— Как твои успехи в выпечке?
— Меня по-прежнему приводят в уныние ингредиенты типа «крем фреш». — Я забрала у него книгу, с хлопком закрыла ее и отложила на кофейный столик. Что-то в Максе заставило меня остаться стоять. — Хватит темнить, выкладывай.
Он вздохнул, сделал несчастное лицо, но это выражение было его «по умолчанию», так что я пока еще не слишком встревожилась.
Не слишком. Прожив столько в мире, где новости, как правило, были дурными, я спросила:
— А зачем тебе надо знать, где Карло?
Хмурый и собранный, словно на задании, Макс опять проигнорировал вопрос. Он протянул руку поочередно к каждому из мопсов, атаковавших его с флангов. У меня шевельнулось странное чувство, что он словно прикрывается ими на случай, если я в него чем-нибудь швырну.
— Мы задержали серийного убийцу, — наконец ответил он.
Я столько лет пробыла «в деле», но эти слова, как и прежде, привели нервы в легкий трепет.
— Великолепная работа. Кто?
Он заговорил… осторожно, как бы с опаской, напомнив актера, еще не до конца вызубрившего роль:
— Дальнобойщик, зовут Флойд Линч. Пограничный патруль подобрал его пару недель назад на девятнадцатом шоссе милях в семидесяти от границы. Он шел в Лас-Вегас с грузом видеопокер-автоматов. Стандартная проверка документов, но с ними была собака-кадавр, которая подняла тревогу… В машине нашли тело женщины.
— В трейлере?
— Нет, трейлер с покерными автоматами оказался чист. Тело обнаружили в кабине. Управление шерифа и ФБР вызвали на место.
— Труп опознали?
— Еще нет. Дальнобойщик говорит, она нелегальный иммигрант.
С помощью собак обычно отыскивают иностранцев, которые пытаются пересечь пустыню. Пока он переводил дух, мой мозг напряженно работал. Я пыталась вычислить, почему с этим рассказом Макс пришел именно сюда.
— Теперь припоминаю. Кажется, я видела это в новостях. Дело быстро заглохло.
— Вроде как по вине ФБР.
— Но это случилось две недели назад.
— Расследование Бюро забрало себе.
— У него были приводы в полицию?
— Ни одного. Кроме штрафа за нарушение ПДД, никакого криминала.
— Хочешь диет-колы? — Не дожидаясь ответа, я прошла через просторную комнату в кухню и достала из холодильника две банки. — Я так понимаю, ты здесь, потому что жертва имеет какое-то отношение ко мне?
Макс помолчал, а затем, проигнорировав мой вопрос, продолжил:
— О самой жертве информации немного. Тело мумифицировано.
— «Все чудесатее и чудесатее». Запах сильный?
— Нет.
Я кивнула, делая мысленную пометку пополнить запасы сельдерея, прежде чем закрыла дверцу холодильника.
— Он признался в ее убийстве?
— Поначалу нет. Сказал, что нашел тело прямо на обочине, что одежда на трупе была в лохмотьях, обувь уже украдена, что это нелегальная иммигрантка, которая не смогла пересечь пустыню. Он сказал, что просто «пользовал» ее.
— «Пользовал». Мерзость.
Однако ничто из услышанного не объясняло, почему помощник шерифа так подробно все это мне выкладывал. Не говоря уже о том, зачем вообще это делал. Мог бы просто как-нибудь позвонить в свободную минутку и рассказать, а не приходить специально. Сбоку на моей шее дернулся нерв. Я протянула банку с колой Максу и открыла свою, но все еще не могла заставить себя сесть.
— Из того, что я слышала, на дело серийного убийцы не тянет. Жертва одна, он отрицает, что убил ее. — Не было нужды говорить Максу, что это тянет лишь на тяжкое уголовное преступление четвертого класса — надругательство над трупом. Скромный тюремный срок. — Не возьму в толк, какое, к черту, это имеет отношение ко мне? — Я отпила из банки.
— Когда криминалисты проверили машину, они нашли тайник с альбомом для вырезок и журналами. — Здесь Койот, как мне показалось, взвесил свои слова более тщательно, если это было возможно. — И с открытками.
Немного колы пролилось на ковер Джейн: моя рука дернулась.
— Адресованными, надписанными? — спросила я.
Он покачал головой. Я пожала плечами:
— Куча народу покупает открытки. Даже дальнобойщики.
Он шумно вздохнул и сказал:
— Все журналы были со статьями об убийствах на Шоссе шестьдесят шесть.
«Шоссе-66». Самое крупное в моей карьере дело об убийствах на сексуальной почве. Дело, закрыть которое мне не удалось. Дело, в котором я потеряла молодого агента, ставшего последней известной следствию жертвой убийцы. И единственной, кого так и не нашли. Мне не хотелось задавать напрашивающийся вопрос — тот, на который я семнадцать лет мечтала ответить. Вместо этого я сказала:
— А, фанат. Этот, как, ты сказал, его имя?
— Флойд Линч.
— Он мог быть фанатом: даже у серийных убийц есть фанаты.
— Похоже, журналы в самом деле повлияли на него. Знал он много, в том числе имена жертв.
— Все это говорили в новостях.
— И писали в журналах: «Я перерезал ей ахиллесово сухожилие, чтобы она не смогла убежать, я изнасиловал ее, потом задушил медленно и почувствовал, как податлива косточка в ее горле…»
— Это тоже было в новостях. К тому же он мог и нафантазировать, что-то добавить от себя.
— «…я отрезал ей правое ухо».
А это уже ломало версию, которую я выстраивала. Никто, кроме правоохранительных органов, не знал, какие были у киллера трофеи. И отрезанных ушей так и не нашли.
— Такие подробности мы скрывали, — призналась я.
— Вот что мне рассказали. — Нервничая все заметнее, Макс поерзал на диване и прочистил горло.
Голос его, однако, зазвучал мягко и спокойно. Ненавижу, когда так делают. Это недобрый знак.
— Бриджид, потом, когда криминалисты сказали Джорджу Манрикесу, мед…
— Знаю, судмедэксперту.
— …о журналах, он поднял дело и сопоставил факты с результатами осмотра тела, которое обнаружили в машине. Несмотря на мумификацию, он определил наличие сломанной подъязычной кости, перерезанного ахилла, отсутствие правого уха — все это было там. Modus operandi налицо.
— Мумия в грузовике, — сказала я.
— Все как у жертв Шоссе шестьдесят шесть, — кивнул Макс.
Не в состоянии найти другое объяснение, я наконец задала вопрос, а сердце забилось в ожидании.
— Это она? Ее мумия в грузовике?
Ответ принес облегчение и разочарование.
— Нет. Это не тело Джессики Робертсон. По крайней мере согласно показаниям Линча.
— Ох, — выдохнула я коротенькое, пустое, ничего общего с «Ох!».
Так близко к тому, чтобы найти Джессику спустя столько лет, и… Нет, это не она. Как в тумане я добралась до кресла-релакс напротив дивана и упала в него — ноги отказали служить.
И тут помощник шерифа добавил чуть более поспешно, чем прежде:
— Но Линч утверждает, что может отвезти нас и показать, где она.
Даже на фоне уже озвученных сенсаций я не верила тому, что слышу.
— Что, он вот так просто взял и сознался?
— Его посадили в бокс и предложили жизнь.
— Отморозок заключил сделку со следствием? — Скрипичная струна, о которой я уже начала забывать, завибрировала в груди, и я почувствовала, как закипает ярость. — Где она? — Я была готова хватать свою сумку.
— Утверждает, что в брошенной машине. По старому проселку, в сторону Маунт-Леммон.
— Ее отцу уже сообщили?
Интересно, кто-нибудь задумывался о моей реакции? Завершив свою миссию и видя, что я не беснуюсь, Макс расслабил спину и позволил мягкой обивке дивана немного втянуть себя.
— Не переживай. Прежде чем сделать это, мы дождемся подтверждения данных экспертизы, но сказать тебе надо было уже сейчас. Принимая во внимание причастность… Я говорил со спецагентом по этому делу, с Лаурой Коулмен, знаешь такую?
— Виделись, когда я работала в филиале в Тусоне. Вроде ее специализация — мошенничество.
— После твоего ухода она перешла в отдел убийств. Это ее идея известить тебя и подключить Дэвида Вайса.
— Вайс уже в курсе?
Мой тон, по-видимому, к этому моменту уже потерял напряженность, и Макс сделал усилие выбраться из подушек, сесть прямее и вернуть голосу спокойствие.
— Да. Поскольку в том деле он был профайлером и составлял психологические портреты. Сегодня вечером он вылетает, чтобы провести тест на невменяемость, дабы мы могли быть уверены, что у нас на руках есть все основания для пожизненного заключения без права освобождения.
— Хочу съездить на место, где обнаружили труп, — сказала я.
Однако, прежде чем Койот ответил, я услышала, как поднимается гаражная дверь, а оба мопса слетели с дивана и бросились встречать хозяина. Низкий голос Карло донесся со стороны кухни:
— Милая, «Тэнкерей» оказался на десять долларов дороже, чем «Сэм клаб», так что я просто взял кое-какие мелочи, собачий корм и салями. — Карло остановился, завидев Макса и меня, уставившихся на него, словно нас застигли за попыткой что-то спрятать. Собственно, так оно и было.
