоть их. Управьтесь как можно скорей».
…Захарчук поставил чашку на стол:
– Слушай, Кол, у тебя есть что-нибудь выпить?
– Есть. Коньяк будешь?
– Спрашиваешь! А ты?
– Ну и я выпью, – тяжело согласился Колчин, будто ему пить не хотелось, но без рюмки уже нельзя.
Захарчук проследил, чтобы положенные сто граммов, а именно столько он налил, Колчин выпил до дна, опустошил стакан сам и только после этого перешел к теме:
– Тебе не кажется, что у нас завелась тварь двуликая? И эта тварь заказала Князя, убила Ермака?..
– Кажется? Не люблю этого слова, оно слишком абстрактное, – хмуро сказал Колчин. – Ну, в общем-то, да, похоже на то.
– А как ты думаешь, кто это? Только откровенно, ладно?
– Откровенно? Не знаю, – свесил голову на грудь Колчин. Он посидел так минуту-другую, потом встрепенулся и уставился Захарчуку в глаза. – Убить Князева выгодно «Форсингу», это тебе, надеюсь, понятно. За руку их не поймаешь, потому что они нанимают убийц.
– В таком случае кто у нас здесь по ночам стреляет? – В тоне Захарчука прозвучало несогласие. – Убийцы Князя и Ермака звенья одной цепи, надеюсь, тебе это тоже понятно. Отсюда вывод: кого-то купили, и этот кто-то – из ближнего окружения Князя. Кто он, а?
– Купили? – усмехнулся Колчин. – У нас некого покупать. Ну, Спартак тут ночи коротает и, когда застрелили Ермака, тоже был здесь, но он жидковат для таких дел. А больше не на кого думать.
– Брось, Кол, – наливая по второй, сказал Захарчук. – Ты постоянно крутишься на заводе, наверняка заметил неполадки, недовольство Князевым. Ведь были такие, скажи, были?
– А то! Князева многие предупреждали: ты рискуешь. Но он не слушал. А скандалил Пашка со всеми подряд. С тем же Климом вечно спорил.
– Клим в момент убийства Ермака раненый лежал.
– Значит, все. Меня случайно ты не записал в душегубы?
– А чем ты лучше остальных? – Захарчук задал вопрос прищурившись, с провокационной улыбочкой.
– Иди-ка ты… – отвернулся Колчин, обидевшись.
– Я пошутил. Хотя… почему нет? Например, ты поставил «жучок» в кабинете, а когда его обнаружили, понял: будут искать аппаратуру, которую ты спрятал в ремонтируемом крыле. К примеру, потом ты ее перепрятал… в подвале. Занести проще, чем вынести. А Ермак, к примеру, ее нашел. Там вы и встретились… в подвале. Но ты этого не мог сделать, мы же все были друзьями. Значит, застрелил его кто-то другой.
– Извини, я пойду, а то мне хочется дать тебе в морду.
– За что? Это всего лишь фантазия на тему, – рассмеялся Захарчук, затем поднялся. – И то верно, пора расходиться.
Но он не ушел, а Колчин, не попрощавшись, двинул на выход. Захарчук взглянул на часы – двенадцатый час – и направился к главному.
– Можно? – открыл он дверь.
– Заходите, – пригласил Спартак Макарович, однако он был занят, перебирал бумаги и даже не посмотрел в сторону гостя. – Присаживайтесь.
Захарчук опустился на стул, задумался, что делать? Этот гений инженерии не пьет, не курит, значит, расслабить его не удастся. Хитрить и шутить с ним тоже не имеет смысла, Спартак на удивление не умеет читать скрытый смысл слов, воспринимает все в лоб. Ну, в лоб так в лоб, решился Захарчук.
– Не боитесь задерживаться здесь допоздна? – спросил он.
– Что вы имеете в виду? – настороженно захлопал веками Спартак.
– Я имею в виду отстрел нашей заводской элитной популяции. – Захарчук уточнил это шутливым тоном.
– А… – мрачно протянул Спартак. – Но меня-то за что?
– А до кучи. Вот, например, за что Ермака застрелили?
– Мне сие неизвестно.
– А вот мне кажется, что известно.
Спартак вытаращил глаза, не понимая, о чем речь.
– Посудите сами, вы тут постоянно находитесь, причем один… И в ту ночь вы были здесь. И к Пал Палычу могли зайти, взять его пушку… спуститься в подвал за чем-то… например, за прослушивающей аппаратурой, которую там спрятали… а вас встретил Ермаков…
– Да как вы смеете?! На что намекаете? Нет, вы утверждаете! Убирайтесь отсюда вон! Чтоб оговаривать людей, надо иметь доказательства!
– Чш, чш, – замахал на него рукой Захарчук. – Я к примеру говорил…
– Вон! – тихо выговорил Спартак Макарович, негодуя.
В коридоре Захарчук пожал плечами, не зная, на ком остановить свой выбор…
– Сегодня она уже не позвонит, – повесила нос Маля. – Я не убедила ее, не так с ней разговаривала, не так…
– Она боится, – оправдал Соню Князев.
– А мы теряем время, застряли в этой дыре. Паша, если Соня не поможет, что будем делать?
– Неплохо бы получить козырные карты… Мы делаем все зависящее от нас, а там как выйдет. Замерзла?
– Здесь прохладно, – поежилась Малика.
– Иди, я тебя согрею.
Маля забралась с ногами на узкую кровать рядом с Князевым, он прижал ее к себе, но тут же схватил зазвонивший телефон.
– Слушаю!
– Это Клим. Паша, у меня есть одна новость. Хорошая.
– Давай, порадуй.
– Только что ребята звонили из Москвы, они нашли сбытчиков. Пока те берут несколько машин на реализацию, а потом, если машины оправдают себя, мы договоримся о поставках всей мини-техники. Между прочим, я загнал две штуки нашим фермерам.
– Уже неплохо.
– Да, неплохо, – заворчал Клим. – Только бабки перечислить некуда, счета арестованы. Но я что-нибудь придумаю. Как у тебя дела?
– Ждем и надеемся, – лаконично ответил Князев. – Что у вас?
– Тоже ждем и надеемся. Ну, очень ждем.
– Клим, как там мои? – спросила Маля.
– Порядок. Лекарства купил, отвез им, дедушку… то есть твоего мужа успокоил, продуктами их завалил, с Лялей провел беседу. Да, Паша! Захарчук просмотрел пленку из твоего кабинета, там ноль. Все, пока.
Князев снова притянул к себе Малику:
– А почему ты Монтана?
– Помнишь, была популярна фирма «Монтана»? А на лейблах фирмы изображен орел с распростертыми крыльями. Однажды при мне рассказали анекдот: ворона раскрыла крылья, осмотрела себя и говорит: «Ух ты, Монтана!» Все смеялись, а я нет. Начали смеяться надо мной, мол, юмора не понимаю. А я ответила: все мы думаем, что орлы, а на самом деле примитивные вороны. Посмеялись и над моими словами, а ко мне приросла кличка Монтана, меня не рисковали называть просто вороной.
Князев закатился от хохота, представив Малику с серьезной миной и с раскрытыми вороньими крыльями.
– И тебе смешно? А по-моему, это дурацкая кличка и анекдот тоже.
– Кровать узкая, – вздохнул он. – Как мы поместимся?
– Сдвинем две, получится одна широкая.
– Точно, – согласился Князев, вставая. – Нам осталось двигать мебель до завтрашнего утра, или… Лучше или, да?
Пошел третий час ночи. На месте медперсонала устроились оперативники, одетые в униформу медиков. Из ближних помещений, примыкающих к палате Князева, пациентов переселили, там тоже расположились оперативники. Урванцева проводила время в пассивном ожидании в кабинете у Югова, просматривая прессу. Он же не имел столько терпения, с непривычки места себе не находил.
– Вы уверены, что они придут? – спросил он.
– Не сегодня, так завтра, – ответила она. – Им нужен мертвый Князев.
– Завтра их тоже будут весь день караулить?
– Обязательно. Они и днем могут прийти, но это опасно, поэтому обычно бандиты выбирают ночь.
Вдруг по рации ей сообщили:
– Подходят ко второму входу.
– Сколько? – спросила Урванцева.
– Трое. Мы готовы. Входят…
– Действуйте по плану. – Она взглянула на Югова, который, сидя в кресле, постукивал ступней по полу. – Да не нервничайте вы так.
– Легко сказать. А вы не пойдете их арестовывать?
– Пойду. – Она уткнулась в журнал. – Когда их возьмут…
