Ознакомительная версия.
И вот теперь они все трое ехали в Женеву. Две синьорины занимали отдельное купе, а Дон занял место в соседнем. Но постоянно он находился в купе своей «семьи». Это слово: «семьи» уже вошло у них в обиход за время проживания на вилле синьоры Камиллы и синьора Чезаре.
Поезд несся на стремительной скорости, нырял в тоннели, мерно постукивал колесами на стыках, и покачивая вагоны, убаюкивал наших героев, все дальше и дальше унося их к новым приключениям.
Олмэн был честный детектив и выполнял всегда неукоснительно только то, что было ему поручено. Вернувшись к Лоу Берни, он обстоятельно все доложил о событиях в Милане и заверил, что подробную информацию об особе под именем Карина, шеф может получить прослушав магнитофонную запись. Олмэн извлек из кармана портативную кассету и положил ее перед Берни.
Они сидели в гостиной на вилле хозяина за бокалами мартеля. Олмэн после каждого глотка посасывал свою неизменную трубку, иногда притаптывая пальцем табак в черенке и ждал, когда слуга выполнит указание Лоу и принесет диктофон из кабинета, чтобы прослушать ленту в кассете.
Но вот диктофон был положен перед хозяином и он вложил туда кассету. Послышался шорох ленты и зазвучали голоса. Это был тот же разговор в комнате на вилле синьора Чезаре когда Дон разыгрывал спектакль со своими синьорами.
Запись была продублирована журналисткой Деллой Стрит на диктофон, который всегда был в ее сумочке, как постоянная принадлежность ее профессиональной работы. И вот теперь эта запись звучала здесь в гостиной Лоу Берни, который слушал с видом человека неудовлетворенного результатами предприятия, в которое он вложил не малые деньги.
Когда запись закончилась, Олмэн сказал:
— Детектив Гарри Дон заверил, что полученный у вас, мистер Берни, десять тысяч долларов будут возвращены за минусом дорожных расходов, поскольку сенсационного материала, на который все надеялись в пакете завещании Райского не оказалось.
— В честности Гарри Дона я не сомневался, деньги деньгами, и все же… — задумался делец. — Я благодарен, вам, Олмэн, вот вам чек, за ваши труды… — достал книжку Лоу Берни, подписал и вырвав листок оттуда, протянул его Олмэну.
И когда слуга проводил Олмэна из гостиной, Лоу Берни еще долго сидел в задумчивости, а затем проговорил вслух:
— И все же… Пиццерия синьоры Августины в Милане… — Он снял трубку телефона и набрал номер. Когда в трубке зазвучал голос секретарши-любовницы Гарри Дона Джанины, он спросил:
— Мне нужен Гарри Дон, уважаемая Джанина. Я Лоу Берни.
— О, мистер Берни, но я ничем не смогу вам помочь, так как мой мэтр в отъезде и когда будет я сказать затрудняюсь.
— Затрудняетесь или не знаете? — недовольно спросил Лоу.
— Не знаю, мистер Лоу. Он не звонил, и где он пребывает мне тоже неведомо, к сожалению…
— Просьба, как только он позвонит, прошу сказать ему, что мне крайне необходимо переговорить с ним, Джанина.
— Обязательно так и сделаю, мистер Берни.
Лоу медленно опустил трубку на аппарат и отхлебнул из бокала золотистый напиток.
— Черт знает как понимать эту развязку с Кариной, — произнес он снова вслух. — Но чувствую всеми фибрами своего опыта, что здесь дело не так… — включил он снова магнитофон и начал вторично прослушивать запись, переданную ему Олмэном.
Сидел и слушал, попыхивая сигаретой, когда зазвонил стоящий рядом на столике телефон. Лоу выключил магнитофон и взял трубку.
— Мистер, мне удалось прослушать отрывок доклада Джоса нашему хозяину. Джосу удалось прослушать разговор какой-то синьоры Августины и синьорины Марии. Она говорила, что ей звонила ее падчерица какая-то Карина с вокзала. Что она на время куда-то уезжает и когда приедет, то сообщит где она и когда приедет. Все, мистер, я кладу трубку, — и послышался отбой.
Лоу Берни некоторое время смотрел на трубку и медленно опустил ее на аппарат. Это звонил ему служащий у Мартина Фрэсби, которого он сделал своим агентом и тот время от времени его информировал обо всем, что ему удавалось узнать о действиях предпринимаемых его хозяином.
Лоу Берни сделал глоток из бокала и вдруг привстал, воскликнув:
— На кой черт ей понадобился вокзал, когда она собиралась лететь в Нью-Йорк к своему другу? Ну-ка, ну-ка… — снова включил магнитофон.
Когда прослушал, то хлопнул рукой по столику так, что чуть не опрокинул бокал с коньяком.
— Я же говорил, что здесь что-то не то… Что дело с этой самой таинственной Кариной, а вместе с ней и Ранским еще не закончено.
Лоу Берни поднял трубку, набрал номер и сказал:
— Когда появится Олмэн, потрудитесь, пожалуйста, передать ему, чтобы он сразу же позвонил Лоу Берни, — и положив трубку, удовлетворенно откинулся в кресле, попыхивая сигарой.
С внутренним волнением Джина сидела в комнате перед большим зеркалом и докладывала своему таинственному боссу о проделанной ею работе.
— Значит, моя милая, красавица Джина, я могу быть уверенным, что Карины нет в живых?
— Да, мой босс. Если вы просмотрите фотографии, которые я сделала для доказательства вам. Но если бы она и была живой, босс, то не представляла бы никакой угрозы для вас и для кого бы то ни было. Вам нужно только прослушать вот эту запись на магнитофоне… Фотографии и запись я оставляю вам, босс, — улыбнулась зеркалу Джина.
— Прекрасно, прекрасно, моя девочка, все это я изучу. Как было договорено на твой счет я переведу обещанную сумму.
— Позвольте поинтересоваться, босс, как дела обстоят с Карлом Хубером?
— На сегодня все в порядке. Мне пришлось, конечно, раскошелиться для освобождения моих людей в Италии. Но сейчас он и его люди уже выполняют другое мое задание.
— Ну и Слава Богу, босс, — вторично улыбнулась своей обворожительной улыбкой Джина. — Сожалею, что я не сумела отвратить от него эту полицейскую неприятность.
— Понимаю, моя красавица. У тебя были другие обстоятельства. Если бы эти идиоты не затеяли шум в пиццерии. Ну что ж, отдыхай, развлекайся, когда понадобишься я тебя приглашу. Свободна, мая красавица.
— Благодарю, мой босс, — облегченно вздохнула девушка, вставая. Оставив магнитофон и фотографии в конверте, она покинула зал для докладов.
Если читателю было известно каким образом попал магнитофон с записью разговоров Гарри Дона, Карины и Деллы, то фотографии, которые она представила боссу, были также не чем иным как фальшивками. Инсценировать убийства Карины в Милане, когда город кишел полицейскими патрулями, в связи с разгулом, какой-то мафиозной банды, она не решалась. И избрала более легкий и в то же время нелегкий путь, хотя могущий иметь за собой непредсказуемые последствия. Но другого выхода у нее не было, чтобы доказать выполнение своей задачи.
Она посетила множество фотолабораторий городских газет, где просила показать ей фото наиболее страшных автомобильных катастроф. Объяснив при этом, что ей надо это для стенда по безопасности в автошколе, которой она ведает. Обещая за это хорошо заплатить. Одни фото лаборанты удивлялись ее просьбе, другие прямо отказывали, но некоторые все же представили ей пачки фотографий разбитых в столкновениях, горящих от взрывов, обстрелянных со стороны пулевыми очередями автомобилей. Из всего этого арсенала она долго выбирала нужные ей снимки. Но наконец ей удалось набрать фотографии с разных ракурсов. Они изображали сгоревшую машину и рядом лежащую обгорелую женщину, лицо которой, естественно, опознать было невозможно. Отобрав эти фотографии, она попросила отпечатать их ей в трех экземплярах, за что щедро расплатилась.
В машине ее ждали ее агенты Кент и Анри, которым она тоже заплатила обещанное и отпустила их на все четыре стороны. Сдав арендованную «аугусту», она на такси приехала в аэропорт Малпенса и утром следующего дня вылетела в Лос-Анджелес.
Вот такова история возникновения фотоснимков, свидетельствующих гибель бывшей официантки из клуба «Золотой якорь» Карины Рисленд, являющейся в свое время любовницей таинственного Джими Райского.
Джина получила в банке деньги для своих нужд. Она планировала отправиться в свой арендуемый бунгало на берегу моря и предаться беззаботному отдыху. Купаться, загорать и флиртовать с приглянувшимися ей парнями. Одним словом, пожить, как говориться, в свое удовольствие. Готовясь выплатить ей деньги по чеку, кассир спросил:
— В каких купюрах вы соизволите получить, уважаемая?
В открытом ящике у него были пачки долларовых купюр разных достоинств. Взглянув на них, Джина ответила:
— В стодолларовых, мистер, и одну купюру дайте тысячную.
— Пожалуйста, получите… — отсчитал кассир ей требуемую сумму по предъявленному чеку.
Поблагодарив чиновника банка, Джина сунула деньги в сумочку и отошла от окошка кассы. Вышла на улицу села в свой припаркованный «понтиак» и помчалась за город.
Ознакомительная версия.
