Я взяла у нее пальто и отнесла его на вешалку, в прихожку – Слушайте дальше… Нет, дайте мне сигарету, что ли, сначала… – расхрабрилась подруга, чем меня жутко поразила. Она в жизни никогда не курила.
Я прикурила себе и ей по сигарете, одну протянула подруге. Ленка взяла ее указательным и большим пальцами, затянулась и тут же закашлялась.
– Нет, вы мне лучше водки еще налейте. Курить я не умею.
Я плеснула ей еще граммов пятьдесят, уже начиная раздражаться.
– Лен, до утра тебе хватит времени, чтобы наконец-то внятно рассказать, что случилось?
– Угу, – она одним махом выпила водку, поморщилась и запила ее водой. И снова поморщилась. Потом, абсолютно глупо улыбаясь, изложила совершенно дикую для моего понимания историю:
– Костя пришел. Я вот в таком виде была. Ну, ты, Иванова, знаешь, что я дома всегда так хожу. Мы с ним болтали, телевизор смотрели. Потом захотели есть. А у меня, как назло, хлеб кончился. Это в полдесятого вечера было.
– Это не важно.
Если бы я знала, как была в тот момент не права. Все, каждая мелочь в ее рассказе, каждая деталь оказались потом важными.
– Короче, ты, Иванова, знаешь, что мини-маркет у меня во дворе. Я не стала одеваться по полной программе. Как была дома в футболке и шортах, так и вышла. Только пальто, шапку и сапоги надела. Прямо на босу ногу. Видишь? – Лена продемонстрировала босые ступни.
Я тут же кинулась в комнату, порылась в ящике, извлекла оттуда шерстяные носки и заставила ее надеть.
– Спасибо, заботливая ты моя. Но я уже почти согрелась. Продолжаю. Лифт был занят, я спустилась по лестнице. Купила хлеб. Еще Наталью Суровцеву встретила. Она тоже хлеб покупала. Мы с ней поболтали. Чуть-чуть. Потом я ее до подъезда проводила, она в соседнем доме живет. Там еще немного поболтали. А потом я пошла домой.
– Не представляю, как можно выйти из дома полуголой в пятнадцатиградусный мороз. Да еще с кем-то болтать. Сумасшедшая, – упрекнула я подругу. – В следующий раз, может быть, умнее будешь.
– Ой, Иванова, это только ты у нас такая правильная. Аж противно. А я как выходила всю жизнь за хлебом, лишь накинув на себя пальто, так и буду. Правильным людям на земле жить скучно.
Я уже пожалела о том, что прервала ее, поскольку размышления о нормах поведения могут заслонить суть разговора. Но Истомина, как ни странно, сама вспомнила, что так и не довела свое занимательное повествование до конца.
– У подъезда решила удостовериться, что ключ на месте, в кармане. А его там нет. Представляете?
– Может, ты его дома забыла? – вмешался Димка.
– Да вот фиг! – возразила подружка. – У меня же дверь только ключом закрыть можно. Она не захлопывается. Папа мне специально такой замок поставил после того, как я несколько раз подряд захлопывала дверь, забыв ключ дома. А так надежнее. Вы меня лучше не перебивайте, а то я никак с мыслями не соберусь.
Ленка снова довольно по-дурацки, а скорее просто пьяно хихикнула. А потом продолжила:
– Так вот. Сначала я решила ключ поискать. Но он не нашелся. Тогда я, смирившись с потерей ключа, поднялась на свой этаж и позвонила… – Ленка замолчала, ожидая нашей реакции.
– Никто не открыл, – догадалась я.
– Точно. Он, наверное, пока я ходила, уснул. Я звонила, стучала – бесполезно. Тогда я попыталась дозвониться тебе. Ты не брала трубку. Почему молчал твой сотовый?
Все было просто: я забыла его в машине, в «бардачке».
– Я уже и в службу спасения пыталась дозвониться. И искать ключ пыталась. Мужик мне какой-то помогал еще. Потом машина патрульная проехала. Ребята мне фарами посветили, пока я искала. Бесполезно.
– Так попросила бы кого-нибудь помочь вскрыть дверь.
– Так я и попросила. Ментов. Но они сказали, что надо вызывать участкового и искать двух понятых.
– Ну и что?
– Как что? Представляешь, открывают милиционеры дверь, а там спит… В общем, мужчина. Это видят понятые, то есть мои уважаемые соседи. Видят они и меня, у которой под пальто лишь шорты и футболка. Имидж же, Таня… Что стало бы с моим имиджем? Нет, Иванова, в таком виде я могла показаться одной тебе, хоть и ты правильная.
Я невольно фыркнула. Да уж, за исключением похода в магазин в столь своеобразном наряде, Ленку от общепринятых норм поведения под пулей отступить не заставишь.
– Но потом, Таня, я смирилась. И пошла к участковому, но было уже поздно. Опорный пункт только до одиннадцати вечера открыт. В общем, все против меня. Не-ет, такое только со мной могло случиться.
– Это точно…
Произнося последние слова, я имела в виду не только поход в шортах в магазин. Доверчивая моя подруга спокойно оставила чужого человека в квартире, и когда он не открыл ей на ее настойчивые звонки, решила, что он крепко заснул. Да кто его знает? Может быть, он воспользовался случаем, собрал все максимально ценное в квартире и тут же скрылся?
Ленку мое предположение просто ужаснуло:
– Как ты можешь так говорить, Таня? Костя не такой. А потом, опять же, он же не смог бы закрыть дверь. Ведь не стал бы он рыться в поисках ключа!
Господи, ну и детский сад! Что за подруга у меня такая – наивная, как школьница, будто ровесница своих обожаемых учеников.
Я отправилась в комнату, собрала подходящие вещи, чтобы утеплить Истомину:
– Одевайся быстро. Сейчас идем к тебе.
– Так у меня же нет ключа. Я вам тут целый час толкую.
– Твою дверь только ленивый вор не откроет.
Света на площадке, где находилась квартира Истоминой, не было. Я попросила Димку посветить мне зажигалкой.
Повозившись пару минут с замком, я открыла дверь, шагнула внутрь, в темноту квартиры, и едва не упала, споткнувшись обо что-то мягкое.
Я чертыхнулась нарочито громко, поскольку эта тишина, стоявшая в квартире, показалась мне зловещей. Не знаю почему, но у меня мороз по коже пошел.
Ленка с Димкой стояли у порога, и мне казалось, что я слышу даже прерывистое дыхание взволнованной подруги.
Пошарив рукой по стене, я нащупала выключатель и щелкнула им…
Ленка, округлив глаза, которые, казалось, давно готовились выскочить из орбит, открыла было рот, чтобы неистово, дико закричать. Но потом, тихо ойкнув, прикрыла его рукой и стала медленно сползать по стене. Она потеряла сознание. Руки безвольно повисли вдоль тела. Я ей в какой-то степени даже была благодарна за такую реакцию. Гораздо хуже было бы, если бы она все же завопила так, как собиралась, – весь дом бы на уши поставила.
На полу в прихожке, неестественно вывернув шею, головой к двери лежал новый друг Истоминой Костя. На затылке несчастного запеклась кровь. На щеке тонкая струйка тоже засохшей крови. Рядом с ним валялись осколки от керамической вазы, которая обычно стояла у Истоминой на тумбочке в прихожке.
Дима наклонился к парню, взял его за запястье:
– Готов, уже холодный, – констатировал он.
– Ничего не трогай, – почему-то шепотом предупредила его я.
Он кивнул, выпрямился.
– Смотри, Таня, а перстня-то нет.
Перстня действительно не было.
– Может быть, он у него в кармане? – предположил Кортнев.
Я пожала плечами. Вряд ли человек станет дорогостоящую вещь класть в карман. Потом добавила:
– Или они его приватизировали уже. Думаю, это дело рук наших вчерашних преследователей.
– Что будем делать, Таня? – голос Димки дрожал – ему тоже было страшно.
– Для начала займемся Ленкой.
Он взял ее на руки, как пушинку, и шагнул через Костю.
– Включи свет, Таня.
Я включила свет и кинулась на кухню за нашатырем.
Ленка поморщилась, пытаясь увернуться от «благоухающего» тампона, и открыла глаза.
– Иванова, ну почему я такая невезучая? – тихо простонала она, по ее щекам покатились слезы.
Она поднялась, села и закрыла руками лицо, раскачиваясь из стороны в сторону. Слезы струились между пальцев.
Я пока не трогала ее. Это бесполезно. Надо, чтобы она осознала, что случившегося поправить уже невозможно. В такие моменты нельзя сразу пытаться успокоить человека, может начаться истерика. По себе знаю: одно дело, если я сама что-то пытаюсь в себе перемолоть, и совсем другое, когда меня начинают успокаивать и жалеть. Мне тогда становится еще больше жаль себя, родную, слезы аж душить начинают.
Я понимаю, что Ленке сейчас нелегко. Но не только ей. Нам с Димкой тоже нелегко. Мы все трое были в этом чертовом кафе. Вот ведь, предупреждали меня «кости». И интуиция не молчала. Я постоянно находилась в состоянии тревожного ожидания чего-то дурного.
И это дурное произошло. Но что конкретно? Почему нас стали преследовать? И как на нас вышли? Хотя, что тут мудреного. На Димку по номеру его машины. Точно так же, как я собралась выйти на молодчиков-«близнецов». Его пытались найти дома, на работе. Если бы по счастливой случайности он не был в это время у меня, то неизвестно еще, чем бы встреча с «близнецами» закончилась. Я была уверена, что Костю убили именно они.
Так, пойдем дальше. Если парни смогли по номеру машины вычислить владельца и его место жительства, значит, у них есть определенные связи. Не каждый сможет получить такую информацию.
