Если это действительно важно, моя память выбросит его в сознание в нужный момент…
* * *
Утро подействовало на меня отвратительно… Дождь явно не собирался лишать нас своего общества. От выходного я, можно сказать, отказалась по доброй воле. Через час меня будет ждать Ирина Сергеевна Мельникова. Во вверенном ей классе, где учился Володя Пономарев. И придется Танечке совершить романтическую прогулку под дождем, даже если ей этого не хочется…
Я начала одеваться. Сварила обязательный кофе… Говорят, он вреден. Впрочем, жить тоже вредно. От этого постоянно умирают… Еще не было такого случая, чтобы жизнь была без летального исхода. Даже Иисусу Христу пришлось сначала умереть, а уж потом стать бессмертным… Однако и мысли же у вас, Татьяна! А чего вы, собственно, хотите, Танечка, когда за окнами серый цвет взял реванш над остальными? А вы идете в школу, в которой только что был убит парнишка, не сделавший никому ничего плохого. Летальный исход настиг его несправедливо рано. Мне это никогда не нравилось. Дети должны жить дольше родителей. А деньги никогда не стоили человеческой жизни. Поэтому мы встанем, выйдем из дома и отправимся в дождливую неизвестность серого дня.
Я вышла из дома через полчаса. До Иркиной школы можно было дойти пешком. Раскрыть зонт мне помешал какой-то летучий подросток, толкнувший меня плечом. Я даже не успела возмутиться. Он уже растаял в воздухе, но осталось довольно неприятное впечатление от его торчащих ушей и шмыгающего носа. Бросив вслед его нескладной фигуре взгляд суровой и оскорбленной добродетели, я раскрыла зонт и двинулась в сторону школы.
* * *
Школа была огорожена высоким забором. Наверное, директор этой школы раньше работал в колонии для несовершеннолетних.
Оставалось, правда, непонятно, почему он не окутал забор колючей проволокой и не пропустил по ней ток. Так уж было бы вернее. Чтобы ученики не разбежались.
Выходов из концентрационной школы было только два. Один вел через стадион, а второй соприкасался с подземным переходом.
В переходе были перебиты все лампочки, и оставалось только догадываться, какими же путями выбирается из засады вторая смена – ведь кончают они уже в глухой темноте! Даже я, со своими познаниями в айкидо, не рискнула бы шастать по темному подземному переходу, где воздух был намертво пропитан запахом дешевого портвейна и дармовой мочи. Люди, собирающиеся коротать здесь долгие зимние вечера, явно не были образцами подражания для подрастающего поколения.
Впрочем, детей нужно готовить к суровой реальности будней. Может быть, ночные походы через подземный переход были частью педагогической программы местного Ушинского.
Я пробралась через переход и вышла в пустынный школьный двор. Дети учились. Во дворе царила тишина, и она мне тоже не нравилась. Рядом со школой торчал несуразный памятник «железному» Феликсу. Впрочем, и сам-то Дзержинский был фигурой несуразной, так что памятник отличался реалистичностью. Скошенным глазом Феликс наблюдал, не сбежит ли кто из этого отдела? Я почувствовала себя подследственной. Сразу захотелось оправдаться. Но я сдержалась. Все-таки я здесь по делу. А вы, уважаемый, именно вот вы и стали бы бесценным свидетелем, ежели б не были столь вызывающе немым…
Можно, конечно, поиграть с вами в Командора, но я-то хорошо помню, чем кончилась история с Дон Гуаном. Общаться с вами, даже каменным, мне неохота. Вдруг вы надумаете заявиться ко мне в гости?
Это предположение меня немного развеселило. Представить себе лицо моей соседки, повстречавшей на лестнице двигающийся по направлению ко мне памятник, было довольно забавно.
Я вошла в школу. Погруженная в тишину школа приняла меня холодно. И неприветливо.
Но мне было не до реверансов. Я поднялась на третий этаж. Именно там Ирина Сергеевна пыталась объяснить юному человечеству необходимость литературы.
Найдя нужный кабинет, я постучала. Из-за двери был хорошо слышен Иркин голос. Она объясняла подросткам суть Платонова учения. Странно… Я и не подозревала, что дети в современных школах, кроме компьютерной премудрости, изучают древних философов. Или это Иркино светлое начинание?
Интересно, они что-нибудь поняли о катарсисе? Могут ли они вообще что-то о нем понять?
Достаточно ли им близко очищение через страдания? Мне верилось в это с трудом. Пока их жизнь напоминает птичью. Радости чисто физические. Познание жизни. Соответственно интерес к ней… Они еще не успели устать. Зачем же Иринка мучает их Платоном и его катарсисом?
* * *
Ирка оказалась достойной женой следователя. Впустив в класс, она усадила меня на заднюю парту. После этого продолжила разговор, плавно перейдя на вопрос жизни и смерти. Естественно, взглянув на меня, перевела разговор на Володю Пономарева.
Она предложила каждому вспомнить о нем и рассказать случай из жизни, с ним связанный. Дети старались. Они напряженно вспоминали, говорили, рассказывали… Как будто добрая Ирина Сергеевна поставит им за воспоминания хорошую отметку по литературе. Однако именно таким образом уже через пятнадцать минут я знала не только имена его одноклассников, но и о самом Володе вполне могла составить четкое представление.
Ангелом он, слава богу, не был. Иногда умел зло подшутить. Над теми, кого считал идиотами. А идиотами он считал довольно многих.
Особенно меня интересовала Саша. Сначала я честно пялила глаза на самую красивую девочку в классе, справедливо полагая, что у Володи должна была быть именно такая подружка. Девочка была светловолосой и прелестной. Правда, мне она показалась одной из тех, кого называют «спящая красавица». Она молчала, глядя с отсутствующим видом в окно. Рядом с ней сидела подружка. Маленькая и невзрачная. Глядя на нее, я вспомнила песенку Насти Полевой:
Я исполняю танец на цыпочках,
Который танцуют все девочки
Моего роста…
Хотя личико у нее было вполне миловидное. Глаза светились грустью, и наконец до меня дошло – именно такой должна быть Саша! С чего я решила, что Саша – это красавица, с тормозным видом обозревающая пространство за окном?
– Саша, – подтвердив мои мысли, обратилась к малышке Ирка, – ты нам ничего не расскажешь?
Малышка пожала плечами и проговорила:
– Мне бы очень хотелось узнать, кто его убил. А остальное я обсуждать не хочу.
Сказала она это ТАК, что я поняла – больше никто ничего не скажет. Маленькая Саша явно обладала в классе непререкаемым авторитетом. Что ж, попробуем попытать счастья в конфиденциальной беседе.
Второй заинтересовавшей меня личностью был нескладный парень. Во время всеобщих воспоминаний о Володе сей отрок презрительно хмыкал, шевелил губами и явно неодобрительно косил глаза в мою сторону. Я его не просто раздражала. Я выводила его из себя. Ему хватило ума понять, что «вечер воспоминаний» напрямую связан с моим присутствием в классе.
Несколько девиц всхлипывали, прижимая к глазам платочки. Саша кидала на них разгневанные взгляды. Девицы явно раздражали ее своим нарочитым плачем, который был неправдоподобен… Или лицемерен. Саша лицемеркой не была. Она мне нравилась с каждым взглядом на нее все сильнее. Маленькая и гордая. Явно умница. А самое главное – в ней ощущались внутренняя цельность и сила.
А это в современных детях редкое качество.
* * *
Я дождалась конца урока и подошла к ней. Она посмотрела на меня с любопытством.
– Вы – из милиции, – почти угадала она. Я отрицательно покачала головой:
– Нет, я – частная сыщица.
Она кивнула. Смерила меня оценивающим взглядом и одобрила. Я почувствовала себя польщенной. Честное слово, говорю это без иронии. Саша обладала притягательностью необычайной силы. Ей очень хотелось понравиться.
– Пойдемте в сад, – предложила она, – там и поговорим.
– Но ведь там дождь, – попыталась возразить я.
Она посмотрела в окно.
– Дождь кончился, – сообщила девушка, – здесь секут безжалостным оком. Как вы думаете, могу я вести серьезный разговор без сигареты?
Я догадалась, что это не в ее правилах. Пришлось смириться. Тем более что Саша никоим образом не подходила под общий эталон несовершеннолетней девицы.
Мы вышли как раз на то место, где нашли Володю. Там Саша положила на лавочку рюкзак и села, достав сигарету. Сначала она кинула взгляд в сторону школы, убедилась, что никто из учителей не бежит в ее сторону с брошюрами о вреде курения, и зажгла сигарету.
– Что вас интересует?
– Почти все, – призналась я.
– Во-первых, все я вам не расскажу, – предупредила она меня. – Если вы не тормоз, вы должны это понять. Наши с Володей отношения должны остаться личными.
– Согласна, – кивнула я.
– Вам нужно поговорить с Лешкой, – решительно сказала она, – этот придурок что-то скрывает. Они были одно время друзьями, но поругались. А недавно Лешка во что-то вляпался. Вместе со Светой Рябовой. Моей соседкой по парте. И Володя помогал им выпутываться. Только что там была за история, даже я не знаю. Мне ничего сказано не было. Светка плакала долго. И она считает, что Володю убили из-за этого.
