Ознакомительная версия.
К счастью, гаишник оказался человеком нелюбопытным, и спустя уже пару минут она въезжала в город. К своему офису она подъехала только через сорок минут, опоздав на заседание редколлегии…
Ее ответственный секретарь, Сбродов Алексей, был уже на своем привычном месте. Обычно он встречал ее в холле и забирал из ее рук ключи, чтобы отогнать машину в подземный паркинг. Честно говоря, это в обязанности секретаря не входило, Евгения Швец вполне могла справиться с этой задачей сама. Но так уж повелось, что шустрый и пронырливый Сбродов, навязав ей свои услуги несколько раз подряд, стал проделывать эту операцию каждое утро. Несомненно, это было удобно, хотя порой Евгения задумывалась, почему ее ответственный секретарь проявляет о ней такую заботу? Думать о том, что она ему нравится и он делает все это ради собственного удовольствия, было приятно, но глупо. Во-первых, она не нуждалась в его нежной привязанности, а во-вторых, и сам Алексей отнюдь не принадлежал к породе людей, безнадежно влюбленных. Это был ярко выраженный эгоист с задатками типичного карьериста. Он был десятью годами моложе Евгении и считался одним из самых перспективных сотрудников редакции. Сама Евгения предпочла бы видеть на месте ответственного секретаря человека менее амбициозного, но более надежного. Однако издатель настаивал на кандидатуре Сбродова, и с этим ей приходилось считаться.
– Евгения Федоровна, мы вас заждались, – сказал он с улыбкой, встретив ее у подъезда. – Что-то произошло в пути?
– Нет-нет, – покачала головой Евгения. – Все в порядке.
– Давайте ключи, я поставлю машину.
Женщина заколебалась:
– Мне показалось, что я сегодня удачно выбрала место для парковки. Можно оставить ее и там, на улице.
Лицо молодого человека выразило удивление.
– Вы слышали прогноз на сегодня? Движется циклон. Так что к вечеру вы найдете свою любимицу под толщей льда и снега. Вам это надо?
Отказываться от его услуг было бы глупо и даже подозрительно, поэтому Евгения скрепя сердце передала ключи помощнику. В конце концов, машину, хотя и бегло, осматривал инспектор и не нашел ничего, что показалось бы ему криминальным.
Через пять минут главный редактор журнала «София» входила в свой служебный кабинет…
Все были уже в сборе. Судя по неубранным кружкам с выжатыми пакетиками чая, редколлегия собралась сегодня точно по расписанию. На повестке дня стояло обсуждение юбилейного номера журнала, и пятеро креативных молодых людей с папками в руках с нетерпением дожидались случая высказать редактору свои соображения относительно того, как будет выглядеть «София» в свой десятый день рождения.
Евгения обязана была по такому случаю искриться идеями и зажигать всех своим энтузиазмом. Так бы оно все и было, не случись с ней сегодня поутру это ужасное происшествие. В ее кейсе, битком набитом бумагами, лежали заметки редактора, перемешанные с предложениями ее коллег, некоторые рукописи дискуссионного характера, которые она намеревалась обсудить, а также подготовленные к выпуску иллюстрации. Но после бурного утра, проведенного Евгенией в гонке от ее воображаемых преследователей, в голове у нее было пусто, за исключением, пожалуй, единственной мысли: побыстрее бы все это закончилось и она оказалась бы в своем тихом, безопасном доме.
Тем не менее за стол она села, как обычно поприветствовав собравшихся кивком головы и улыбкой.
– Начнем, помолясь, – сказала она. – Итак, юбилейный выпуск журнала… Не стоит вам повторять, дорогие мои, что это особое событие, и материал номера должен быть подобран так, чтобы у читателя с самой первой страницы возникло ощущение праздника, феерии, если хотите. После изучения ваших материалов у меня подобного чувства не возникло. – Евгения без особого интереса перелистала страницы оригинал-макета и пожала плечами, показывая подчиненным свое неудовлетворение. – Пресно, однообразно, может быть, приемлемо для текущего номера, но никак не для десятилетнего юбилея…
Тут ее взгляд остановился на собственных руках, и она в ужасе замерла. На указательном и большом пальцах правой руки явно виднелась бурая полоса неопределенного происхождения: то ли грязь, то ли кровь, то ли все это вместе. Ко всему прочему на подушечке пальца сильно саднила свежая царапина, которую она получила, пытаясь отмыть разбитую фару.
Мысли Евгении смешались, и она замерла на полуслове. Руки она машинально убрала под стол и теперь по лицам коллег пыталась отгадать, заметили ли они причину ее замешательства. Подчиненные слушали ее внимательно, только редактор отдела красоты и моды почему-то отвела глаза в сторону, словно боясь встретиться с ней взглядом.
– Я хочу выслушать ваши предложения, – резко заявила Евгения, давая всем понять, что право высказаться переходит теперь к членам редколлегии.
Присутствующие оживились.
– Мое предложение остается в силе, – пробасил пухлый мужчина, курирующий в их журнале новостной блок, а заодно и сферу экономики и права. – Необходимо увеличить объем выпуска. Сделать этакую «толстушку», которая бросится в глаза читателям хотя бы из-за своего необычного размера.
Озабоченность пухлого человека объемом номера была встречена дружным хихиканьем.
– Спасибо, Костиков, – сказала Евгения, словно бы не заметив всеобщего веселья. – Так мы и сделаем, но я не думаю, что мы станем первооткрывателями. Так делают все. Я жду от вас чего-то принципиально нового.
– Тогда нужно изменить направленность журнала, ориентировав его на более широкие читательские массы, – заявила редактор отдела красоты и моды Юлия Красюк. – Можно ввести новые рубрики.
– Например? – прищурила один глаз Евгения.
– Например, то, что привлечет интерес обывателя в любом случае: слухи, сплетни, криминал…
– Криминал? – переспросила редактор и сразу же почувствовала, как ее уши полыхнули огнем. – При чем тут криминал? Тем более в глянцевом издании?
– Криминальная хроника – это беспроигрышный вариант, – потирая руки, заявил редактор Шпунько, курирующий музыкальный отдел. – Даю на отсечение голову, если читатель пропустит что-нибудь горяченькое из зала суда. «Репортаж в наручниках»! Как вам идея?
– Я думаю, что это отвратительно, – немедленно отозвалась Швец. – Мы позиционируем себя как журнал для современной, активной женщины, нацеленной на семью и карьеру. Как сочетаются со всем этим тюремный быт и жаргонные песни?
– «От сумы и от тюрьмы…» – развел руками Шпунько. – Хотите вы этого или нет, но следственный изолятор – это тоже неотъемлемая часть чьей-то жизни. Можно подумать, современные активные дамы застрахованы от уголовного преследования! Мало ли что может случиться? Например…
– Например, женщина, не справившись с искушением, возьмет взятку, – пыхнул Костиков. – По-моему, очень актуально, в свете борьбы с коррупцией.
– … или убьет мужа, – нашлась Красюк. – А что? Проблема домашнего насилия стоит сейчас остро.
– Среди наших читательниц нет потенциальных взяточниц и убийц! – заявила вдруг Васнецова, отвечавшая за раздел медицины и психологии. – Ну, правда же, Евгения Федоровна?
Швец проглотила комок в горле. Ей очень не понравилась тема этой дискуссии. Но прекратить словесный поток коллег сейчас было так же сложно, как пытаться, зайдя в горную реку, заставить ее течь в другом направлении. Поднятая тема взволновала всех.
К счастью, хлопнула дверь, и в комнату вошел Сбродов.
– Евгения Федоровна, у вас там проблемы с машиной… – начал он, но договорить ему не дала уже сама редактор.
– Перерыв десять минут, – сказала она, но присутствующие и не думали расходиться.
– Во! – обрадованно воскликнул Шпунько, словно получив порцию адреналина. – Чем не актуальная тема: «Женщина и автомобиль»?
Швец только покачала головой…
– Евгения Федоровна, вы утрясли все необходимые формальности со страховой компанией? – спросил Сбродов, обеспокоенно глядя на свою начальницу. – Если нужна моя помощь, только скажите.
– Пустяки, – отозвалась Евгения, отходя от стола, якобы для того, чтобы приготовить себе кофе. Она не хотела, чтобы их слышали посторонние. – Не стоит волноваться. Подумаешь, какая-то фара…
– Но повреждения серьезнее, чем вы думаете, – возразил Сбродов. – У вас разбиты крыло и капот. Не исключено, что найдутся и другие, внутренние поломки. Как вас угораздило? Вчера, насколько я помню, машина была цела.
– На то она и машина. Вчера – цела, сегодня – уже нет, – пробормотала Швец, всеми силами стараясь скрыть свое смущение.
Сбродов уставился на нее. Должно быть, она говорила глупости.
– Еще мне показалось, что там спереди… кровь, – произнес он с запинкой. – Я наклонился, чтобы получше рассмотреть повреждения, и увидел бурые разводы. Ерунда какая-то, верно?
«Черт!» – мысленно отозвалась Евгения. Она уже проклинала себя за свой необдуманный поступок. Ей не следовало сегодня ехать в редакцию, пусть даже она сорвала бы заседание редколлегии. Гори он синим пламенем, этот юбилейный выпуск любимого журнала, когда на кону стоит ее собственное благополучие! Она могла сказаться больной или сослаться на свою маленькую дочь. Она могла заявить о кончине какого-то дальнего родственника или о внезапном потопе в собственном доме. Но ничего подобного она не сделала, а теперь, как последняя дура, стояла перед сотрудником, открыв рот, и не знала, что сказать в свое оправдание.
Ознакомительная версия.
