в рыночный день ты сбиваешься с ног.
– Увидела тебя и решила взглянуть, что вы тут затеваете.
– Жанин, можешь повесить одну из афиш в своей пекарне? Пожалуйста? – Валери вручила ей один из постеров формата А3. – И, конечно, присоединяйся к фестивалю. Покажешь пару трюков этим мужчинам!
– А вот это чудесная идея, Валери! – хихикнула Жанин.
Ричард не имел ни малейшего представления, когда обе перешли на «ты» и начали звать друг друга по именам, но его напарница и бывшая постоялица внезапно стала частью местного сообщества, проделав колоссальную работу в рекордные сроки, особенно учитывая нелюбовь провинциалов к жителям Парижа.
– Валери? – Что, и Ноэль туда же? – Давай я тоже возьму одну афишу, чтобы повесить в информационном центре для туристов.
– Да, конечно, месье Мабит. Вот, держите.
Этот короткий обмен репликами значительно приободрил Ричарда, и он улыбнулся обиженному Ноэлю, с мрачным выражением лица принимавшему постер из рук Валери.
– Кто состоит в жюри? – спросила она, демонстрируя завидное терпение.
– Я, – пробормотал Мабит.
– Тогда, Ноэль, можно мне развесить афиши? – Ее голос стал приторным, словно при общении с капризным пятилетним ребенком.
– Да, Валери, – глядя себе под ноги, произнес собеседник.
– Спасибо. А теперь, Ричард, где лучше разместить следующую?
– Пожалуй, в кафе у Рене, – задумчиво надув щеки, отозвался он.
– Согласна, но туда лучше заглянуть в последнюю очередь, иначе я тебя оттуда уже не вытащу.
Валери была права.
– Как насчет самого salle polyvalente?
Они направились к многофункциональному центру, где в субботу и планировалось основное действие. Ричард никак не мог понять, чего Валери хочет добиться, организуя фестиваль, хотя наверняка имелся скрытый смысл, а не просто желание посоревноваться.
– Все пытаешься разгадать мой замысел? – рассмеялась она, пока они шагали к центру.
Ричарда не удивила проницательность спутницы, он уже привык и ожидал этого по умолчанию, поэтому лишь вздохнул:
– Да, да, так и есть. Не знаю, какой цели ты хочешь достичь. Каким образом фестиваль поможет нам разоблачить Гроссмалларда способом, который власти не сумеют проигнорировать? Не понимаю.
– Все очень просто. Я исхожу из своего знакомства с мужчинами. – Ричард мудро решил не комментировать данное высказывание. – Они, прежде всего, ужасно склонны к соперничеству, как дети. А шеф-повара особенно любят соревноваться.
Он помолчал в ожидании дальнейших пояснений, но их не последовало.
– Боюсь, я все равно ничего не понял.
– Ричард, если бы существовал конкурс на знание кинофильмов и ты бы проиграл из-за жульничества соперника…
– Например, воспользовавшись интернет-базой?
– Да. Как бы ты себя почувствовал?
– Я бы пришел в ярость, черт возьми.
– Именно.
– Но Гроссмаллард, насколько я видел, всегда пребывает в этом состоянии. Что изменит фестиваль? – Ричард развернул очередную афишу и начал прикреплять кусочки двустороннего скотча к уголкам.
– Позволь мне позаботиться об этом. Идея заключается в том, чтобы обвинить его в преступлении…
– С помощью десертов и выпечки? – скептически фыркнул он.
– Да, с помощью десертов и выпечки. Так, чтобы Гроссмаллард потерял – как вы там выражаетесь? – потерял самоконтроль. Потеряет самоконтроль – потеряет все.
– А, хочешь подтолкнуть его к обрыву? Ясно. – Ричард приклеил афишу к стеклянной двери. – Не знаю, сработает ли твоя затея, но других у нас нет. – Они зашагали к центру города. – Откуда такая уверенность, что Гроссмаллард вообще присоединится к соревнованию?
– Как я и говорила, из инфантильного духа соперничества. Потому что Гай Гарсон заявил об участии.
– А как тебе удалось убедить Гая Гарсона записаться?
– Сказав, что Себастьен Гроссмаллард там будет.
Ричард медленно переварил услышанное.
– Ты затеяла очень опасную игру.
– Мы играем. – Валери остановилась и повернулась к нему лицом. – Мы затеяли опасную игру. Мы теперь одна команда, Ричард.
Он совершенно не понимал, что означает это заявление, кроме того, что его привычная британская сдержанность и настороженность в данную секунду разлетелись на мелкие осколки и рассыпались по земле. Он не чувствовал себя таким важным уже много лет. И таким напуганным, если отставить в сторону прилив уверенности в себе.
– И что же ты собираешься готовить?
– А почему именно я? – возмутилась Валери, моментально забыв о командном духе. – Потому что я женщина?
– Н-нет, я вовсе не н-намекал… – Ричард даже начал заикаться. – Нет.
– Я шучу, – рассмеялась собеседница, и он с облегчением выдохнул. – Сама пока не знаю. А ты? «Пятнистого Дика»? – Ее произношение названия популярного в Англии десерта могло бы принести целое состояние, если выложить в Сеть, и Ричард едва не споткнулся, заслушавшись.
– Вряд ли, – ответил он, восстанавливая равновесие. – Иначе Мартин мне потом проходу не даст, так и будет называть. А еще при нем лучше не упоминать ни какой-либо пирог, ни арктический рулет, ни яблочный пудинг Евы.
– Да уж, двойной смысл можно вложить во все, – поморщилась Валери.
– Точно. Пожалуй, остановлюсь на «Итонском беспорядке» или на более традиционном пудинге. Или на «Кладбище мух» [38]. – Она ужасалась все сильнее с каждым пунктом. – А ты к чему склоняешься? Конечно, если предположить, что вообще захочешь готовить. Хотя вовсе не обязана этого делать. Ну, в общем…
Валери улыбнулась.
– Можно мне позаимствовать рецепт десерта от Анжелики?
– И не позволяй никому говорить тебе, что ты не амбициозная!
Они приблизились к кафе Café des Tasses Cassées, битком забитому людьми, как и всегда в рыночный день. Владелец заведения с ворчанием обслуживал посетителей на террасе.
– Рене, можно мы повесим афишу в твоей витрине? – попросила Валери так свободно, словно они с бывшим коллектором общались уже целую вечность.
– Конечно, Вал. Ричард, розе?
Ричард сел за освободившийся столик, удивляясь, как быстро удалось напарнице влиться в сообщество Сен-Совера. Она ведь даже не купила пока дом, если еще намеревалась так поступить.
Сейчас Валери как раз приклеивала объявление изнутри на стекло кафе. Она могла стремиться к покою маленького французского городка, но по-настоящему получала удовольствие от преследования Гроссмалларда. Если тот заподозрит об открытой на него охоте, то ситуация станет опасной. Но охотница за головами наслаждалась риском. Будет ли она счастлива здесь, когда дело подойдет к концу и вернется обычный размеренный темп сельской жизни? Ричард с грустью признавал, что сомневается в этом, хотя и убеждал себя с не свойственным ему оптимизмом расслабиться и получать удовольствие, пока возможно, не думая о завтрашнем дне.
Рене принес бокал розе и оставил бутылку воды для Валери, которая появилась следом.
– Полагаю, ты присоединишься к соревнованию в субботу?
– А? К какому соревнованию? – удивился владелец кафе, затем взглянул на афишу в витрине, кивнул, оборачиваясь опять к собеседникам, и тихо добавил: – Опасную игру вы затеяли, если хотите знать мое мнение. Эти пафосные ребята, шеф-повара, могут слететь с катушек, если слишком сильно их задеть. – Валери отмахнулась от предупреждения. – Но да, я в деле.
– Что будешь готовить? – полюбопытствовал Ричард, искренне заинтересованный, что может предложить суровый и брутальный Рене.
– Мой тарт татен пользовался успехом в нашем блоке La Santé.
– La Santé? – переспросил Ричард.
– Самая большая тюрьма Парижа, – пояснила Валери.
– Звучит как оздоровительный курорт. Погоди-ка, вы могли там сами себе готовить?
– Иногда да. Приходилось, видишь ли. Даже если устраиваешь забастовку и перекрываешь доступ к блоку, есть-то все равно что-то надо.
– Что ж, логично. Значит, тарт татен? Яблочный пирог – это классика.
– Возможно. Либо попробую щегольнуть савареном с лимоном и ягодами. Надо подумать.
– Месье! – попытался привлечь внимание Рене посетитель за одним из дальних столиков.
– Подойду через минуту. Или две! – откликнулся тот и тихо добавил: – Проклятые клиенты. – После чего со злобным видом затопал прочь.
Пока Валери наливала воду из бутылки в миску для Паспарту, Ричард сделал глоток вина и с удивлением понял, что почти перестал замечать чихуахуа в последние несколько дней. Тот казался настолько неотъемлемой частью хозяйки, что они редко разлучались. Песик тоже начал принимать присутствие Ричарда, хотя и поглядывал на него с предубеждением время от времени.
Они немного посидели в тишине. Валери подставила лицо солнечным лучам, а он впитывал истинный французский шарм этого зрелища. Погода радовала, посуда позвякивала, издалека доносились приветственные возгласы: одна пожилая пара встретила другую пожилую пару, и они здоровались так, словно не виделись много лет, хотя на самом деле еженедельно наталкивались друг на друга в этом месте. Ричард находил неизменные ритуалы умиротворяющими и отчасти именно потому так любил Сен-Совер, что переехал сюда.
– Еще бокал?
Это была вторая причина. Ричард в наслаждении закрыл глаза.
– Здесь так спокойно.
– Верно, – счастливо вздохнул он. – Не считая убийств, обмена женами, разрушенных репутаций шеф-поваров и коррупции.
– Нельзя получить все и сразу, – мечтательно
