– Нет, в любой части света. Вот для иностранцев в России такие туры тоже организованы. Проживание в русской избе со всеми удобствами, интерьер в стиле кантри…
– Нет, меня Россия не интересует. В Африке есть джайлоо-туризм?
– Конечно.
– Спасибо за информацию.
– Не за что, обращайтесь, если что.
Узнав, что Портнов остановил свой выбор на черном континенте, я стала подыскивать подходящий для него тур. Самым интересным мне показалось предложение пожить внутри племени масаи. Конечно, Алина погорячилась насчет комфорта, но насчет погружения в жизнь разных этнических групп попала в точку. Гид встречает путешественников в столице Танзании, привозит в резерват и отдает на попечение вождя племени. Масаи не знают никаких языков, кроме своего родного, поэтому при всем желании не смогут потакать капризам цивилизованных туристов. Зато покажут свой быт и культуру во всей красе. Для них сафари – это не развлечение, а способ добычи пропитания. Если охота окажется неудачной, значит, придется поголодать. Большая порция адреналина – за порцию жареного мяса. Это того стоит. Потом все лишения и неудобства с лихвой окупаются экзотикой танзанийского резервата. В последний день, прощаясь с гостями, масаи устраивают прогулку на каноэ, во время которой можно понаблюдать за жизнью черных и белых обезьян, а также мирно пасущихся жирафов и зебр.
– Поля, может, я тупая, но что-то я никак не пойму, зачем ты хочешь отправить туда Портнова.
– Алина, все очень просто. Мне сказали, что расширение географии – это смысл его жизни. Я хочу, чтобы адвокат накушался этой поездкой до отвала. Но самое главное – пусть Артем на своей шкуре прочувствует, в чем отличие цивилизованного общества от первобытного.
– И в чем же?
– Мы живем по написанным законам, а племя масаи – по законам природы. Если ты цивилизованный человек – будь добр соблюдать конституцию, другие нормы и правила.
– Ничего не поняла.
– Ну, если еще проще, то здесь Портнов-младший плюет на законы и чувствует себя хозяином положения, а там он забудет о своих элементарных правах, даже о праве высказать свое мнение. Нет, высказаться-то он, конечно, сможет, но никто его не услышит.
– Да, это сильно, – Алина наконец въехала в суть моих воспитательных мер. – Завтра суд, я немного волнуюсь.
– Извини, мне Лиза звонит.
– Пойду с Аристархом Владиленовичем пообщаюсь. – Нечаева вышла из гостиной.
Я заметила, что Алинка продолжает относиться к Гудзеевой с ревностью. Неужели она думала, что я могу ее на кого-то променять? Нет, лучшая подруга у меня одна, с детского сада, и она останется со мной на всю жизнь, несмотря ни на что.
– Да, Лиза, я вас слушаю. – Я продолжала держаться с актрисой на расстоянии, обращалась к ней исключительно на «вы» и старательно сдерживала все эмоции. Чувствовала – стоит мне только дать слабинку, и она начнет помыкать мною.
– Полина, нам надо встретиться.
Ну вот, опять будет просить денег. Голодный зверь в начале охоты злее, а человек в ожидании зарплаты гораздо предприимчивее.
– Что-то случилось? – сурово спросила я.
– Да, случилось, но нет смысла об этом рассказывать. Надо смотреть видеозаписи.
– Вы хотите сказать, что босс предпринял в отношении вас действия сексуального характера и вы смогли это записать? – Мой голос смягчился.
– Последнюю неделю все к этому и шло. Он безвылазно торчал в офисе, постоянно вызывал меня к себе в кабинет, как бы ненароком дотрагивался до различных частей моего тела. А сегодня едва не изнасиловал… Ну, это надо видеть.
– Хорошо, приезжайте ко мне.
Мне удалось спровадить Нечаеву до того, как приехала Гудзеева. Правильно Ариша назвал меня многостаночницей, я еле успевала работать по всем направлениям.
Сначала мы прослушали все аудиозаписи, потом стали смотреть видео, сделанное миниатюрной камерой, спрятанной в цветке.
– Это было вчера, – пояснила мне Лиза.
Сначала в кадре был стол с компьютером, потом в него вошла Гудзеева и стала перебирать бумаги на столе.
– Лизок, хватит от меня бегать. Завтра найдешь отчет, он мне не к спеху. – Щербаков подошел к секретарше и обнял ее. – Ну ты же сама хочешь этого, с самого первого дня! Пойдем в мой кабинет!
Лиза оттолкнула его и сказала без всякого кокетства:
– Игорь Дмитриевич, вы заблуждаетесь. Мне кажется, я не давала вам никакого повода так думать. У меня есть парень, мы с ним в школе учились…
– Видел я твоего ухажерчика. Нищий романтик! Зачем он тебе нужен? Я сделаю тебя счастливой.
– Игорь Дмитриевич, давайте забудем обо всем, что здесь произошло.
– В том-то и дело, что ничего не произошло. Вот уж не думал, что ты будешь так ломаться. Ты ведь среди московских артистов тусовалась. Там наверняка все спят друг с другом без разбора. А хочешь, я сыграю какую-нибудь роль? Предлагай любую сценку.
– Давайте прекратим этот бессмысленный разговор.
– Хорошо, приступим сразу к делу. – Эротоман устремился к Лизе, но она отошла в сторону. Зазвенел телефон. – Ладно, можешь идти домой. На сегодня свободна.
– До свидания!
Гудзеева приостановила запись и сделала кое-какие комментарии. Затем мы стали смотреть то, что происходило в офисе «Астры» сегодня. Не скажу, что просмотр доставил мне эстетическое удовольствие, хотя Гудзеева во всех кадрах смотрелась неплохо. Артистка все-таки. А вот действия Эротомана вызывали тошноту. Как слаб он был перед своей животной страстью! Как наивен, полагая, что служебное положение дает ему право тащить привлекательных сотрудниц в постель. А главное – смешон в своей уверенности, что любая только этого и ждет. Не получив желаемое, Щербаков впал в ярость:
– На что ты надеешься? Думаешь, я буду держать тебя на этом месте? Да не нужна мне такая секретарша! Катись в свою Москву, если тебя москвичи больше возбуждают! Я тебя не держу. Хватит маячить у меня изо дня в день перед глазами!
– То есть вы меня увольняете? За что?
– Сама знаешь, за что.
– Ладно, я завтра напишу заявление об уходе, – дрожащим голосом сказала Гудзеева.
– Ну, подожди, я совсем не то хотел сказать. Лизок, я знаю, что ты не можешь уехать, у тебя мама лежит в больнице. Я могу тебе помочь, подниму зарплату, достану любые лекарства, только будь моей.
– Игорь Дмитриевич, вы требуете от меня невозможного. Я не могу быть вашей. Вы женаты, а я люблю другого человека…
– Ну и люби своего очкарика, только я чтоб тебя больше здесь не видел! В общем, так, Лизок, определяйся до завтрашнего утра, нужна тебе эта работа или нет.
Гудзеева расплакалась. А как еще может реагировать девушка на то, что начальник принуждает ее к сожительству, шантажируя увольнением? На мой взгляд, Лиза прекрасно сыграла эту сцену.
– Ну что ж, он сам подогнал себя под сто тридцать третью статью. Значит, так, Лиза, завтра утром позвоните в офис и передайте Щербакову через какого-нибудь сотрудника, что задержитесь, потому что вам надо пойти в больницу к маме. А сами идите в прокуратуру и предъявляйте там все эти материалы. Вам объяснят, как действовать дальше, – сказала я и наткнулась на красноречивый взгляд артистки. – А сейчас я вам выдам зарплату за эту неделю.
Следующий день был очень насыщенным. Сначала мне позвонила Гудзеева и сказала, что в прокуратуре ей дали другую камеру и попросили продублировать запись.
– Полина, разве вы не знали, что шедевры, сделанные вашими цифровыми прибамбасами, не годятся для суда? – упрекнула меня Лиза.
– Знала, – спокойно ответила я, – но иначе бы вас в прокуратуре и слушать не стали.
– Я даже не представляю, как общаться с боссом после вчерашнего. Он ждет моего ответа. Если я не напишу заявление об уходе, он решит, что я принимаю его условия.
– В любом случае вы будете выяснять отношения, скорее всего, после того, как остальные сотрудники разойдутся по домам. Надо построить диалог так, чтобы Игорь повторил свое условие.
– В прокуратуре мне сказали примерно то же самое. Впрочем, самое сложное не это, а то, куда спрятать их камеру. Она такая громоздкая!
– Да, это проблема, но вам надо постараться ее решить. Пожалуй, я могу вам помочь. Позвоню Щербакову в шесть часов и отвлеку его разговором, а вы в это время придумайте что-нибудь.
– И на том спасибо. Когда же это только закончится! Лучше сниматься зимой в пляжной сцене или делать пять дублей в шубе на тридцатиградусной жаре.
– Скоро, Лиза, очень скоро все закончится.
Не успела я отключиться, как мне позвонила Нечаева.
– Поля, я спасена! Все прошло так, как и обещал Портнов. Суд отклонил иск Ахтырова, а завтра будет рассматриваться мой иск к нему. Я уже не сомневаюсь, что Гришка восстановит мне машину и компенсирует моральный ущерб. Ты бы видела, как он от всего отнекивался! Но потом понял, что крепко попал, и сдался.
– Рада за тебя.
– Да, Поля, Артем уже стал мне намекать, что хочет стать джайлоо-туристом.
