Она заткнулась, но при этом окинула меня уничижительным взглядом.
— Деньги? — спросил я.
Он рассмеялся.
— Деньги. Деньги! Вот ты сидишь, ешь мою еду. У тебя ничего нет, никаких доказательств, и ты толкуешь о деньгах.
— Ты же не думаешь, что я принес тебе пленку сюда. Тех людей, которых застрелили в маленьком секс-клубе, ты и твои друзья использовали в своих целях. Давай, Кайл. Не будь дураком.
Он насупил брови, глаза гневно засверкали. Я подумал, что с людьми такого статуса, как он, нельзя делать одной вещи: называть их дураками.
Пришел Микки с тремя глубокими тарелками дымящегося рагу. Один только запах вызвал у меня желание взять тарелку, уйти в уголок, прихватить бутылку вина, есть, пить и забыться.
Микки ушел, мы остались одни. Маккендрик спросил:
— Так ты вспомнил?
Я рассмеялся.
— Ты неглуп. Я всегда это знал. Мириам — тоже. Она отдавала тебе должное, Кайл.
— Когда ты вспомнил? — спросил он. — В гараже того придурка?
Я покачал головой.
— Угадай.
— Мы что, с тобой в угадайку играем? — заревел он и перегнулся через стол.
При этом его движении разлетелись по сторонам помидоры и куски рыбы.
— Теперь понимаешь, — спокойно сказал я, — почему мы едим на улице.
Интересная деталь: Пол, его помощник, во время вспышки хозяина даже глазом не повел. Видно, знал свое место.
— Когда ты узнал? — повторил Кайл.
— Всегда знал, — ответил я. — С самого начала. Но что мне еще оставалось?
Он снова раскидал еду.
— Мы в тебя столько наркоты вкачали! Я даже перевел тебя в коррекционное заведение, чтобы там с тобой делали все, что не могли делать в Гвинете.
Сюзанна смотрела на меня широко открытыми глазами, с лестным сочувствием. Должен отметить, что без макияжа, с бокалом вина в руке она выглядела изумительно. В мои холостые дни я бы мечтал обедать в «Лумис энд Джейк» с такой женщиной, как она, особенно если за обед заплатил бы кто-то другой.
— Извини, — сказал я. — Поставь себя на мое место, Кайл. Если бы в тюрьме я тебе все отдал, то был бы сейчас мертв.
Он жадно ел рагу. Похоже, оно ему понравилось.
— Ну? — сказал я. — Я прав?
— Конечно, тебя бы не было, — подтвердил он.
— Поэтому я и держал это при себе.
— Врачи ведь в тебя вкачали столько дерьма…
— Ох уж эти врачи! Неужели ты им веришь? Я просто хотел жить.
И поднял бокал.
— А теперь я снова свободен. И хочу еще пожить. К тому же у меня была возможность проверить, остались ли записи там, куда я их положил. И в каком они состоянии. Зачем продавать подпорченный товар? Удовлетворенный покупатель — счастливый покупатель. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Кайл. Что в этом плохого?
Он прорычал. В глазах Сюзанны я читал шок и тревогу.
— Деньги, — снова сказал я.
— Я положил на твой банковский счет тысячу, — сказал он. — Просто посмотреть, работает он или нет.
Он вдруг рыгнул. Громко.
— Ничего страшного, — сказал я. — И как, работает?
— Да, да, да. Миллиона ты не получишь, Бирс. Ты получишь… — Он снова рыгнул, и этот звук был еще ужаснее предыдущего. — Двадцать тысяч и твою жизнь, — слабым голосом закончил Маккендрик.
— Мне этого мало.
— Ладно, получишь пятьдесят и жизнь. И…
Он снова принялся рыгать.
Сюзанна похлопала его по руке.
— Кайл, дорогой. Что с тобой? Может, пойдешь в туалет?
— Вонючая рыба, — выдохнул он. — Глупые итальянцы, готовить не умеют.
Микки заметался вокруг стола.
— Что-то не так с едой, сэр? — спросил он, перебарщивая с угодливостью.
Кайл Маккендрик уже несся к дверям в кухню, схватившись за живот и выпуская за собой удушливую струю газа.
Микки последовал за ним. Я посмотрел на Пола. Он шаркал короткими ножками. Вид у него был потерянный. Я заметил, что он нажал на какую-то потайную кнопку в пиджаке. Это мне не понравилось.
— Бирс! — набросилась на меня Сюзанна. — Что, черт возьми, происходит?
Я взял ее за руку.
— Уходи тихонько отсюда, — посоветовал я. — Возьми такси и поезжай домой. Сиди там. Не пускай посторонних. Пока я не позвоню.
— Я еще не доела! — закричала она.
— Разве ты не видела, что случилось с нашим добрым другом Кайлом?
— Да, но только потому, что ты и твой итальянский дружок подложили что-то ему в тарелку. Может, Кайл — дурак и слепец, но я-то все вижу. Я не…
За дверями послышался шум.
— Все, я ушла, — сказала она, и к тому моменту, как я приблизился к Полу, ее и след простыл.
Он положил руку на маленькую скрытую кнопку. Я держал руку на револьвере.
— Прошу прощения, — сказал я и выдернул его наушник, сунул руку ему под пиджак и выхватил из кобуры револьвер.
Он был чистым и блестящим, как значок полицейского в первый день работы.
Пол глянул на мой револьвер, задохнулся, на шее медленно заходило крошечное адамово яблоко.
— Вы меня собираетесь застрелить, сэр? Должен вам сказать, у меня есть подруга. И мы надеемся начать семейную жизнь.
— Ну конечно же нет, Пол, — ответил я. — За какого человека вы меня принимаете?
— Не знаю… Иногда мистер Маккендрик встречает людей… Я совсем ничего не знаю.
— Вы звонили кому-то? Что у вас за наушник?
— Нет, — ответил он с грустной искренностью. — Если б я был порасторопней, то позвонил бы. Ведь мистер Маккендрик платит мне за работу.
Шум в соседнем помещении стал потише. Скоро Маккендрика посадят в фургон. Я надеялся, что рвота у него прекратится. Запах стоял ужасный.
Микки вышел из кухни, вытирая руки.
Посмотрел на Пола.
— Что будешь с ним делать?
— Может, здесь останется?
— Нет! У нас здесь не перевалочный пункт для бандитов.
— Он не бандит, — сказал я, прежде чем сам Пол успел возразить.
— Он не официант и не повар. Поэтому пусть убирается ко всем чертям.
— Ради бога, — пробормотал я. — Пол, вытяни руки.
Микки взял веревку, чтобы связать его.
— Что со мной будет? — спросил Пол, выставив вперед огромные ручищи.
— Отправишься в дорогу, — автоматически ответил я. Его большое лицо смертельно побледнело.
— Нет, Пол. Я не это имел в виду. Мы просто… кое-куда поедем.
Я приказал ему спуститься по черной лестнице. Мы обошли дом и сели в фургон.
Кайла Маккендрика там, слава богу, не рвало, но пахло все равно ужасно.
Через полчаса мы вернулись в подвал. Стэп, Маккендрик и Пол сидели связанные на стульях. Если честно, то я не хотел, чтобы Пол был с нами.
Элис смотрела на меня. Без Имени — тоже, он только что получил от меня вторую порцию денег и, похоже, ждал чаевых.
То, что Микки положил в рагу Маккендрика, окончательно вышло, судя по решительному выражению его рта. Он орал, употребляя слова, естественные для его лексикона.
Я посмотрел на Пола и пожал плечами. Даже он был немного смущен. Завтра он наверняка будет искать новую работу.
Сейчас я по-настоящему волновался. Передо мной были Стэп и Маккендрик. Кто-то из них послал Фрэнки Солеру и Тони Моллоя убить Мириам и Рики, а заодно и меня. Они сидели в нашем старом подвале, привязанные к стульям, и я чувствовал, что что-то здесь не так.
Они не выглядели виновными.
Злыми. Недоумевающими. Ожидающими. Ни тот ни другой не вели себя так, как я ожидал. Неужели они не прояснят события того дня?
Правильно сказала Элис: бывших копов не бывает. Я знал, как выглядят виновные люди. Они отводят глаза, ежатся, когда пытаешься их разговорить.
Виновные люди ведут себя так по единственной причине. Они думают: «Он в самом деле знает?»
А сейчас я этого сомнения не видел — ни в глазах Стэпа, ни в выражении лица бандита, притворяющегося великим бизнесменом.
Оставался один человек.
Я сам.
Маккендрик закончил очередную тираду и заорал:
— Да есть ли у тебя на самом деле эта чертова запись, Бирс?
Я не ответил.
Стэп тоже прожигал меня взглядом.
— Знаешь, — сказал он, — я тоже об этом думал. Рано или поздно мои люди найдут сюда дорогу. Тебя и твоих подельников осудят за похищение и сокрытие улик. Если бы у меня была эта пленка, возможно, я бы что-то для тебя сделал. В противном случае…
— Что с вами? — спросил я и кивнул головой в сторону Элис. — Один из вас убил ее мать. Мою жену, ребенка. Он, во всяком случае, был ни в чем не виноват. Возможно, и оба, если бы я был хорошим мужем.
— Я не приказывал их убивать, — сказал Маккендрик. — Возможно, если бы туман рассеялся и я выяснил, какими делами вы занимались в клубе, я бы и убил. Но не тогда.
Я подвинул стул, сел перед ними и посмотрел в лицо Маккендрику.
— Но ведь это ты послал Солеру и Моллоя в клуб… прибраться?
Он скорчил гримасу.
— И что такого? У нас свободная страна. Никто не хочет, чтобы правительство шпионило за собственными гражданами.
