Ознакомительная версия.
Вопрос о Красновской вызвал ту же реакцию.
«Неужели я пришла сюда напрасно?» - тоскливо подумала Ева.
- Жаль, - удрученно сказала она. - Значит, нет никого, кто мог бы хоть что-нибудь вспомнить о Елизавете из Благовещенска и ее дочери, об отце Лики?
Эрманы расстроились. Как все интеллигентные люди и потомственные врачи, они считали своим долгом принимать близко к сердцу проблемы окружающих. Кроме того, они прониклись к Еве искренней симпатией.
- Постойте-ка… - спохватилась вдруг профессорша. - Кажется, папе пару раз присылала открытки подруга его сестры. У меня совершенно из головы вылетело!
- Какие открытки? - оживилась Ева.
- Поздравительные, разумеется. Но папа, скрепя сердце, ей не ответил, и открытки перестали приходить.
- Мой покойный тесть был чрезвычайно осторожен и щепетилен во всем, что касалось семейного благополучия, - важно произнес профессор. - Он не мог поставить нас под удар.
Ева заволновалась. Не дай бог, «осторожный тесть», во избежание каких-то воображаемых неприятностей, выбросил драгоценные открытки!
- Где они? - замирая от страха, что патологическая забота Эрманов о собственной безопасности уничтожила все следы неугодной родни, спросила она.
- Должно быть, среди папиных бумаг, - нерешительно произнесла Ядвига Филипповна. - Если он их не выбросил. Пойду, взгляну.
Архив покойного хранился в лакированном ящичке с деревянной ручкой и старинными накладными замками, тронутыми ржавчиной.
- В таких ящичках некоторые земские доктора носили свои инструменты, - объяснил профессор. - Это реликвия. Жена складывает туда старинные безделушки, которые дороги ее сердцу, семейную переписку и фотографии.
- После смерти папы я ничего не стала перебирать, - со слезами на глазах вымолвила она. - Не смогла. У меня и теперь руки дрожат.
Среди содержимого заветного ящичка было много разных писем и открыток, подписанных женщинами. Сверяя даты на штемпелях и фамилии, профессорша отобрала две с поблекшими видами на заснеженный Кремль.
- Вот, кажется! - обрадовалась Ядвига Филипповна. - Давние поздравления с Новым годом и Рождеством. Тогда было не принято отмечать Рождество… Как все в жизни меняется! Здесь есть обратный адрес, фамилия и инициалы.
- Вряд ли женщина еще жива, - профессор охладил энтузиазм Евы, с которым та потянулась к открыткам. - Больше четверти века пролетело.
Эрманы позволили Еве взять открытки себе.
- Если они вам помогут, мы будем счастливы, - сказали они, прощаясь. - Вы звоните, приходите, когда понадобится.
Ева благодарила, улыбалась. Она с чувством глубокого удовлетворения спрятала открытки в сумочку. И подумала: «Про скандал в «Элегии» Альбина, похоже, родителям не рассказала… как и о его трагическом продолжении».
Эксперт, зевая, давал Смирнову пояснения:
- Твоя «японская шпилька» не что иное, как китайская рукавная стрела. Где ты ее взял? Обчистил магазин восточных редкостей? Эта штуковина произведена в Китае. Видишь, на ней клеймо стоит? Возьми лупу. Работа тонкая, так не разглядишь.
Смирнов, вооружившись оптикой, уставился на стрелу. На месте, указанном экспертом, красовался выгравированный иероглиф.
- Знак дракона, - сказал эксперт.
- Чего ты все зеваешь и зеваешь? - рассердился сыщик. - Не выспался?
- Выспишься тут с вами! Я полночи в Интернете просидел, искал аналоги твоей штуковины, а вторую половину корпел над книгами. Думаешь, мне часто подобные вещички приносят? Ты первый.
- Ладно, прости. Нервы! - оправдывался Всеслав. - Расследование у меня сложное, никак не разберусь.
На самом деле его раздражало все чаще накатывающее ощущение узнавания происходящего. Вот и это крошечное клеймо он уже где-то когда-то видел. Где? Когда? И едва эксперт открыл рот, он уже знал, какие слова услышит: знак Дракона. Что это? Ясновидение прорезывается, или…
- О, черт! - не сдержался он. - Черт!
- Не ругайся, - миролюбиво произнес эксперт. - Не поможет.
Смирнов стоял посреди лаборатории со смешанным чувством растерянности и острого беспокойства, вспомнил совет Евы обратиться к восточному магу, проконсультироваться по поводу «состригания волос», «сажи» и «перьев дракона». «Хочешь, чтобы меня на смех подняли?» - возмутился тогда Всеслав.
Теперь его мнение изменилось.
- Ты не знаешь какого-нибудь мастера по восточным ритуалам и прочим китайским премудростям? - спросил он у эксперта.
Тот, на удивление, не засмеялся.
- Это ты правильно решил: надо поговорить с профессионалом. Сейчас я залезу в базу данных, найду подходящего человека. Одну минуту! Держи адрес, - засиял радостью эксперт. - Восточный маг Огулов слывет знатоком восточной философии, мифологии и всяких колдовских тонкостей. Поет мантры, очищает карму и обладает способностью открывать «третий глаз». Иди, пообщайся, может и тебе откроет!
Смирнов взял у эксперта листок с адресом и вышел из лаборатории.
На улице стояла настоящая весна: тротуары высохли на солнце, в лицо дул теплый, душистый ветер, окна домов весело блестели, девушки улыбались, шли навстречу, стуча каблучками легких сапожек.
«У меня помрачение рассудка, - думал, глядя на них, Смирнов. - Люди живут простой, обыкновенной жизнью, никуда не лезут, не сушат себе мозги… и счастливы! Неужели нельзя забыть обо всех этих скрытых силах, тайных связях, знаках судьбы, драконах и наслаждаться красотой мира, смеяться, любить?»
«У тебя не получится, - ответил ему внутренний голос. - Реальность, которую ты созерцаешь, двойственна, как инь и ян. Она содержит и свет, и тьму. Зрячий не может добровольно стать слепым. Ты и вправду хочешь видеть только одну сторону бытия?»
- Нет, - выдохнул Всеслав. - Конечно же, нет! Это мгновение слабости. Было и прошло.
Увлекшись диалогом с самим собой, он не заметил, как оказался на улице, указанной экспертом. Покровский бульвар… шум голых деревьев, акварельные фасады домов с облупившейся после зимы краской… хорошо!
Белый маг Огулов оказался маленьким, упитанным и абсолютно лысым. Его обтянутый кожей череп блестел, как намазанный маслом. Одежду мага составляли зеленые бархатные шаровары и такая же куртка, подвязанная поясом.
- Я частный детектив, - сразу представился Смирнов. - Хочу у вас проконсультироваться.
Маг, будто немой, кивнул и жестом велел следовать за ним. Он привел гостя в комнату, утопающую в полумраке и сплошь уставленную мягкими диванами с множеством подушек из парчи и атласа. Посреди этого диванного царства горели на подставке полтора десятка свечей.
Сидеть было низко, неудобно, но только гостю. Хозяин с барской небрежностью развалился на подушках, уставившись на сыщика узкими глазками.
- Вам знакома эта вещица? - Смирнов протянул магу рукавную стрелу.
Огулов взял ее, поднес к свету.
- Разновидность тайного восточного оружия, - с легким акцентом произнес он. - Им кто-то воспользовался?
- А как вы думаете?
Маг сверкнул глазами.
- Проверяете мои способности? - усмехнулся он. - Что ж, ваше право. Стрела, похоже, чистая. То есть крови на ней нет, если вас именно это интересует.
Они замолчали, исподволь изучая друг друга. Первым прервал паузу Огулов.
- Я ощущаю присутствие Дракона, - сказал он.
Смирнов вздрогнул от неожиданности.
- Где?
- Здесь… там… - маг повел в воздухе руками. - Везде.
- Что вы имеете в виду? - опешил сыщик.
- Я говорю то, что чувствую, в отличие от вас. Зачем вы пришли?
- Спросить о Драконе…
- Он повсюду.
Всеслав прокашлялся, - так по-дурацки он давно не выглядел. Спросил, ужасаясь собственной глупости:
- Может ли женщина… быть Драконом?
- Дракон приходит и уходит, когда ему заблагорассудится. Он может быть прекрасной женщиной или наивным ребенком, дуновением ветра… эхом в лабиринте улиц. Когда он становится человеком, - берегитесь! Силы такого человека удесятеряются, он превращается в сверхъестественно чуткое и ловкое существо, хитрое, опасное. Не переходите ему дорогу!
- А если наши пути уже пересеклись?
Огулов долго не разжимал губ, глядел на свечи; красные огоньки отражались в его зрачках.
- Дракон неуловим, - наконец промолвил он. - Детективу не стоит сражаться с Драконом, нужно позволить ему осуществить желаемое.
- Даже если это убийство?
- Если Дракон захочет убить, вы не сможете ему помешать.
Всеслав ничего не понял, и поэтому применил свой излюбленный прием: сменил тему. Раз он не может толком разобраться с Драконом, так хоть удовлетворит любопытство.
- Чем отличается белая магия от черной? - спросил он.
- Ничем.
- Как это? Почему же тогда названия разные?
Маг тихо, едва слышно рассмеялся.
- Все едино!
- Но ведь черная магия приносит вред, - сказал сыщик.
- Абсолютно безвредных действий не существует, - продолжал хихикать Огулов. - Вам не кажется, что мы уже сидели в этой комнате и беседовали о добре и зле? Наш разговор все повторяется, повторяется и повторяется. Он успел мне изрядно надоесть!
Ознакомительная версия.
