Ознакомительная версия.
Такое ощущение, что человек просто упал – и умер от сердечного приступа, – задумчиво проговорил Доминик, подойдя ближе к мертвецу. – И при падении ударился головой. Послушайте, господа, давайте-ка убираться отсюда. И то диво, что никто до сих пор мимо не проехал. Если нас увидят здесь – не отмажемся. Пусть его найдет кто-нибудь другой.
И он бросился к машине. Секунда – зеленый джип исчез, будто его и не было.
– Садитесь, Элен, – скомандовал Манфред, хватая ее за руку. – Быстро! Едем!
– Слушайте, но ведь глупо же! – отмахнулась она. – Лучше поехать в полицию и сказать, что мы случайно наткнулись на труп.
– Ну уж нет! – хмыкнул Манфред. – Без меня! Если угодно, можете отправиться в полицейский участок в Тоннер. Но я вас туда не повезу. Мне тоже неохота в непонятную историю ввязываться. Ни один здравомыслящий человек не сунет носа в полицию до тех пор, пока его жареный петух в задницу не клюнет.
– Но отпечатки шин, следы обуви… – заикнулась было Алёна, однако Манфред посмотрел на нее, как на сумасшедшую:
– Какие отпечатки?! Да от них через минуту и помину не останется! Сейчас ливень грянет, смотрите, какие тучи. Скорей в машину!
«Откуда тучи, только же солнце было?» – хотела сказать Алёна, но не успела: Манфред чуть ли не силком втолкнул Алёну в свой «Лендровер», но все же она еще успела отскочить на обочину, выхватить из травы пистолет Жюля и швырнуть его в лесную чащу. Если уж маскироваться, то как следует. Остается надеяться, что пуля, разбившая стекло «БМВ», улетела в неведомые дали, и полиция, в которую кто-нибудь когда-нибудь привезет известие о неопознанном трупе, найденном на дороге во Френ, сочтет, что стекло «БМВ» разбилось по каким-нибудь вполне обыденным обстоятельствам.
И тут до нее дошли слова Манфреда: «Какие отпечатки? Да от них через минуту и помину не останется!»
Алёна изумленно глядела по сторонам. Но ведь только что сияло неоглядное чистое небо! Сейчас же собирался дождь, причем очень серьезный.
Дождь, который смывает все следы…
Алёна только головой покачала. Ну, значит, быть по сему!
– Слушайте, Элен… – прокашлявшись, заговорил Манфред.
Алёна заметила, что взгляд его устремлен не столько на скользкую дорогу, которая, конечно, требовала внимания водителя, сколько на ее злополучные коленки, исполосованные зелеными и красными царапинами, с которых отклеился пластырь.
Красота невообразимая. Просто бешеная красотища!
– Слушайте, Элен, – повторил Манфред, откашлявшись вновь. – Я не буду ходить вокруг да около, распространяться о погоде и природе…
Алёна навострила уши. Так-так…
У меня дома есть одна мазь, – продолжал Манфред все более хриплым голосом, – причем совершенно чудодейственная. Может быть, мы на минутку заедем ко мне и я вам ее дам? А если позволите… – тут он откашлялся в третий раз, – а если позволите, сам смажу ваши колени. Честно говоря, мне бы очень хотелось…
Голос его стал еле слышен.
Вот так – не о погоде, не о природе, не о невероятных событиях, которые только что происходили на фоне чудесной природы и резкой перемены погоды…
Весомо, грубо, зримо – к делу! Этак реально, по-земному, как и водится у французских крестьян.
А пуркуа бы не па, как говорят те самые крестьяне? То есть они, конечно, так не говорят, но все равно – почему бы нет?
– Ну что ж, поехали, – кивнула Алёна. – А вы уверены, что в вашей мази нет яда белой бургундской поганки?
Манфред, конечно, засмеялся, как настоящий галантный француз, но Алёне почему-то казалось, что юмора ее он не оценил.
И правильно сделал. Ну что за юмор, в самом деле?!
Маки́ – так назывались французские партизаны, скрывавшиеся в горах и лесах (слово «маки́» на Корсике означает заросли непроходимого кустарника); резистантами же (от слова Résistance – Сопротивление) называли вообще всех участников антифашистского движения.
Лимаз – слизняк (искаж. франц.).
Эти истории можно прочесть в романах Елены Арсеньевой «На все четыре стороны» и «Поцелуй с дальним прицелом», издательство «Эксмо».
Антимакассар (искаж. франц.) – кружевная салфетка, положенная на спинку кресла там, где ее касается голова человека. Придумали такие салфетки в старину для предохранения мебели от масла или брильянтина, которыми смазывали волосы, пытаясь придать им гладкость.
Ратафья – в Бургундии – крепкий домашний напиток, что-то вроде виноградной водки.
По-французски le matelot – «матрос».
Знаменитая французская актриса 30-х годов XVII века.
Фишю (искаж. франц.) – деталь женского туалета в одежде конца XVIII века: косынка, кусок ткани, кружева, который прикрывал шею и плечи и скреплялся на груди.
Об этом можно прочесть в романе Е. Арсеньевой «Поцелуй с дальним прицелом», издательство «Эксмо».
Шато (искаж. франц.). – замок.
Retomber comme un chat sur ses pattes – буквально: «упасть, как кошка, на лапы» (франц.). Аналог русской пословицы «выйти сухим из воды».
Французская пословица «écrire comme un chat» (писать, как кошка) соответствует русской «писать, как курица лапой».
Les yeux sont le miroir de l’ame – «глаза – зеркало души» (франц.).
Le bagarreur (франц.) – драчун.
«Вода жизни», «aqua vitae» – французский и итальянский самогон, продукт перегонки забродившего сока винограда.
Vieux boeuf-sillon droit – буквально: «старая говядина – прямая борозда», намек на те времена, когда пахали на быках. Французская пословица аналогична русской «старый конь борозды не испортит»
Chapelle (франц.) – часовня.
Адлен де Бренвилье и мэтр Экзили – знаменитые французские отравители.
Qui se sent morveux se mouche – «простуженный сморкается» (франц.). Аналог русской пословицы «на воре шапка горит».
La puce – по-французски «блоха». «Главный» парижский рынок подержанных вещей называется Блошиный рынок, Marché aux puce.
Прево (prevot) – во Франции XI–XVIII веков королевский чиновник, обладавший в подведомственном ему административно-судебном округе (превотаже) судебной, фискальной и военной властью. В описываемое время прево уже выполняли лишь судебные функции, но были весьма влиятельны.
Консьержери (искаж. франц.) – в описываемое время женская тюрьма в Париже.
Об этой истории можно прочитать в романе Елены Арсеньевой «Поцелуй с дальним прицелом», издательство «Эксмо».
Miette – «крошка» (франц.).
В средневековом Париже место, где находили пристанище все люмпены того времени: воры, убийцы, нищие, калеки.
Ознакомительная версия.
