Ознакомительная версия.
— Он объяснил зачем?
— Да. Он сказал, если полиция нами не заинтересуются, они нас уничтожат. А если заинтересуется, мы послужим товаром для обмена.
— Что случилось по дороге?
— По дороге пилоты решили, что самое время воспользоваться молодой женщиной, и просчитались.
— Это мы знаем.
Билл засмеялся:
— Вы большой специалист, Марина.
Большой специалист скромно потупила взор. Скромница. Троих мужиков положила за день.
— Сколько их в лаборатории?
— Точно не знаю. Я видел Глебова, это правая рука профессора. Видел очень грустного человека, скорее всего, врача. Занимался нами наглый парень по имени Андрей. Видел еще троих в лаборатории. Сколько их в фактории, неизвестно.
— Вчера бразильцы арестовали шесть человек, — сказал Дик. — Они давно уже косо смотрели на эту лабораторию. Ничем помочь им мы не могли. Мы догадывались, что главным мозговым центром был Янаев. Когда нам сообщили, что вы интересуетесь им, мы вас нашли. Дальше вам все известно. И спасибо, что вы нам помогли.
— Но еще есть фактория!
— Я уверен, что бразильские друзья найдут ее. Допрашивать они умеют.
Мы еще поговорили какое-то время. Подошла синьора Исидора и попросила ключи от моего «мерседеса». Через полчаса она вернула ключи:
— Ваша машина на стоянке.
И мы отправились спать.
— Эти два дня, наверное, были самыми длинными в моей жизни, — призналась мне в постели Мальвина. — Думаю, что ребенок у нас будет путешественником.
«Или авантюристом», — подумал я, но сказать вслух не решился.
* * *
К завтраку мы спустились в десять часов. В ресторане уже никого не было.
Когда мы кончали пить кофе, появился улыбающийся Билл:
— Я принес замечательную новость.
— Какую?
— Сегодня к вечеру будет ливень с грозой. Сильный ливень.
Я догадался, в чем дело, а Мальвина простодушно спросила:
— Ну и что?
— А то, что все ваши следы будут смыты. И никто не сможет доказать, что вы там были.
— Значит, нам надо торопиться доехать домой до дождя. Сейчас мы найдем синьору Исидору…
— Она с вами не поедет. У нее здесь дела.
— Вы здесь останетесь тоже?
Ответ я знал.
— Да. Вот вам на прощанье моя визитка.
Он протянул карточку, на которой было написано: «Билл Коллинз, Бюро по борьбе с наркотиками. Вашингтон, США и телефон».
Билл улыбался:
— Я вам хочу сказать, Евгений Николаевич, что я очень доволен работой с вами. Вы настоящий профессионал. И… если вам надоедят ваши «мерседесы», позвоните по этому телефону. Мы вам найдем работу по профессии.
— Но я…
— Мы просмотрели всё, что у нас есть о вас. Вы боролись с наркотиками и, что, пожалуй, самое главное, вы большой специалист. Борьба с наркотиками — занятие благородное, трудное и опасное. Нам нужны опытные люди.
— Я подумаю.
Он повернулся к Мальвине:
— И для вас, Мариночка, работа найдется. Особенно учитывая ваше умение действовать в экстремальной ситуации. Синьора Исидора рассказала мне, что такого она никогда раньше не видела.
Он засмеялся:
— Вы пара, подходящая для фильма. Хорошего фильма. Подумайте.
Я обещал подумать.
* * *
Ливень застал нас на подъезде к Сан Бартоломеу. Самый ярый натиск мы выдержали, остановившись на обочине.
Когда я вошел в свой офис, дождь уже кончился и светло-серое с голубыми просветами небо подкрашивалось заходящим солнцем.
— Вас ждет какой-то господин. Еще с утра, — оповестил меня секретарь.
Я вошел в приемную. Там сидел Павел Михайлович, собственной персоной. Тот самый Павел Михайлович, с которого все началось и который, как я надеялся, совершенно забыл про меня.
Ан нет.
В ковбойке непонятного цвета и джинсах, он был мало похож на прежнего уверенного в себе, вальяжного Павла Михайловича.
— Дела у вас, я вижу, идут прекрасно, — невесело произнес он. — Это так?
Я не стал лукавить. И зачем?!
— Так.
— Нам нужны люди, имеющие большие финансовые возможности. В том тяжелом положении, в котором мы сейчас находимся, в обстановке предательства, отхода от основополагающих ценностей, люди, такие как вы, свободно располагающие большими средствами, необходимы.
«А не будет ли он вербовать меня в „Союз меча и орала“? — подумал я. — Ничего не получится».
— Именно принимая во внимание ваше устойчивое материальное положение, мы попросим вас о небольшой услуге.
«Интересно, сколько»? — подумал я.
— Как у вас с безопасностью? — участливо спросил он.
— Вы не раскрыты?
— Нет, — обрадовал я его. — У меня настоящие документы.
— А у Мариночки?
— Тоже настоящие. Мы граждане этой страны. Здесь законы очень либеральны. Все, что было до получения гражданства, не считается.
— Знаю, знаю, — замахал руками Павел Михайлович.
— Но я не об этом. Никто не подозревает, что вы… словом, вы не совсем тот…
— Уверяю вас, никто.
«К чему он клонит?» — думал я и решил, что если он попросит финансовую помощь, то я ему выдам только деньги на обратный билет.
— Как у вас с наличными средствами? — спросил он.
Этого вопроса я ждал.
— Плохо, очень плохо.
— Почему?
— Я только что купил пристройку к моему салону и…
Он меня перебил:
— Это великолепно. Это может быть то, что нам будет нужно.
Я не мог понять, к чему он ведет.
— Сейчас нам приходится идти на такие поступки, которые могут показаться странными. Но ради общего дела. Сколько стоит ваш салон?
«Все понятно, надо помочь голодающим детям», — подумал я.
— Мне трудно оценить. Цена познается только тогда, когда что-то продаешь.
— Вот именно, — почему-то обрадовался Павел Михайлович.
«Салон я не продам, а его прогоню», — решил я.
Но то, что он сказал дальше, ошеломило меня. Собственно говоря, ошеломили меня уже его первые слова:
— Что вы скажете, если мы подкинем вам миллиона полтора долларов, чтобы вы купили такой же салон в большом городе? Скажем, в Рио или Сан-Пауло.
— А свой салон я должен буду продать?
— Ни в коем случае.
— И что дальше?
— Ничего особенного. Вы откроете новый салон. Ведь никто не удивится, если хозяин процветающего салона в провинции открыл салон в большом городе. Не удивится?
— Нет, — согласился я.
— Вот видите, — снова обрадовался он. — Все будет казаться нормальным.
— Да, все будет казаться нормальным, — согласился я.
— А потом через полгода вы продадите салон.
— Здесь или в большом городе? — уточнил я.
— Разумеется, в большом городе. Как это будет выглядеть со стороны?
— Думаю, все будет выглядеть нормально.
— И полиция не обратит внимания?
— Если сделка будет оформлена по закону и будут уплачены все налоги.
— Налоги надо обязательно платить. Вы платите?
— Очень аккуратно.
— Если вы продадите новый салон через месяц, это может привлечь внимание?
— Не обязательно. Купил салон, потом понял, что ошибся.
— Месяц — это мало. Лучше продать через год, даже через полтора. Это уж точно не привлечет внимания. Верно?
— Верно.
Кажется, я начал понимать.
— Вы не будете особенно придираться к цене. Важно продать, даже если придется что-либо потерять. Условия таковы: вы оставляете себе десять процентов, остальное возвращаете нам.
Я все понял, но спросил:
— Даже с потерями?
— Даже с потерями.
— Но вы должны мне доверять.
— Вот именно, — обрадовался он. — Мы вас знаем как честного товарища, верного борца за наше дело.
— Кроме того, если в деле будут замешаны деньги, полученные от продажи наркотиков, и я, ввязавшись в него, окажусь повязанным, то мне хотелось бы иметь гарантии.
Павел Михайлович рассмеялся:
— От вас ничего не скроешь! Да. Вся эта операция нужна для отмывания денег. Согласитесь, она прекрасно задумана. Провала быть не может.
Участвовать в этом я не буду, но отступать надо осторожно:
— И когда начнется операция?
— В этом и проблема. Не раньше чем через год. И, согласитесь, такие операции нужно готовить заранее. Я сейчас уеду, заручившись вашим принципиальным согласием. И появлюсь тогда, когда появится возможность начать.
— Кстати, — перевел я разговор на другую тему, — я так и не нашел человека, который отправил деньги Янаеву.
— Это не страшно. Он сам объявился и переслал деньги, куда нужно.
— Я очень рад. Но я старался. Вы точно знаете, что деньги пришли по назначению?
— Деньги попали в надежные руки. Руки настоящих борцов с несправедливостью.
Ознакомительная версия.
