Ма Чжун заметил, что жизнь вообще вещь печальная. Узнав, что полное имя студента Ян Моуте, он попрощался с портным и, проклиная жару, отправился к зданию суда.
Когда Ма Чжун вошел в кабинет судьи Ди, младший помощник Хун помогал судье надевать официальный наряд из зеленой парчи с шитым золотом воротником. Пока судья поправлял свой высокий головной убор с черными крыльями по бокам, Ма Чжун сообщил ему о разговоре с портным.
– Не знаю, что и думать, – сказал судья Ди. – Хун просмотрел записи о пропавших без вести и ничего там не нашел. Младший помощник, расскажите Ма Чжуну, что вы обнаружили!
Младший помощник Хун взял со стола листок бумаги.
– На четвертый день девятого месяца, – рассказал он Ма Чжуну, – сообщалось о пропаже двух человек: здешний торговец лошадьми, татарин по происхождению, сообщил о внезапном исчезновении дочери. Она объявилась через месяц с мужем и младенцем, прибыв из-за границы. Вторым был брат мастера по металлу и слесаря по имени Мин Ао. Сообщалось, что он вышел из дома на шестой день девятого месяца и не вернулся. Для полной уверенности я просмотрел записи, относящиеся ко всему году Змеи, но в них нигде не упоминается девушки или женщины по имени Нефрит. . Послышался гулкий удар большого бронзового гонга у входа в зал суда. В гонг ударили три раза – пора было начинать заседание.
Младший помощник Хун отодвинул занавес, отделяющий кабинет судьи Ди от зала суда.
На фиолетовом занавесе был вышит золотом единорог, традиционный символ проницательности. Судья взошел на помост и сел в кресло за высокой скамьей, покрытой красным покрывалом. Со стороны зала покрывало опускалось до пола. На скамье лежала небольшая стопка государственных документов, а рядом с ней – большой прямоугольный сверток промасленной бумаги. Судья с любопытством взглянул на этот сверток, сложил руки в широких рукавах на груди и оглядел зал суда.
В зале с высокими потолками было довольно прохладно. Зевак набралось около дюжины. Они стояли в отдалении. Очевидно, они пришли отдохнуть от жары, а не следить за захватывающим зрелищем суда над убийцей. Перед возвышением по правую и по левую руку от судьи стояли восемь стражников. Немного дальше находился глава городской стражи с тяжелым кнутом в руках. С его широкого кожаного пояса свисали две пары ручных оков. За ним судья увидел четырех человек, одетых как ремесленники в аккуратные синие куртки. Им явно было не по себе. Слева от помоста за низким столиком сидели два писца, приготовив кисти, чтобы записывать все происходящее во время суда.
Когда младший помощник и Ма Чжун встали позади кресла судьи Ди, он взял молоток – длинный брусок твердого дерева – и стукнул им по скамье.
– Объявляю заседание суда уезда Ланфан открытым! – произнес он.
Судья провел перекличку, а затем приказал главе стражи повести к скамье обвиняемого.
По знаку главы городской стражи двое стражников отправились за дверь с левой стороны зала и притащили оттуда длинного, как жердь, человека, поставив его перед помостом. Одет он был в залатанную куртку и широкие шаровары. Судья Ди быстро оглядел продолговатое, загорелое лицо обвиняемого, украшенное густыми усами и короткой бородой; длинные, грязные пряди волос свисали на лоб. Затем стражники силой поставили человека на колени перед скамьей. Глава городской стражи встал рядом с ним, помахивая кнутом.
Судья Ди посмотрел на лежащую сверху бумагу. Подняв глаза, он строго спросил:
– Вы и есть А Лю, тридцати двух лет, не имеющий определенных занятий и дома?
– Да, это я, – взвыл обвиняемый. – Но я сразу хочу заявить, что…
Глава стражи ткнул рукоятью кнута в плечо А Лю.
– Отвечай на вопросы его превосходительства! – рявкнул он на арестованного.
– Глава городской стражи, какое обвинение выдвигает суд против этого человека?
Глава стражи вытянулся, важно прокашлялся и начал:
– Прошлой ночью вместе с Сэн Санем, известным бандитом, этот человек ужинал в трактире Чоу неподалеку от Восточных ворот. Они выпили четыре кувшина вина и начали спорить, кому из них платить. Хозяин трактира Чоу вмешался и кое-как уладил спор. Потом А Лю и Сэн Сань начали играть в кости. Последний долго проигрывал и проиграл приличную сумму. Потом он вдруг вскочил и обвинил А Лю в мошенничестве. Они начали драться, и А Лю пытался проломить Сэн Саню голову пустым кувшином. Хозяин трактира позвал на помощь других посетителей. Вместе они сумели уговорить этих двоих покинуть трактир. Многие слышали, как Сэн Сань говорил А Лю, что они еще поквитаются в заброшенном храме за Восточными воротами. Он пустует уже более десяти лет, и в нем ночует разное отребье.
– Обвиняемый и Сэн Сань действительно прошли туда вместе? – спросил судья Ди.
– Прошли, ваша честь. Стража у Восточных ворот заявила, что эти двое прошли через ворота за час до полуночи, все время яростно ругаясь. Стража предупредила их, что ворота скоро закроют на ночь. А Лю крикнул в ответ, что он вообще не собирается возвращаться.
А Лю хотел что-то сказать и поднял голову, но глава стражи показал кнут, и тот снова быстро склонил голову к каменному
полу.
– Этим утром, сразу после рассвета, охотник Мэн пришел в суд и сообщил, что обнаружил мертвое тело перед алтарем, когда зашел передохнуть в главный зал храма. Я сразу же отправился туда с двумя стражниками. Голова убитого была отрезана у шеи и лежала рядом с телом в луже крови.В жертве я узнал бандита Сэн Саня. Орудие убийства тоже лежало рядом – это был тяжелый двойной топор, какие делают татары. Я провел обыск территории храма и обнаружил обвиняемого спящим под деревом на краю храмового сада. Куртка у него была запачкана кровью. Я схватил его на месте, предъявив ему обвинение в бродяжничестве. Боялся, что он скроется, пока я получу разрешение на его арест. Когда он рассказал мне, что последним местом в городе, где он находился вечером, был трактир Чоу, я немедленно отправился туда, и Чоу рассказал мне о ссоре. Господин Чоу присутствует здесь и может подтвердить свои показания, как и двое его посетителей, которые были свидетелями ссоры, и охотник Мэн.
Судья Ди кивнул. Он повернулся к Ма Чжуну и спросил вполголоса:
– Разве бродяги всегда решают свои споры с помощью топоров.
– Действительно, господин, от них скорее следует ожидать поножовщину или удара дубиной по голове, – ответил Ма Чжун.
– Покажите орудие убийства.
Ма Чжун развернул промасленную бумагу. Все увидели двойной топор с кривой рукоятью около метра длиной. Бронзовый конец рукояти был выполнен в виде головы смеющегося дьявола.
– Как такое диковинное оружие попало к убийце, глава стражи?
– В зале храма ничего нет, ваша честь, кроме алтарного стола у задней стены. Однако в нише боковой стены стоят две алебарды и два топора. Когда обитатели храма еще жили в нем, это оружие использовалось во время ритуальных танцев. Потом жрецы покинули храм, оружие осталось на месте. Никто не посмел украсть его, поскольку оно считается священным и приносит несчастье.
– Есть ли у Сэн Саня родственники в нашем городе?
– Нет, господин. У него есть брат по имени Лао У, но он недавно переехал в соседний уезд Тонкан.
Младший помощник Хун наклонился к судье и сказал:
– В копиях документов, присланных вашим товарищем, судьей Тонкана, написано, что он осудил Лао У и женщину, с которой он жил, на шесть месяцев тюремного заключения некоторое время назад. Их обвинили в краже свиньи.
– Понятно.
Затем судья произнес:
– А Лю, сообщите суду, что именно случилось прошлой ночью!
– Ничего, благородный владыка, то есть совсем ничего, я клянусь в этом! Сэн Сань был моим лучшим другом. Зачем же мне?..
– Вы подрались с ним и пытались проломить ему голову, – резко оборвал его судья Ди. – Или это вы тоже отрицаете? – Конечно нет, господин! Сэн Сань и я всегда ссоримся, мы так развлекаемся. Позже Сэн Сань сказал, что я мошенничал в игре в кости, и я правда мошенничал. Я всегда мошенничаю, а Сэн Сань всегда пытается поймать меня за руку. Так веселее! Поверьте мне, благородный владыка, не убивал я его! Клянусь! Я в жизни никого пальцем не тронул! Я бы никогда…
Судья постучал молотком.
– Расскажите, что случилось, когда вы вдвоем вышли из трактира?
– Мы пошли вместе к Восточным воротам, благородный владыка, дружески поругиваясь. Когда мы вышли из ворот, мы взялись за руки и запели. Сэн Сань помог мне взобраться по лестнице, потому что я очень устал. Я весь день таскал дрова этому скупердяю… Да, когда мы пришли во двор храма, Сэн Сань сказал: «Я пойду в зал, буду спать на алтарном столе!» А меня так разморило, что я там же лег под деревом и уснул. Проснулся я утром, когда этот сукин… – он замолчал, потому что глава стражи поднял кнут и угрюмо закончил: – Этот чиновник пинал меня и кричал, что я убийца!
