Татьяна Степанова - Колесница времени

Ознакомительная версия.

И Катя, конечно же, сказала: «Нет, останемся на танцполе», — когда Данила предложил подняться наверх, в VIP-зону.

Кора заметила Катю, но виду не подала — она улыбалась залу, как настоящая звезда. И пела, пела…

— Снова она, — сказала Катя Даниле.

— Здешний соловушка. Забавная она.

— Да, она забавная, — согласилась Катя.

— И храбрая, — Данила обнял ее в танце, — уважаю ее. Мужество нужно, чтобы выглядеть так. Сейчас вон в разных вонючих городишках собирается кодла — лесбиянок, геев мордуют, за волосы таскают, издеваются. И все это на телефончик снимают и в Сеть выкладывают. И никто ни гу-гу, ни одна телевизионная гнида про это не скажет.

— Это закончится. Данила, это закончится.

— Когда? Когда мы все сдохнем?

Он смотрел на Катю. Ждал ли он ответа от нее — тут, в этом клубе, где все они толклись, как ночные мотыльки под светом гаснущего фонаря, ловя последнее тепло, радость и утлую надежду?..

Он смотрел на Катю так, что… Поразительные вещи порой может явить человеческий взгляд… одновременно — бравада, растерянность, отчаяние, нежность… Катя обвила его шею руками и поцеловала в губы. Сама — на этот раз. Не из любви и не из жалости, а в ответ на то, что говорили, кричали его глаза.

Данила зарылся в ее волосы лицом и прижал к себе. И они медленно-медленно кружились на танцполе. А когда оторвались друг от друга, Катя увидела, что бородатая Кора сходит со сцены по ступенькам. Она смотрела куда-то поверх танцующих.

Вот она обернулась и показала Кате глазами — туда, туда.

И Катя тоже обернулась, но видела лишь танцующих и — стойку бара.

— Выпьем за…

— За что, Данила?

— За песню, что спел нам бородатый соловушка. — Данила повлек Катю к стойке бара. — Песенка о любви.

Он заказал Кате коктейль, а себе двойной бренди.

— Почему ты Жене не позвонил? — спросила Катя. — Я ей машину помогла перегнать со штрафстоянки.

— Я звонил ей, она не отвечала мне.

— Она же в больнице с мужем, она в палате телефон выключала, чтобы его не беспокоить.

— Да, Генку нельзя сейчас беспокоить.

— Так почему же ты ей так и не позвонил?

— Я был занят.

— Чем ты был занят? — спросила Катя.

И тут к ним подвалил юркий молодец с сережкой в ухе, очередной «продавец счастья», то есть кокса. И Данила…

— Подожди меня пару минут.

— Но я…

— Я быстро.

Катя смотрела, как он вместе с «торговцем счастьем» пересек танцпол и затерялся где-то в недрах клуба. Не наркоман… он сам так говорит — «я не наркоман»… Но ему уже все труднее и труднее это утверждать.

Она поискала глазами Кору — нет ее, и карлицы Маришки что-то тоже не видно.

К диджею подошел охранник и что-то ему прошептал. Тот на минуту прервал музыку.

— Послушайте, друзья! Кто владелец машины «Мерседес-Смарт» номер… сигнализация орет. Жильцы дома начнут выступать, на клуб и так наезжают постоянно. Выйдите, разберитесь с машиной, очень прошу!

Это же моя машина, — подумала Катя, — что там еще?

Не дожидаясь возвращения Данилы, она ринулась вон. Номерок от ее мехового жакета, сданного в гардероб, снова у Данилы, ну черт с ним, она лишь проверит крошку «Мерседес» и…

Громкий звук работающей сигнализации слышен даже в темном дворе у «Шарады». А машину она оставила на краю стоянки у дома, напротив арки. Катя через темный двор заспешила к машине.

В арке гулко отдаются ее шаги по асфальту — высокие каблуки.

Она подошла к «Мерседесу» и сразу заметила на двери глубокую вмятину. Сигнализация все работала, и она не смогла отключить ее с брелка. Тогда она открыла машину, села за руль, протянула руку, чтобы отключить сигнал на панели, и тут…

ОНО… или она возникло из темноты — нелепое существо в розовом, в белесом парике, накрашенное так, что лицо казалось белой маской с угольно-черными бровями, пухлыми щеками и ярко-алым, намазанным помадой ртом.

Почти видение…

Дикая ненависть в глазах…

Марта Монро появилась рядом с машиной, точно выросла из-под земли.

Доли секунды…

Они смотрели друг на друга доли секунды…

А затем Катя увидела в руке Марты Монро пистолет с глушителем и…

Выстрел!

Марта стреляла почти в упор и наверняка бы с такого близкого расстояния не промахнулась, убила бы Катю.

Но вместе с ее выстрелом одновременно — бах! — в ночи прозвучал еще один.

Словно что-то толкнуло Марту в бок с большой силой, и ее рука с пистолетом дернулась — пуля от ее выстрела попала в подголовник сиденья, а не в висок Кати.

Бах! Выстрел!

Марту снова будто что-то сильно толкнуло, и она не удержалась на ногах, упала.

— На руку ей наступи! — услышала Катя женский крик.

Она что есть силы шарахнула барахтавшуюся возле машины Марту дверью, выскочила из машины и попыталась ногой выбить из ее руки пистолет, который та все еще цепко сжимала.

Но не тут-то было! Марта, хрипло взвизгнув, схватила ее за щиколотку и резко дернула.

Катя упала на асфальт. Марта навалилась на нее всем своим грузным телом. Пыталась высвободить руку с пистолетом, а локтем другой давила на Катино горло.

— Тварь…. Хочешь забрать его у меня… не отдам… убью… Он мой, и только мой… ни ты, никто его у меня не заберет…

Этот голос…

Боже мой…

Этот голос…

Катя уже задыхалась, потому что локоть, впиваясь в горло, норовил сломать ей гортань…

Все плыло перед глазами… топот… кто-то бежит…

— Отпусти ее! Бросай ствол! Ну! Одно движение — и я стреляю! Мой пистолет у твоего затылка!

Голос Лили Белоручки…

Сдавленный хрип…

Когда вы, полузадушенная, валяетесь на асфальте, а вокруг вас вся эта суета с задержанием…

Оперативники обезоружили Марту Монро, оттащили ее от Кати.

Лиля Белоручка — с пистолетом. Она наклонилась.

— Ты как? Цела?

Катя повернулась, опираясь ладонями на асфальт, попыталась подняться. Лиля ей помогла. Катя от пережитого шока еще плохо соображала.

— «Скорую» вызывайте! Она ранена! Я в нее две пули засадила!

Лиля скомандовала это, но…

Оперативники попытались осмотреть, ощупать Марту, ища, куда попали две пули, выпущенные майором Белоручкой. Но Марта лишь визжала и с бешенством отбивалась.

— Аааааааааааааааааааааааа!

— У нее ноги мокрые! Посветите! Дайте спецпакет перевязочный, она тут кровью истечет, пока врачи приедут!

— Да это не кровь! Это же…

— Да она обоссалась!

В воздухе — терпкий запах мочи…

— Я в нее дважды попала, — сказала Лиля. — Я стреляла ниже пояса, в бедро и…

— Да у нее тут… ох, взгляните сами, пощупайте, у нее тут везде накладки! Она не ранена. Пули в накладках застряли, это как театральный костюм, сплошной полимер!

Катя еще ничего не могла понять. А Лиля сориентировалась быстрее. Упирающуюся Марту Монро поволокли к полицейской машине.

— Ты тут с ним? — спросила она.

— С Данилой.

Лиля послала оперативников в «Шараду».

Затем она ринулась к полицейской машине. Там оперативники крепко держали Марту. Лиля стащила с ее головы платиновый парик.

Катя смотрела.

Круглая, как шар, голова в специальной сетке телесного цвета с оттопыренными ушами.

Эти оттопыренные уши…

Лиля содрала с головы Марты и сетку.

Под ней — жидкие, коротко стриженные волосы… рыжие.

Оперативник подал Лиле скомканный бинт из аптечки, намоченный минеральной водой из бутылки, что полицейские возили с собой. Лиля грубо, уже нисколько не церемонясь, схватила Марту за скулы, сжала и начала возить мокрым бинтом по ее лицу-маске, накрашенному, наштукатуренному, смывая, уничтожая грим и…

Марта закашлялась и выплюнула что-то изо рта.

Это что-то упало на подол розового платья с блестками.

Лиля отняла бинт от ее лица и…

— И тут накладки, точнее, подкладки за обе щеки, — сказал оперативник.

Лицо, это лицо, потеряв пухлость щек и толстый театральный грим, менялось…

Грим сползал, оставляя грязные потеки…

Лиля содрала с висков театральные пластыри телесного цвета, утягивающие кожу и изменяющие разрез глаз и форму бровей.

Лицо изменилось и…

Стало лицом той, кто…

— Раиса Павловна Лопырева, — сказала Лиля. — Нет и не было никакой Марты Монро… Раиса Павловна, вот мы и встретились с вами опять, уже здесь.

Катя не верила глазам своим.

Раиса Лопырева что-то прошипела и попыталась плюнуть оперативнику в лицо.

Из «Шарады» оперативники вывели Данилу.

— По машинам, — скомандовала Лиля, — тут, на месте, для осмотра остается только опергруппа.

Три момента запомнились Кате надолго из этой длинной безумной ночи.

Первое: майор Лиля Белоручка попыталась сразу минимизировать риск для клуба «Шарада» и его чудных завсегдатаев. Никого из московских полицейских на место не вызвали, а сами постарались убраться оттуда как можно скорее, пока в самом клубе не начался шум и гам.

Ознакомительная версия.