канцелярский нож и просто порезала картон на несколько частей. Успокоившись, вытащила холст и стала рисовать снова…
– Так вот почему вы потратили на свою картину столько времени! – догадалась я. – Целых три часа, хотя сегодня утром за почти такое же время вы сделали две работы!
– Ну да, – кивнула Терехова. – А разве это важно? Вы меня вчера спрашивали про время, разве журналистке надо знать о том, что у меня сорвало крышу и я порезала собственный картон?
– Вы правы, журналистам лучше такое не рассказывать, если вы не хотите скандальной известности, – подтвердила я.
Немного помолчав, вкрадчиво произнесла:
– Вероника, вы понимаете, что месть – не лучший выход из ситуации? Вы ничего не добьетесь, заставив Альбину мучиться и страдать. Быть может, она и раскается за свой проступок, но вам от этого легче не станет!
– И как, по-вашему, я могу отомстить Карбышевой? – горько усмехнулась Терехова. – Подобно ей сплетни распускать? Спасибо, это не для меня, я считаю подобное ниже своего достоинства. Настраивать против нее одногруппниц тоже не стану, они сами разберутся, что она за человек. Но общаться с Альбиной я не собираюсь – буду игнорировать ее, она вроде любит внимание к собственной персоне, вот такой радости я ей не доставлю.
– Да вы, по-моему, уже и так проучили Альбину, – заметила я. – Добились своего, можете считать свою задачу выполненной.
– Не понимаю, о чем вы говорите… – Вероника растерялась. Или мастерски изобразила растерянность.
– Как же не понимаете, – спокойно проговорила я. – Все вы прекрасно понимаете. Мне вот одно непонятно – почему череп свиньи? Это что-то означает, или просто случайное совпадение?
– Череп? – переспросила Терехова. – Вы, вообще, о чем сейчас? Это какая-то шутка, или у вас с головой непорядок?
– Ну отчего же сразу – непорядок? – усмехнулась я. – И не шутка это вовсе. Может, вы забыли или делаете вид, что не знаете… Вы же сами подкинули в комнату Альбины свиной череп! Кстати, мои поздравления – прекрасная работа, как только довезли его до Хвалынска! Или тут нашли? Вряд ли, у вас было слишком мало времени на это…
– Да вы, похоже, и в самом деле не в себе! – заявила Вероника. – Вам лечиться надо! Какие еще черепа?! Или, может, вы пьяны? Или под воздействием наркотиков?
– Вероника, хватит ломать комедию! – строго проговорила я. – Итак, даю вам последний шанс. Вы рассказываете все начистоту, и про вашу связь с Владом Ершовым, и про то, что вы преследовали Карбышеву, доводя ее до помешательства, либо я вызываю полицию. Там с вами разберутся, быстро расскажете все, что вам известно и не известно!
– Вы – сумасшедшая! – воскликнула Вероника. – Вызывайте кого хотите, вас же потом в психушку упекут! Оставьте меня в покое!
Она бросила сигарету, резко рванулась к корпусу.
Я побежала за ней, но в тот самый момент услышала голос Альбины:
– Женя! Женя, подождите! Случилось что-то страшное!
Я мгновенно развернулась, подбежала к столовой, где стояла перепуганная Карбышева.
– Что произошло? – спросила я. – Что-то случилось в столовой? На вас напали?
– Нет… Кристина… она…
Альбина запнулась, протянула мне свой телефон. Я взяла смартфон в руки. Открыто сообщение с неизвестного номера – другого, не того, с которого было отправлена эсемес Кристине.
Текст сообщения был следующий: «Если хочешь увидеть сестру живой, не звони в полицию, никому ничего не рассказывай и выполняй то, что тебе скажут. Иначе будешь получать свою сестру по кусочкам».
– Кристина была в столовой? – сразу спросила я.
Альбина отрицательно покачала головой.
– Нет, я ждала ее, но она не появилась… Я позвонила ей, номер недоступен. Написала эсемес, сказала, что принесла ей обезболивающее, но Кристина не прочла сообщение. А сейчас пришло это… Что с моей сестрой?!
– Знаешь, в какой она комнате живет? – поинтересовалась я.
Карбышева кивнула:
– Да, в шестой. Это на первом этаже…
– Идем, – коротко бросила я.
Мы с Альбиной ринулись к седьмому корпусу, Карбышева едва поспевала за мной. Но я боялась опоздать – похоже, преступник или преступница не шутили, обеим дочерям Павла Карбышева грозит смертельная опасность. Сообщение могло быть отправлено по двум очевидным причинам: либо Кристину уже похитили и собираются предъявить какие-либо требования, либо Альбину заманивают в ловушку. Звонить на неизвестный номер оказалось бестолковым занятием – телефон, с которого отправили сообщение, был выключен. Я нащупала ствол револьвера – видимо, без оружия уже не обойдусь, дело серьезно…
Ключ от шестой комнаты висел на стене – значит, в номере никого не было. Выходит, Кристина покинула свою комнату, пошла к столовой, а по пути ее похитили. Нет, вряд ли – все-таки дорожка от корпуса до столовой довольно оживленная, вряд ли можно напасть на человека и остаться незамеченным.
Быть может, Кристина пошла не сразу в столовую, а куда-то еще? Скажем, на пруд – освежиться?
Нет, времени было слишком мало, девушка успела бы только дойти до водоема, как ей надо было бы возвращаться назад, чтобы пойти на ужин. К тому же, после того как мы приехали, Кристина отправилась к себе в номер, а из корпуса она не выходила – я же все это время наблюдала за происходящим! Только если девушка решила пропустить ужин и вместо столовой пойти на пруд, она могла столкнуться на своем пути с похитителем. Опять-таки, у нее болела голова, чувствовала себя Кристина плохо, не лучше ли было воспользоваться душем? К тому же сестра Альбины была напугана эсемес-сообщением, поэтому одна она точно на пруд бы не пошла!
А что, если девушку выманили из корпуса, а потом похитили? Эта версия показалась мне разумной. Хотя, возможно, на нее напали прямиком в номере, открыв дверь отмычками или попросту постучав. Кристина подумала, что это ее сестра и отперла замок, дальше – дело техники. Ее могли оглушить, либо пригрозить оружием, либо воспользоваться другими методами для достижения своей цели. Единственное, что я могла сейчас сделать – это осмотреть номер девушки и понять, что там произошло.
Альбина схватила ключ от шестого номера, мы побежали по коридору. Администратора на рабочем месте не было – вверху висела табличка, сообщающая, куда нужно позвонить, если к
