ко мне. Сюда, в наш дом, к своей сестре… Я поняла, что он натворил что-то нехорошее и времени у нас мало, его скоро поймают, но он… он успел мне рассказать.
– Что? – Оля смотрела ей прямо в глаза. – Что рассказал тебе твой брат? Ты знаешь, что тогда произошло в больнице?
– Да, – тихо ответила Зина, немного помолчала и затем продолжила: – Лечилась с ним тоже одна женщина… Даже общались они неплохо. И поведала она ему как-то, когда они гуляли в их закрытом саду, что подслушала она разговор главврача и одной медсестры-лаборантки. Они обсуждали то, что им удалось где-то в закромах больницы обнаружить тайник. Ведь была там раньше усадьба богатых людей, жила княжна какая-то… Вот главврач и эта лаборантка-медсестра и нашли там богатства этой княжны…
Услышав это, я сразу поняла, что речь идет об убитом главвраче лечебницы и Ольгиной бабушке. А больная женщина, которая подслушала их разговор, скорее всего, Мария Шувалова – мать Шуры.
– Эта женщина Мария потом рассказала моему брату, – продолжала рассказ Зина, – что когда эта лаборантка заходила к ней в палату давать лекарство, то Маша не сдержалась и выдала ей, что знает про клад и всем об этом расскажет. А если та хочет, чтобы она молчала, то должна поделиться, отдать часть найденных сокровищ ее дочери Сашке. На что лаборантка лишь посмеялась над ней и сказала, что той никто не поверит, что она сумасшедшая, и вообще никакого клада нет. А потом… уже в другой раз, она призналась Маше, что клад все же есть и он будет поровну поделен с тем, с кем она его нашла. А свою часть она надежно спрячет, и найдет этот клад ее золотая рыбка, которая будет знать место… И та сотрудница еще так посмеялась над Машей, назвав ее невменяемой и… А у Маши созрел план. Ну, она же больная, что с нее взять… – Зина усмехнулась так, словно сама была эталоном адекватности. – Она решила отомстить и стала подговаривать моего брата, она манипулировала им. Внушила, что надо убить эту лаборантку, но сначала выпытать у нее, куда они перепрятали клад. Кстати, я вспомнила, ту женщину-лаборантку звали Валентиной. И я только сейчас узнала, что она Олина бабушка, тогда я этого не знала… Так вот, Петька все пытался подобраться к этой Валентине, но все никак не получилось, она даже к нему в палату не заходила. Зато с ним часто общался главврач Луганский, осматривал его, беседовал с ним, заходил к нему в палату, давал лекарство… Тут Петю и переклинило, набросился он на врача, стал про клад спрашивать, а тот силен был, сопротивление стал оказывать. Не знаю, где Петька взял тот скальпель, наверно, та женщина Маша ему его как-то передала… Убил он того врача и хотел было побежать в лабораторию с медсестрой-лаборанткой разделаться, но та увидела его в окошко с кровью на руках и закрылась. Петьке ничего не оставалось, как бежать. И прибежал он первым делом ко мне… И быстро поведал обо всем. Я была в шоке, но братца выслушала. Он мне наказал, что надо найти золотую рыбку, именно она будет знать, где спрятан клад. И пожалуйста… вот она, сама ко мне в гости пришла. И про бабушку рассказала, и про золотую рыбку напомнила, что-то про ту усадьбу-психушку стала расспрашивать у меня. Тут я и решилась… Заодно и Руслана ей припомнила. Господи… – Зина осмотрелась вокруг широко раскрытыми глазами. – Что я натворила? Я сумасшедшая, да? Вы упечете меня в психушку?
Да уж… Что тут скажешь? Я молча поднялась и помассировала пальцами виски, потому что голова слегка закружилась. Впору действительно бросать свою работу и начинать писать книги. Моя тетя Мила это явно одобрит.
– У тебя есть еще к ней вопросы? – устало спросила я Ольгу.
– Да какие тут могут быть вопросы… – тихо ответила Ольга. – Все и так понятно.
– Тогда я вызываю полицию. Пусть теперь они ею занимаются и… психиатры. – Я достала телефон и пошла к выходу, ибо связи здесь не было. Да и скорее хотелось выйти из этого винного склепа и вдохнуть свежего воздуха.
– А где твой телефон? – спросила я Ольгу, которая вышла за мной следом.
– Он остался где-то в доме… Ты мне звонила и, наверно, не могла дозвониться.
– Да. Я не слышала мелодию, когда была у двери. У тебя поставлен беззвучный режим?
– Да, я вечером часто ставлю на виброрежим…
Вся последующая волокита, с допросами, осмотрами, протоколами, закончилась ближе к утру. Мы не всё рассказали сотрудникам полиции, сделав только акцент на том, что связанная в погребе женщина после выпитого вина стала вести себя неадекватно и агрессивно, проявляя явные признаки сумасшествия. Поэтому мне пришлось применить навыки самообороны и обезвредить ее. Надо отметить, что сама Зина вела себя вполне спокойно, лишь периодически что-то бормоча себе под нос и противно хихикая. Лишь только когда ее уводили в наручниках, она выкрикнула в наш адрес, какие мы уродцы и страшилища, а она неотразимая красотка.
– Женя, как бы там ни было, а мне ее жалко, – грустно сказала Ольга. – Она несчастный человек, а теперь вообще непонятно, что будет с ее жизнью…
Я лишь глубоко и устало вздохнула, ничего не ответив. А когда мы с Олей остались одни в моем джипе, она дернула меня за руку.
Я посмотрела на нее и на ее усталом осунувшемся лице снова сверкали глаза, в которых плясали чертики. И мне это очень не понравилось.
– Только не говори, что ты бы сейчас с удовольствием напилась, чтобы снять стресс. Или ты хочешь выпить стаканчик просекко? – Я подозрительно смотрела на нее.
– Нет, Женя, – с придыханием ответила она. – Я тебе совсем не это хотела сказать.
– А что?
– Дело в том, что я знаю, где спрятан клад!
* * *
Погода выдалась прекрасная. С самого утра на небе не было ни облачка, а солнце словно было нашим союзником, наблюдавшее за нами со своего синего небосвода. Оно пронизывало своими лучами темное и холодное пространство водной стихии, которые своими бликами будто дружески поддерживали нас в нашем непростом мероприятии. А когда мы выходили на берег, грело и ласкало наши продрогшие от прохладной воды тела.
– Даже солнце сегодня с нами, – говорила Ольга, щурясь от ярких солнечных лучей. – Оно словно говорит нам, что мы на верном пути. Представь, если бы было пасмурно, по небу плыли тяжелые тучи и весь день лил бы дождь…
Я молча соглашалась, греясь под теплыми лучами, восстанавливала дыхание, делала очередную гипервентиляцию легких, после чего снова погружалась в прохладное озеро. Ольга не отставала от меня, тут же семенила следом, надевала плавательные очки и отважно заходила в воду. Доплывая до намеченного места, мы делали глубокий вдох и уходили под воду, стараясь погрузиться почти до самого дна. Действовали мы синхронно и слаженно, с каждым новым нырком тщательно и скрупулезно исследуя илистое дно со всевозможной растительностью.
– Женя, ты была права, когда пошутила насчет водолазного костюма, – смеялась Ольга, когда мы выныривали, восстанавливая дыхание. – Ну ничего, мы и так справимся! – После чего делала глубокий вдох и снова с какой-то невероятной упертостью погружалась до самого дна озера.
– Ты точно в этом уверена? – спрашивала я ее.
– Женя, конечно! – уверенно восклицала она с блеском в глазах. – По-другому и быть не может. И как я сразу об этом не догадалась. Вот дура! Баба Валя, наверно, смотрит сверху и угорает от своей бестолковой и недогадливой внучки… Женя, это же очевидно! – с азартом заправской кладоискательницы приводила мне Ольга свои доводы. И я, надо сказать, была с ней согласна. – Бабушка не зря заставляла меня плавать, нырять, учила подолгу задерживать дыхание, потом настаивала, чтобы я осваивала подводное плавание… Я все еще недоумевала и смеялась, мол, она зачем-то хочет сделать из меня водолаза. А эти ее постоянные намеки, что мне это пригодится, что не надо забывать то место, где мы постоянно
