приходили? Тем более тут не заперто.
Опер толкнул дверь.
– М-да-а… – с порога протянул участковый. – Обстановочка, мягко сказать, спартанская. Минимализм!
– Так сейчас как раз в моде.
По размеру – метра четыре на шесть – комната была вполне приличной. Вот только из мебели – две табуретки да старая панцирная кровать с рваным матрасом и вообще без белья. Зато по углам куча всякого хлама, притащенного, верно, со свалки. Пара картофельных ящиков, разномастные лыжи, старая велосипедная рама без колес, ручной машинный насос без шланга, «лысая» покрышка от мотоцикла, мотоциклетная фара, похоже, от «Ковровца», керосиновая лампа, фонарь и некогда шикарный радиоприемник «Звезда», увы, почти без ламп и в покоцанном корпусе.
– И когда только успел натаскать? – покачал головой Ревякин.
– Так это с одного места все. – Дорожкин распахнул окно. – Тут недавно Цветковы в Озерск переехали, им квартиру от леспромхоза дали. Так это все от них… Ну почти все.
– Ну да, ну да, – склонился над добром Игнат. – Тут, ежели руки приложить, продать вполне можно. Тем более здесь. Вон и радио, и фонарь, и керогаз еще… Глянь, тут и книги: Достоевский, Куприн… Однако… Ого! Глянь-ка, Игорек!
Отодвинув картофельный ящик, Ревякин извлек из кучи хлама… старый рыжеватый портфель с латунными замками.
Тянск, Озерск и окрестности. Конец июня 1967 г.
Первым делом Максим заглянул в винно-водочный. Не то чтобы заранее так захотел, а вот получилось. Выходя из автобуса, увидал на крыльце очередь и… Ну, в самом деле, не с пустыми же руками в гости идти! Длинный дощатый барак, выкрашенный темно-зеленой густотертой краской, принадлежал районной организации рабочего снабжения (сокращенно – ОРС) и, кроме алкоголя, торговал еще карамельками, шоколадками и – если привозили – квасом в розлив. Ну и, конечно, курево – как же без него?
Надо сказать, очередь вела себя прилично: никто не хамил, не толкался и вперед других не лез. Кроме парочки молодых ребят и одного интеллигентного вида деда в соломенной шляпе-канотье, в основном стояли женщины-пенсионерки, живо обсуждавшие последние новости, не только политические, но и культурные. Горячо обсудили встречу Косыгина с президентом США Линдоном Джонсоном, поругали Солженицына и вспомнили вдруг булгаковскую «Мастера и Маргариту»…
– В журнале «Москва» печатали… – округлив глаза, вполголоса рассказывала одна из старушек. – Мне по весне еще внучка сказала, она в восьмом классе учится, круглая отличница… Так вот, пошла я в библиотеку, чтоб значит, почитать… Заранее заказала у знакомой библиотекарши, она с моей дочкой когда-то в Гаграх отдыхала… Ой, скажу я вам, Гагры – это…
– Так что с «Мастером»-то? – тряхнув седоватой бородкой, заинтересовался интеллигентный дед.
– А ничего! – Пенсионерка всплеснула руками. – Принесла я журналы домой – несколько номеров… Дождалась, пока внучка уйдет, не при ней же читать такое! Дождалась, открываю… А нет ничего!
– Как ничего?
– А так! Все страницы романа вырваны! А вместо них другие вклеены… чтоб, значит, журнал в библиотеку сдать. А то ведь вдруг увидят, что журнал-то похудел.
– Чертовщина какая-то!
– Вот-вот! И я говорю – чертовщина!
– Вам, молодой человек, что? – Продавщица, пухленькая завитая блондинка, похоже, крашеная, не дала Максиму дослушать. – Только сразу предупреждаю: водки нет! Завтра будет.
Ага, вот почему очередь такая интеллигентная – водку не завезли. Да и рабочий день еще не кончился.
– А мне, пожалуйста, две шоколадки «Аленки» и… две бутылочки вина…
– А дешевое кончилось, – подсказала продавщица.
– Давайте тогда дорогое… вон, по три сорок.
– «Хванчкару», что ли?
– Ну, пусть будет «Хванчкара».
– Ой, молодой человек! – охнула позади бабуся в зеленой крепдешиновой косынке. – И не много вам? Две таких бутылищи!
– Так и вы же за вином стоите!
– Я не за вином. Я за зефиром! – Бабуся с гордостью поджала губы.
– О! Я еще и зефира в шоколаде возьму, – быстро сообразил Макс. – Взвесьте грамм триста. И это… сигарет еще пачку. М-м… – Молодой человек попытался припомнить, какие сигареты курила Вера. – Ну, такие… в мягкой пачке… О! Болгарские!
Упаковав зефир в скрученный из оберточной бумаги кулек, продавщица снисходительно улыбнулась:
– «Плиска», что ль? Или «Тракия»?
– «Тракия»! – вспомнил наконец Мезенцев. – Давайте.
– А нет болгарских. – Блондинка уперла руки в бока. – Вообще, кроме «Беломора», никаких нет. «Беломор» брать будете?
– Спасибо, нет… – Протянув «красненькую», Максим прибавил к ней еще трешницу.
Пожав плечами, продавщица деловито отсчитала сдачу и вдруг улыбнулась:
– Вы за сигаретами в табачный ларек загляните. Тут недалеко совсем, на углу.
Поблагодарив, Максим именно так и сделал. Купив в ларьке сигареты «Плиска», уселся на лавочке между автобусной остановкой и женским общежитием ДРСу и принялся терпеливо ждать. Дозвониться до подружки так и не удалось – на вахте наотрез отказались позвать девушку к телефону, сказали «не положено», пришлось ехать вот так – нахрапом. Вера, конечно, звала, да и вообще… Но! Вдруг она задержится на работе? Или придет с кем-нибудь… с мужчиной – они ведь с Максимом не жених с невестой, Вера – свободная девушка, и вообще…
Было уже без пятнадцати пять, совсем скоро на стройке заканчивалась смена, и Вера должна бы уже… Вот, может быть, этот автобус?
Из автобуса выпрыгнули смешливые девчонки в разноцветных мини. Смелые! Ну, все же Тянск – не Озерск – куда как больше. Впрочем, и в Озерске на короткие юбочки уже не таращились – привыкли, вот разве что в деревнях… Там – да. Девушка в мини – ясно, кто…
Еще автобус, зеленый, с белой крышей «ЗИЛ-158», наполненный народом по самое некуда. Притормозил, глухо ухнув рессорами, распахнул двери. Тут уже вылез народ посерьезней – в рабочих комбинезонах, в спецовках, в том числе, и девушки. Вот, интересно, на заводе и переодеться негде? Или всем этим людям просто лень? Ну, Тянск – все же город, и не шибко маленький. Это в Озерске многие мужики в чем на работу – в том и в магазин, и в гости даже. Тяжелое наследие послевоенных времен – привычка к бедности, хотя ведь в том же леспромхозе зарабатывали неплохо.
Максим прикрыл глаза, пытаясь представить свою добрую знакомую в таком вот жутком комбинезоне – грязном, заляпанном краской, с широченными брезентовыми штанинами. Нет, ну, правда, неужели переодеться негде? Или это просто шик такой? Дескать, мы же рабочий класс – не кто-нибудь! Тоже в своем роде снобизм…
Следующий автобус подошел минут через семь – к концу рабочего дня транспорт ходил чаще. Совсем уж старинушка – красно-белый 154-й «ЗИС» с квадратной кабиной и заваленным внутрь лобовым стеклом. Дребезжа, остановился враскорячку, как старая черепаха, зашипел, натужно открывая двери.
Снова
