Ознакомительная версия.
– Перестань сейчас же. Так нельзя, – выдохнула она.
– Почему? – прямо спросил он. – Я хочу тебя. И ты тоже. К чему противиться? Нам никто не помешает. Иди ко мне!
Он вдруг рывком приподнял Фаину на постели и, впившись поцелуем в ее губы, запустил руку под купальник. Почувствовав напрягшиеся соски, Роман стал смелее ласкать их. Фаина пробовала собрать остатки разума, отталкивала его руку, а сама уже отвечала на поцелуй, всем телом прижимаясь к нему…
Они занимались любовью с каким-то исступлением, совершенно не следя за временем. Фаина вновь и вновь чувствовала, как вспыхивает в ней желание. И только когда они совсем выбились из сил, вдруг спохватилась:
– Господи, мы с ума сошли!
Она оттолкнула Романа и, вскочив, подбежала к зеркалу. Волосы ее растрепались, макияж размазался. Пряча глаза от Романа, Фаина принялась приводить себя в порядок. Он лежал на постели, закинув руки за голову, и с улыбкой наблюдал за ней.
– Рома, – повернулась наконец она к нему, но глаз так и не подняла. – Рома, ты должен уйти отсюда… Это и так… ужасно!
– Тебе было плохо? – вскинул он брови.
– Нет, но… Одним словом, ты сам все понимаешь! И больше – я прошу тебя! – не нужно начинать. Это больше не повторится.
На лестнице послышались шаги Жени.
– Посмотрим, – улыбнулся он, медленно вставая. – Я думаю, ты сама захочешь продолжения…
И вышел из комнаты.
В течение нескольких дней Фаина старалась не оставаться с Романом наедине. Она гнала от себя мысли о нем и ужасалась в душе тому, что с ней происходит. А ее тянуло к нему, тянуло постоянно. И вот, когда Владимир в очередной раз сообщил, что дела вынуждают его остаться в городе до конца лета, она неожиданно накричала на мужа и поругалась с ним.
Ночью, лежа одна, Фаина кусала губы и думала о Романе. Сон никак не шел. Она проворочалась часов до трех, потом встала и тихо прокралась к комнате Романа. Открывая дверь, она проклинала себя за то, что сама толкает себя в пропасть.
Осторожно присев на край постели, она глядела на его красивое лицо. Неожиданно Роман открыл глаза и тихо рассмеялся.
– Пришла, – проговорил он и протянул к ней руки. Фаина упала к нему в объятия.
С этого дня их связь стала постоянной. Однако очень скоро Фаина с горечью констатировала, что не является для Романа единственной женщиной. Он продолжал общаться с массой подружек и не собирался скрывать этого от нее. Собственно, она и не имела права требовать от него верности, но…
Фаина чувствовала, что любит его так, как никого никогда не любила. Даже Владимира. Страсть к Роману совсем не была похожа на слабое и пресное чувство к мужу. Фаина мучилась, но не находила в себе сил разорвать порочную связь. А Роман словно нарочно поддразнивал ее, приводя своих подружек в гости к Решниковым. Фаина отчаянно ревновала. Она понимала, что интересна для него лишь в сексуальном плане как зрелая женщина.
Дальше стало еще хуже. Фаина с горечью стала осознавать, что Роман использует ее еще и как источник дохода. К этому времени он уже не жил в их квартире. Решников-старший, устав от шалопайства брата, от того, что он частенько пьет и беспардонно проматывает деньги Владимира, настоял на том, чтобы Роман жил один. Роман, сделав обиженное лицо, вынужденно отбыл. Какое-то время Владимир еще давал ему деньги, но однажды случился настоящий скандал.
Владимир, желая образумить Романа, устроил его на работу в свою фирму. Когда на третий день Решников-младший там не появился, встревоженный Владимир поехал к нему домой. Брата он застал лежащим на кровати с гитарой в руках и бутылкой коньяку на полу. Разъярившись, Владимир заявил, чтобы ноги Романа на работе больше не было. Роман нисколько не огорчился, тогда старший брат заявил, что больше не даст ему ни копейки, и ушел, хлопнув дверью.
Роман, однако, не принял это заявление всерьез, зная вспыльчивую натуру брата. В это время его заботила проблема издания собственных стихов, для чего нужны были деньги. Большие для Романа и почти ничего не значащие для Владимира. Однако когда Роман обратился к нему за спонсорской помощью, старший брат внимательно выслушал его и отказал.
– Я и так достаточно помогал тебе, – отрезал он. – И помогал бы дальше, если бы от этого был прок. Но мне совсем не нужно, чтобы ты прожигал свою жизнь и мои деньги. В конце концов, ты взрослый мужчина, пора бы самому о себе позаботиться.
– Но мне же нужны деньги на дело! – вскричал обескураженный Роман.
– Если бы! – махнул рукой Владимир. – Я не верю в эту затею. Но если для тебя это так важно, достань деньги сам.
– Где? – в бешенстве заорал Роман.
– Заработай! – холодно посоветовал Владимир. – Мне никто не помогал.
– Значит, не дашь? – Романа душили злоба и ненависть.
– Я уже все сказал.
Роман вылетел из комнаты, пылая гневом. Фаина видела эту сцену, пробовала повлиять на мужа, но Владимир был непреклонен.
Когда Роман впервые обратился к ней с просьбой дать денег, она не отказала ему. Нужную сумму она легко выделила из средств, регулярно получаемых от мужа, – Владимир никогда не контролировал ее расходы.
Потом Роман попросил еще. Потом еще, а затем это вошло в привычку. Когда Фаина попробовала отказать ему, сославшись на свои временные финансовые трудности, Роман сделал вид, что смертельно обиделся, и ушел. Он не появлялся у нее в течение недели. Фаина промучилась все эти дни, потом не выдержала и поехала к нему. Она привезла Роману деньги, и любовник великодушно «простил» ее, милостиво согласившись их принять. С тех пор так и повелось. Фаина чувствовала, что поставлена в более чем унизительное и оскорбительное положение, неоднократно пыталась противостоять Роману, но каждый раз у нее не хватало моральных сил. Она попала в жесточайшую зависимость от этого человека.
Владимир, слава богу, ни о чем не догадывался, но Фаина с ужасом представляла себе день, когда все откроется. Она понимала, что этот день станет для нее крахом. Терзаясь страхом перед мужем и одновременно любовью к Роману, она продолжала ездить к нему.
Между тем отношение его к ней становилось невыносимым. Он, не стесняясь, рассказывал ей о связях с другими женщинами, до мельчайших подробностей описывал эти встречи. Фаине было ужасно больно и стыдно слушать все это. Однако будучи не в силах что-то изменить, она молчала. Только бутылка с коньяком стала почти постоянной спутницей ее жизни…
– …Вот потому я и поехала туда, – заключила свой нерадостный рассказ Фаина. – Ведь если бы перстень обнаружили, то всем стало бы известно, что я была любовницей Романа. Но только не подумайте, что я убила его! – вскричала она. – Господи, да я и сейчас с ума схожу! Неужели я бы смогла лишить жизни единственного человека, которого люблю? Я просто не хотела скандала.
– А вот скандал-то как раз будет! – неожиданно послышался срывающийся на крик голос из с шумом распахнувшейся двери, и женщины увидели на пороге комнаты Владимира Решникова. Лицо его было искажено яростью. За спиной Решникова маячила фигура Валерия Соболева.
– Ты… что здесь делаешь? – бледнея, поднялась Фаина.
– Я приехал с работы, – кипя злобой, сказал Владимир. – И решил подняться к тебе, узнать, в каком ты состоянии. Но, услышав несколько фраз, просто застыл на месте. Мне, знаешь ли, это показалось настолько увлекательным, что я решил дослушать до конца. У тебя очень резкий голос, Фаина!
– Это подло – подслушивать под дверью! – охваченная страхом и возмущением, воскликнула Фаина, непроизвольно сжимая кулаки.
– Я считаю, что подлость спать с братом своего мужа! И при этом жить за мой счет и тратить без зазрения совести мои деньги на этого… – заорал он, задохнувшись от гнева, и умолк, переводя дух.
– Володя! – Соболев сзади сжал его плечо. – Я думаю, нам лучше пройти к тебе. Остынь, Володя, ты сейчас наговоришь лишнего.
– Ну уж нет! – качая головой, проговорил сквозь зубы Владимир. – Больше молчать я не намерен. Грязная тварь! Да чтоб ноги твоей с завтрашнего дня в моем доме не было! Отправляйся на улицу или в лачугу к своим родителям! Уборщицей пойдешь работать, на большее у тебя все равно ума не хватит! Вот тогда узнаешь, как достаются деньги!
Он шагнул к Фаине, видимо с намерением схватить ее за волосы, и уже занес было вперед руку, как навстречу выступила Лариса. Она искренне хотела предотвратить скандал.
– Владимир, ради бога, успокойтесь, – проговорила она. – Валерий Дмитриевич прав, ни к чему эти выкрики. Только себя распалите. Давайте лучше пройдем к вам в комнату и поговорим. Вам сейчас лучше не общаться с женой, а постараться остыть.
Решников не был настроен прерывать разборки с женой. Однако давление на него с двух сторон – Ларисы и Соболева – возымело свои результаты. Решников позволил Соболеву буквально насильно влить в него рюмку коньяку, после чего как-то сразу обмяк и покорно направился к себе. Соболев на всякий случай шел рядом.
Ознакомительная версия.
