Ознакомительная версия.
— Может быть. Но я её послал рядом с тобой по другому заданию. А когда ты со своими парнями угодил в полицию, то я и поручил ей дело Карины. Она успешно справилась, представив мне известные уже тебе запись и фотографии о ликвидации Карины.
— Так это её работа, босс? Вот уже никак не мог подумать, что такая очаровательная женщина способна на такие подвиги.
— О, Карл, если бы ты знал сколько у неё таких подвигов, то ты удивился бы еще больше, — усмехнулся босс. — Так вот, после того, как она представила мне запись и фото, я отправил её на отдых. Но вскоре она позвонила мне и попросила моего разрешения слетать на несколько дней в Майями. Я разрешил ей, поскольку экстренных дел для неё у меня не было. И что же ты думаешь, Карл? — замолчал на какое-то время голос.
— Я очень внимательно вас слушаю, мой босс.
— Первый звонок, о котором я тебе говорил, что скажу о нем позже, мне сообщил, что наша очаровательная Джина вылетела рейсом не в Майами — Флориду, а как ты думаешь куда?
— Ну, босс, мест много куда она могла направиться, изменив свой маршрут…
— Я попросил моего агента дежурившего в аэропорту уточнить еще раз и вот сейчас он меня заверил, что наша распрекрасная Джина вылетела в… — сделал паузу голос, — в Милан!..
— Вот это да! — заерзал в кресле Хубер.
— Поэтому я и возвратил тебя, Карл, чтобы изменить теперь наши планы, обсудить это всё по-новому. Что ты думаешь насчет всего этого, мой верный друг и помощник?
— Что я думаю, босс? А то, что не буду отбивать фотографии газетчику Точино, а вместе со своими парнями тоже вылечу в Милан.
— Верно, мой Карл. Я так и полагал что твои мысли совпадут с моим решением. Сегодня же вечерним рейсом и отправляйся. Хайль! — повторил босс, то что он только в редких случаях произносил, подчеркивая этим самым свое важное решение-задание.
— Хайль, мой фюрер! — в тон ответил ему Хубер и быстро вышел из комнаты докладов.
Вечером со своими подручными Винрихом и Даксом Карл Хубер уже садился в самолет делающий рейс в Милан.
Самолет шел на большой высоте, пересекая океан. Джина, откинувшись в мягком кресле дремала, предаваясь обдумыванию своих предстоящих действий в Италии. Постепенно её мысли пошли в другом направлении и она, сама того не желая, вдруг начала вспоминать свою прошлую жизнь молодой и красивой женщины.
Родители Джины были еще живы. Отец был американцем, а мать француженка из Квебека. Фамилия семьи Джины была Ковентри. Мать преподавала французский в школе, а отец Джон Ковентри был маклером по продаже и купли недвижимости. Родители дали Джине хорошее образование. А еще в детстве, их дочь ходила в балетную студию, увлекаясь классическими, а потом, повзрослев, эротическими танцами, близко стоящими к стриптизу. Её родители, естественно, не знали этого. В этот период она связалась с молодым щеголем, который оказался замешанным в каком-то уголовном деле и сбежал не только от полиции, но и от неё. После этого Джину потянуло к самостоятельной жизни. Она переехала в Лос-Анджелес и устроилась танцовщицей в одном из кафе. Здесь она попробовала сделать карьеру. Но напрасно надеялась. Кроме приставания мужчин и небольших денег она так ничего от этого и не получила. Работая танцовщицей в кафе, она однажды после работы познакомилась с респектабельным американцем, который пригласил её на свою шикарную виллу. Увидев роскошную жизнь американца, она стала его любовницей и оставила танцевальную работу в кафе. Живя на вилле, она стала замечать, что её патрон-любовник по имени Миклем, часто принимает у себя каких-то таинственных людей, ведет с ними секретные разговоры, часто уезжает с черным атташе-кейсом, а когда возвращается то, щедро одаривает её подарками. Однажды ей удалось подсмотреть, что его неотлучный кейс в дороге был настолько увесист, что когда она его открыла, то ахнула. Он был плотно набит пачками стодолларовых банкнот. Это открытие с того момента явилось для неё навязчивым вопросом. И она проявила всю свою смекалку и изобретательность ума, чтобы выяснить чем же занимается её респектабельный любовник? Откуда у него такие деньги? Причем не в банковских чеках, как у других, а наличными? Ей удалось записать несколько номеров купюр одной партии денег в кейсе, а когда после очередного возвращения Миклема из поездки, его посетил такой же респектабельный джентльмен и оставил ему свой кейс, взамен такого же кейса Миклема, то она вновь изучила его содержание. И установила, что номера купюр были уже совсем другими.
Все эти наблюдения всё больше и больше не оставляли Джину в покое. И она решила подсунуть своему любимому портативный магнитофон, когда тот будет разговаривать с важным гостем. Их разговор она и сейчас помнила слово в слово:
— Завтра из порта должна выйти яхта «Осьминог», на дне трюма под настилом находятся двести миллионов наших долларов… «Осьминога» сопровождать босс поручает вам, мистер Миклем…
— К черту всё! Я и так каждый раз рискую таская по адресам кейс, набитый фальшивками! Все яхты сейчас шерстят в поисках наркотиков. Полиция доберется и до фальшивок, если они даже и под двойным дном трюма! Я отказываюсь…
— Не подчиняться боссу, не в его правилах, Миклем. Вспомните свое прошлое…
— Сколько можно меня держать на крючке моим прошлым? Я уже десятикратно отработал его для вас и вашего босса!..
— Босс, просил передать вам, что если вы успешно проводите «Осьминога» в Южную Америку, то им будет забыто убийство вами вашей жены, Миклем. И вы, имея кругленькую сумму на своем счету и вот эту распрекрасную виллу, останетесь в покое. И никаких поручений от нас вам больше не будет. Советую согласиться и выполнить последнее поручение босса».
Весь этот диалог между любовником Джины и посланцем от босса вот сейчас явственно прозвучал в её ушах. Она закрыла глаза и постаралась уснуть, но это ей никак не удавалось. Перед глазами всплыл экран телевизора с лицом диктора, когда Джина смотрела новости через несколько дней после записанного разговора Миклема и порученца таинственного босса. Диктор сообщил:
«Полицией задержана яхта «Осьминог» под двойным дном трюма в которой обнаружено двести миллионов фальшивых долларов… Команда судна оказала сопротивление при аресте, в завязавшейся перестрелке двое матросов убиты и один, очевидно, сопровождающий престижный груз. Документы у убитых не найдены. Показываем фото убитых. Полиция просит всех кто может опознать убитых немедленно сообщить в Главное полицейское управление…».
Джина, вглядевшись в фотографии убитых, вскрикнула. На одной из них было мертвое лицо её Миклема. Разумеется она не пошла сообщать в полицию кто есть кто. И жила какое-то время по-прежнему на вилле, оплакивая в душе своего любовника, который очень хорошо к ней относился и был щедр как на подарки, так и на ласки. В домашнем сейфе Миклем оставил определенную сумму денег и Джина могла какое-то время безбедно жить, оплачивая все необходимые расходы.
Но через какое-то время в её доме появился снова респектабельный гость, тот который отправил её Миклема на «Осьминоге».
Он с обворожительной улыбкой попросил разрешения поговорить с ней. Ей ничего не оставалось, как выслушать его, к тому же ей было любопытно узнать, что этот посланец таинственного босса ей скажет. И он сказал:
— Вы, мисс, правильно сделали, что не опознали своего Миклема, дело уже умерло, ушло в вечность, за что босс вашего друга вам благодарен. За это он, переводит деньги, находящиеся на счету покойного на ваше имя. Не правда, заботливо и честно, а?
— Ну… — протянула неопределенно Джина. — И что я должна буду делать за это, мистер… Простите, я имени вашего не знаю.
— Это не столь важно, мисс. Для начала, я бы хотел на вилле Миклема, а теперь вашей вилле встретиться с кое-кем, это совершенно безобидное мероприятие, не так ли?
Джина дала согласие, поняв, что ссориться ей с этими джентльменами ей ни к чему, после того, как она получает такое наследство Миклема. Но она также поняла и другое, что ей совершенно не помешает быть в курсе дел этих фальшивомонетчиков. И она купила две портативные видеокамеры. Одну она скрытно установила в гостиной виллы, где могла происходить ожидаемая беседа, а другую — также скрытно в кабинете бывшего хозяина виллы, на случай если место для беседы выберут там.
Эту встречу она запомнила очень хорошо и еще раз убедилась что с этими людьми шутки плохи, лучше с ними дружить и делать то, что они приказывают вежливым тоном, чем им перечить. Вот что ей удалось услышать и увидеть тогда, благодаря видеокамерам:
«В комнате за столом уселись в кресла двое. Один очень пожилой человек, но спортивного еще сложения, с еще хорошо сохранившимися седыми волосами на голове, в больших темных зеркальных очках, стекла которых походили на линзы размером с кофейных блюдец, отчего лица его было не рассмотреть как следует, а тем более запомнить. Другой мужчина был лет сорока, черноволос, с правильными чертами интеллигентного лица и большими глазами. Оба одеты были парадно и выглядели, как люди участвующие на дипломатическом приеме.
Ознакомительная версия.
