— Валманн, я так понял, что ты пытаешься узнать, кто в тот вечер побывал в «Виктории».
Ну что ж, кот так и рвется из мешка, причем Валманн этой темы не затрагивал. Он даже вздохнул с облегчением. Улыбка мало-помалу начала сползать с лица Энга.
— По-моему, это обычная тактика при расследовании убийства в гостинице. Ты разве не согласен?
— Валманн, мы с девчонкой были знакомы.
— Знаю.
— Но если ты попытаешься сделать из этого какие-нибудь ловкие выводы, то лучше сразу иди в задницу! Мы с ней были знакомы! И все на этом!
— Ладно. Понял. Но мне в любом случае придется…
— Тебе придется пойти в задницу! — Вскинув руку, Энг ткнул Валманна в грудь указательным пальцем. — Никаких допросов! Я сам тебе все расскажу! Прямо сейчас! Понял?! — Он заговорил громче, словно Валманн стоял теперь очень далеко, хотя они не двигались с места: — Ладно, мы с ней развлекались, — теперь Энг, не отрываясь, смотрел на верхнюю пуговицу на рубашке Валманна, — было пару раз. Ладно. Но это еще не значит, что… Черт. Валманн, ты же понимаешь? Она была неплохой девчонкой!
Энга раздирали самые противоречивые чувства. Он словно не знал, что ему лучше предпринять — врезать Валманну по физиономии или же крепко обнять его. Энг вспотел, будто после долгой пробежки.
— Надеюсь, ты понимаешь, как это выглядит: один из наших следователей…
— Это не твое собачье дело! — Энг тяжело дышал. Его указательный палец больно давил на грудь Валманна, но тот понимал, что если попытается отвести руку Энга, то дело закончится дракой. — Я же сказал — она была неплохой девчонкой. Она просто дико мне нравилась. Я и не думал…
— Энг, по-моему, сейчас не совсем подходящее время и место.
— Мне просто хотелось, чтоб ты знал. Это не… — Он вот-вот готов был взорваться.
— Я понял, Энг. Я подумаю. Обсудим это завтра.
— Завтра все должно быть забыто! — Энг вновь развеселился и взмахнул рукой, которая еще секунду назад угрожающе сжималась в кулак. Чуть не потеряв равновесия, он отступил на пару шагов. — Валманн, мы же коллеги?! А? Что скажешь? Черт, если б ты не был таким правильным, мы бы даже подружились!
— Ладно, Энг, отдыхай. Увидимся завтра. Собрание в восемь.
— Слушай, Валманн… — расстегивая ширинку, Энг предостерегающе посмотрел на Валманна через плечо, — уясни: если попытаешься это дело раздуть, то надолго у меня запомнишь… — его струя никак не могла попасть в писсуар, — много чего можно рассказать почти о каждом, кто у нас работает! Много! Запомни, старший инспектор!
Для важности он вновь поднял указательный палец, но потерял равновесие, пошатнулся, и струя полилась ему прямо на ботинки.
В подвале бассейна в Анкерскугене одно из помещений оборудовано под тир. Зимой там трижды в неделю проходят тренировки Стрелкового общества Хамара. В первой половине дня народу там немного. Именно в это время Даг Эдланд особенно любил приходить сюда. С полицейскими пришлось поспорить, но пистолет ему вернули — причем сразу же после допроса. Полицейские хотели оставить пистолет у себя на несколько дней, чтобы провести баллистическую экспертизу, но он им не позволил — отнимать оружие, на которое имеется разрешение, — незаконно. Особенно если учесть, что обвинение против него так и не выдвинули, а в деле о двух убийствах, которое полиция пыталась распутать, огнестрельное оружие вообще не фигурировало. Иными словами, Даг Эдланд был в полном праве получить «беретту» в обмен на уверения, что он в ближайшее время обзаведется специальным сейфом для оружия. Если бы полицейские настояли на своем и изъяли пистолет, то он немедленно обратился бы к юристу, о чем недвусмысленно сообщил следователям. Он также подчеркнул, что оружие ему просто необходимо, потому что тренировки входят в его программу реабилитации по преодолению страха, укреплению личности и тому подобного. Он утверждал, что по этому поводу может предоставить заключение врача.
Он скрыл от полиции лишь тот факт, что планировал воспользоваться пистолетом в самое ближайшее время и что изъятие оружия, мягко говоря, помешало бы осуществлению задуманного.
Надев наушники, он выпускал обойму за обоймой. Время от времени он проверял мишень, убеждаясь, что стреляет все более метко. Это наполняло его чувством глубокого удовлетворения. Маленький разрушающий механизм щелкал и дергался в его руке, словно выплевывая желание убивать, а Эдланд чувствовал, что почти приручил его, и от этого успокаивался и сильнее верил в себя.
«Пошли они в задницу! — И он приканчивал еще одну обойму. — Пошли они в задницу!»
После стрельбы он чувствовал облегчение, будто прошел процесс очищения.
Судя по мишени, теперь он выбивал только «восьмерки» и «девятки». Да, сегодня Даг Эдланд неплохо пострелял.
Зарядив пистолет, он перекинул кобуру через плечо и застегнул куртку. Если не приглядываться, никто не заметит, что он вооружен. И Эдланд отправился на пробежку.
Побегав полчаса, он вернулся, сложил вещи в сумку и пошел принимать душ. В это время суток здесь не бывало других посетителей и раздеться можно было, не боясь чужих любопытных взглядов. Одевшись, он вышел из раздевалки, прошел в фойе и открыл красную противопожарную дверь, за которой оказалась маленькая комнатка, которую сотрудники спорткомплекса использовали как прачечную, сушилку и кладовку. В одном из пластмассовых ящиков там валялись забытые посетителями полотенца, спортивная одежда, обувь, футболки, шарфы и другие вещи. Открыв крышку, Эдланд положил в ящик свой спортивный костюм, носки и кроссовки, а сумку затолкал за машину для сушки белья.
Проделав все это, Эдланд направился к кассе, где заявил о пропаже вещей.
Спустя двадцать минут он уже подавал соответствующее заявление дежурному полицейского управления. Однако теперь в списке пропавших вещей фигурировал также пистолет, который Эдланд использовал для тренировок в стрельбе.
Дежурный тщательно зарегистрировал заявление о пропаже.
В связи с расследованием второго убийства работы в полицейском участке Хамара значительно прибавилось. Все силы были брошены на расследование обстоятельств смерти и жизни Лилиан Петтерсен, хотя дело Карин Риис так и не сдвинулось с мертвой точки. Однако Агнар И. Скард теперь проходил по этому делу как один из двух основных свидетелей. Они уже отправили запрос о дополнительном подкреплении в Центральное управление уголовной полиции в Осло. Трое криминалистов оттуда уже помогали Нольде. Поэтому обстановка в Сторожке, куда Валманн созвал коллег для обсуждения последних результатов расследования, была далека от совершенства.
— По нашей просьбе Скард дал показания, — сообщил Валманн. — Но вчера во время допроса с ним случился нервный припадок, поэтому сейчас он приходит в себя в больнице. Мы продолжим допрос, как только он придет в норму.
— А он сознался? — спросил кто-то.
— Пока нет. Но когда мы заговорили о неверности Карин Риис, он сильно встревожился. Очевидно, что он зациклен на сексе, болезненно ревнив и, пользуясь маской проповедника, втирается в доверие к молодым женщинам, попавшим в беду. Пока у него алиби на вечер и ночь прошлого четверга, но на время убийства Лилиан Петтерсен алиби у него нет. Занятно, что от полиции он не скрывался, а пришел к нам по собственному желанию, причем для того, чтобы заявить о взломе квартиры. Скард утверждает, что к нему в квартиру проникла его бывшая супруга Лив Марит Скард. Она исчезла пять лет назад, и его даже подозревали в ее убийстве.
— Ну, если бы это были только семейные разборки… — сказал один из присутствующих.
— Между прочим, — продолжал Валманн, — Анита Хегг расследует сейчас дело Лив Марит Скард и убеждена, что вот-вот у нее на руках будут доказательства того, что Лив Марит Скард, исчезнувшая в Лиллехаммере пять лет назад, по-прежнему жива. Хегг сейчас уехала в Гьёвик вместе с инспектором Виком.
— Отправились, значит, в изгнание… — сострил какой-то шутник.
— Мы с Фейрингом займемся заявлением о взломе. Все остальные должны прорабатывать списки жильцов гостиницы «Виктория». Необходимо выяснить, кто из проживавших тогда в гостинице по-прежнему находится там, установить личность всех жильцов и связаться с ними…
— Работенка — не дай Боже! — перебил инспектор Сульстранд. — Семинар закончится сегодня после обеда. А потом они разбегутся кто куда, и кроликов в поле будет проще изловить, чем участников этого семинара…
— Значит, нужно начинать немедленно, — решил Валманн. Он отметил про себя, что Энг на собрание не пришел. Довольно непродуманный поступок с его стороны, но Валманн тем не менее испытывал облегчение. Полицейский, у которого была интимная связь с убитой, не имеет права собирать материал для расследования этого убийства. И Валманну по-прежнему было неприятно осознавать, что он единственный обладает сведениями, разоблачение которых поставит под угрозу доверие ко всем его коллегам. Одно неверное действие — и дело просто взорвется, если учесть, что газетчики и так неусыпно следят за расследованием еще одного нераскрытого убийства в спокойном, даже по их собственным словам — «сонном», Хамаре.
