зачем я рисую стрелки до ушей. Да потому что это оберег от странных парней в общественных местах.
– Ну не знаю, как по мне, Диме ты понравилась. Не уверена, правда, что в твоем мировоззрении он считается чудным.
– Судя по твоим рассказам, ты сейчас превращаешься в собственную тетю.
На этих словах я чуть не поперхнулась соком. Неужели я тоже буду пытаться сводить людей, когда постарею?
Об этом я побеспокоюсь позже. Мужчина, подаривший алкоголь, все еще поглядывал в нашу сторону, отчего Марина только сильнее заслоняла лицо руками.
– Нам же нужно, чтобы нас запомнило как можно меньше не людей, разве не так?
– Да, но если будешь себя подозрительно вести, лучше точно не станет.
– Вдруг он обо всем догадался и пытается нас таким нестандартным способом убить.
– Ладно, доверь это мне. Как ты вообще с таким характером умудрилась следить за Андреем?
– Я бы не стала этого делать, будь он полным придурком. И угрозы ему не я присылала, Лизаветины враги перехватили информацию.
Я не стала продолжать разговор. Вместо этого переместилась к джентльмену средних лет, упав на кресло напротив него. Бутылка глухо стукнула о скатерть.
– Не могу понять, это предложение или отказ? – Человек разговаривал исключительно на английском со специфическим акцентом, который я определила как австралийский – уж очень он любил сокращать слова.
– Второе. У моей подруги намечена официальная помолвка тридцать первого, и она бы не хотела распространения инсинуаций. В конце концов, мы же на выставке, посвященной свадебным церемониям.
– Я здесь только из-за драгоценностей. У меня внушительная коллекция. Хотите взглянуть?
– Я буду подружкой невесты. Не думаю, что у меня хватит свободного времени.
Мужчина театрально вздохнул и выпил залпом стакан мутной зеленой жидкости, при этом даже не поморщившись. Ладно, теперь я его боюсь.
На запонках сверкнули алые камни. Рубины, очень похожие на злосчастные фамильные украшения семьи Максимовых.
– Вы тоже рассчитывали приобрести комплект с «сердечной» огранкой?
Собеседника исказила кривая улыбка.
– Теперь все о нем болтают, как будто это самый дорогой лот. Чтобы вы знали, я человек несуеверный, мне плевать, во что там другие верят. Просто я люблю собирать вещи с историей, понимаете, о чем я? У меня отдельная комната занята исключительно якобы проклятыми вещами. Хотя какая уже разница, из-за этой глупой девочки, Исаевой, не факт, что лот вообще окажется в продаже в ближайший десяток лет.
Пока я кивала с заинтересованным видом, краем глаза уловила одинокую Марину, периодически кидающую мне пронзительные взгляды.
– Мне пора. Подруга ждет. – Я сразу же вскочила из-за стола, не дав новому знакомому времени возразить.
– Аукцион начнется через пятнадцать минут. Пойдем пока припудрим носики. – После этих слов девушка без труда утащила меня в ванную комнату. Кое-кто сильнее, чем кажется.
– Ты чего?
– Если переждем начало мероприятия в немноголюдном месте, нам проще будет осуществить план.
– Тоже правда, просто я не ожидала от тебя такого рвения.
Только сейчас я заметила, как часто вздымается ее грудь и какой мелкой дрожью исходятся пальцы.
– Почему ты не сказала, что у тебя бывают приступы паники? Как ты вообще умудрялась работать на Лизавету в таком состоянии?
Моя напарница ничего не ответила, только обвила себя руками как можно крепче. Пришлось вылить из мыльницы содержимое и наполнить ее ледяной водой. Если будут спрашивать, я не хотела делать то, что произойдет дальше. Все просто: наклонила голову Марины к раковине и опрокинула ледяной «душ» ей на затылок и шею. Истязаемая, к моему удивлению, только тихо пискнула.
– За что?
– Холодная вода помогает «перезагрузить» мозг. А главное, цени: макияж в целости и сохранности.
– Ты могла на меня просто побрызгать!
– Я действовала наверняка.
– Девочки, у вас все в порядке? – Случайной свидетельницей происходящего стала пожилая дама, на чьем лице отразилось искреннее беспокойство.
– Да-да, не переживайте. Моей подруге стало плохо из-за количества запахов. Мы ненадолго здесь задержимся.
Женщина ушла, причитая что-то про толпу народа и отсутствие нормальной вентиляции в такой духоте.
– Ты даже не представляешь, сколько раз мне приходилось убегать проплакаться в ванную во время миссий. Да и в обычной жизни тоже. Но я не могла оставить тебя одну. Мы с Лизаветой эту кашу заварили, не оставлять же тебя одну ее расхлебывать. – Девушка только пожала плечами. Кроме покрасневшего лица, ничто не говорило о том, как плохо ей было всего пару минут назад.
– Ты бы нервы полечила, когда это все закончится. Я не шучу, слабое сердце хуже шальной пули. И подруг найди получше. А то ваши с Лизой общие проблемы почему-то только ты решаешь.
– Мы здесь ради лекций о моей жизни?
Посреди разговора раздался третий звонок. Здесь свое понимание начала представления. Марина не стала медлить. В ее широкой сумочке помещалось несколько бутылочек с густой красной жидкостью. В моей – необходимые для выполнения задания инструменты.
– Погоди, у меня еще есть. – В подол платья было вшито вдвое больше пузырьков, чем мы планировали принести. – Чтобы наверняка.
– Люблю инициативных людей.
Пока я ковырялась в трубопроводе, а Марина стояла на стреме, она шепнула мне сквозь стену:
– Знаешь, мне все-таки жаль некоторых из этих людей.
– Ты про такую старушку? Напоминаю, что она такая же скупщица контрабанды, как и все остальные. И они переделали часть музея под гигантский бар с магазином.
– Ты права. Пошли скорее, пока в свою ловушку не попали.
В коридорах было пусто. Нас сопровождал только стук собственных туфель. Каблуки придавали Марине необычайной грации. Ее осанка впервые за дни нашего общения стала прямой, а плечи выровнялись. Благодаря этому я, к собственному удивлению, больше не чувствовала себя равной по комплекции, если даже не более крупной, как это обычно бывает с моими спутниками.
– Из тебя бы вышла отличная модель.
Девушка тут же поморщилась, очевидно, представив себя дефилирующей по подиуму:
– Это было бы ночным кошмаром.
– Прошу прощения? Могу я узнать, куда вы направляетесь?
За нашими спинами вырос
