недавно исполнилось тридцать, и он был на три года моложе Бородина. Но какое это имеет значение?
Адрес, указанный на конверте, не соответствовал адресу прописки в паспорте. Значит, он жил не дома? Мало того, и без телефона. Ну совсем убогий парень. Дизайнеры неплохо зарабатывают. Странно…
И все же судьба воспротивилась их браку. Принцесса и нищий. Сюжет из старой сказки.
Сложив все в бумажник, он убрал вещи в ящик тумбочки и, облокотясь на нее, встал.
Передвигаясь от предмета к предмету по направлению к белому платяному шкафу, он вдруг замер посреди пути, впившись руками в спинку стула.
Его взгляд впился в картину, висящую на стене в золоченной тяжелой раме. Это был портрет девушки. Она смотрела на него, как живая, весело улыбаясь и кокетничая. У Артема пробежала дрожь по коже. Не в силах отвести в сторону глаз, он сглатывал слюну и не знал, что ему надо при этом говорить. Портрет, вещь, конечно, неодушевленная, но видел-то он не портрет, а ее живую, ту самую, с которой его однажды столкнула судьба. Как внезапно они встретились, так же внезапно и разошлись. Их короткий роман был песней, прерванной грубым окриком.
История четырехлетней давности, о которой он уже успел забыть, но которая нередко возвращалась к нему в сладких снах. Может, все было и не так, как рисует его романтическая натура, но тут уж никуда не денешься. Каждый видит, как он чувствует и ощущает окружающий мир. Для Артема эта девушка не была промежуточным этапом, он ее не забыл, но со временем она растаяла в его молодом сознании. И вдруг она ожила. Ожила после того, как погибла при глупейших, невероятных обстоятельствах. Ожила в его сознании, будто они только вчера простились, и не существовало никакой четырехлетней пропасти.
Он смотрел ей в глаза и шептал слова прощения. Кто мог тогда подумать, что он попадет в ее дом, когда ее уже не станет.
Их романтическое знакомство случилось в разгар сезона в солнечной Ялте. Ему двадцать шесть, ей двадцать, а ее младшей сестренке четырнадцать. Вот тогда он видел те самые необычные янтарные глазищи, лучистые и обжигающие, как солнце, и ясные, как чистое безоблачное небо.
Они с сестренкой стояли на балконе двенадцатого этажа гостиницы «Ялта», любовались звездным небом и отражением в море огромной желтой луны, словно в смятой фольге от съеденной конфеты. Он вошел в номер бесцеремонно, быстро и, поняв, что никого в нем нет, запер за собой дверь.
Они застали его врасплох. Он что-то делал, согнувшись над ковром у порога.
— Вы кто?
Он замер и прикрыл глаза. На обдумывание две секунды, столько, сколько хватит женского любопытства, пока оно не перейдет в панику и не начнется душераздирающий визг.
Он обернулся и встал.
— Я ваш гость. Мне кажется, вы меня ждали? Ничего интереснее ему в голову не пришло. О
какой фантазии можно говорить, когда он пять минут назад вытащил пухлый бумажник в лифте у иностранца, а тому пришло в голову полезть за ним, чтобы достать визитную карточку для местной шлюхи, находящейся в том же лифте. Он успел выскочить на двенадцатом этаже, пока заграничный лох хлопал себя по карманам и, проскочив коридор, свернул вправо и влетел в первый же на пути номер.
Сейчас они видели, а может, и не видели, как он сунул бумажник под ковер. Так или нет, но выходить из номера он не собирался. Если его лицо не успели запомнить, тот голубой костюм и вишневую в горошек бабочку на вороте накрахмаленной сорочки, наверняка зафиксировали в памяти. Красивая элегантная одежда всегда была его слабостью. При его работе такая броскость равна явке с повинной. Но жить серенькой мышкой ему душа не позволяла. Даже в театральном институте ему поручали лучшие роли в костюмированных спектаклях. Он любил, а главное, умел носить элегантную одежду, будь то фрак, смокинг или обычный костюм. Недаром говорят: «Подлецу все к лицу». Впрочем, себя он таковым не считал.
Итак, он ждал реакции или, сказать точнее, приговора от двух невинных юных особ.
Овечки оказались еще никем не пуганными и совсем наивными. Но дело не только в простодушном взгляде на жизнь и наивности милашек: Артем не видел того, что видели девушки. Перед ними стоял молодой красавец, шоколадный загар которого еще ярче высвечивал голубые глаза под тон костюма, с темными волнистыми волосами, с открытой широкой улыбкой, обнажавшей белые ровные зубы. И кого им бояться?
— Мы рады гостям, если только вы не перепутали номер,— скромно сказала старшая, и щеки ее покраснели.— Меня зовут Юля, а мою сестру — Вероника. Мы только вчера приехали и не знаем, кто до нас жил в этом номере. Ваши друзья, очевидно, съехали.
— Какое это имеет значение. Даже если я и ошибся номером, то не сожалею об этом. Мне кажется, наша случайная встреча может переродиться в крепкую дружбу.— Артем прошел на балкон, выглянул, оценил и, оглянувшись, сказал: — Тут вполне поместится журнальный столик и три стула. Прекрасный вид и очень хорошая погода. Если вы ничего не имеете против шампанского, то мы можем встретить рассвет с бокалами в руках.
Юля улыбнулась, не решаясь дать положительный ответ, но и отказывать у нее язык не поворачивался. Вмешалась Вероника, она еще не понимала, что значат приличия, которые следует соблюдать воспитанной девушке и такт, которого следует придерживаться.
— Пейте свое шампанское сами, а я хочу «кока-колу» и «безе».
Юля дернула свою сестру за руку, но та не стесняясь, продолжала:
— Только где вы все это возьмете?
— Не вижу проблем,— еще шире улыбнулся молодой человек.— Он подошел к телефону, связался с бюро обслуживания и очень долго разговаривал с оператором.
Конечно, он рисковал. В любую минуту могли постучать, и появилась бы милиция. Куда разумнее было бы скинуть пиджак, бабочку и спуститься по балкону на этаж ниже, а то и на два. Оконные шторы сдвигались и раздвигались с помощью капронового шнура, прочного и вполне пригодного для несложных альпинистских работ. Но Артем не мог жить и получать удовольствие, если за спиной не таилась опасность и на горизонте не маячил жареный петух с длинным клювом.
Положив трубку на рычаг, он обернулся к девушкам и потер руки.
— Проблемы, связанные с напитками, решены, а теперь приступим к небольшой перестановке и создадим наиболее комфортные условия для приятного отдыха.
Журнальный столик и стулья переместились на балкон, и даже шнур настольной лампы дотянулся от розетки до нового месторасположения мебельной утвари.
Когда в номер постучали, Артем сам пошел открывать. Кто там за дверью — можно только гадать. Пятьдесят на пятьдесят. Либо это ограбленный иностранец с милицией и свидетелями, либо официант из ресторана. Первый вариант ему сулил не меньше трех лет отпуска в местах не столь отдаленных, если, разумеется, они найдут бумажник под ковром, второй вариант казался ему более приятным. Он давал возможность продлить отпуск в жемчужине Крыма.
Не жизнь, а казино. Он выиграл ставку.
В номер закатили тележку, где стояло ведерко со льдом и шампанским, «кока-колой», дюжина пирожных, блюдо с фруктами и ваза с алыми розами.
Получив солидные чаевые, официант ретировался. Свечей, к сожалению, в ресторане не нашлось.
Они сидели под звездами. Молодые, красивые и одухотворенные.
— Вы так и не сказали, как вас зовут, уважаемый ночной гость.
— Артем. Я из Москвы.
— А мы из Питера. Нас впервые отпустили одних в далекое путешествие. Правда, в Ялте работает папин хороший друг, и он обещал взять нас под свое крыло. Очень влиятельный дяденька.
Вероника закончила мысль старшей сестры, не отрываясь при этом от пирожного, крошки которого сыпались с ее губ на стол:
— В Симферополе нас встретила машина, привезла сюда в гостиницу, и нам предоставили этот двухместный номер. И за все это мы ничегошеньки не заплатили.
— Хорошие друзья у вашего батюшки. Мне приходится за свои удовольствия платить. У меня нет влиятельных родственников. Впрочем, мужчине они не нужны, он сам должен быть уверенным в собственных силах и не искать опоры на стороне. На Бога надейся, а сам не плошай.
— Судя по вашему виду, вы не плошаете,— улыбнулась Юля.— Хорошо, когда человек знает себе цену.
— Согласен. Хуже, если он себя переоценивает. Это ведет к заносчивости, высокомерию, а в следствии — к ошибкам и краху.
— Вы философ, Артем,— засмеялась Юля.
Он поднял бокал с шампанским и сказал:
— Выпьем за счастье. За такое, каким его каждый себе представляет.
— Я знаю, какое кому счастье нужно,— хихикнула Вероника.— Юлька мечтает о тихом домашнем очаге. Хочет выйти замуж за принца, привезти его в наш дом и жить как у Христа за пазухой, рожая детей столько, сколько коз пасется на наших полях. А мне дети не нужны. Я тоже хочу замуж, но смотрю на это как на обычный порядок вещей. Главное, побыстрее из дома смыться. Куда угодно. Это Юлька любимица в семье, ей все можно, а меня учебой заклевали. Музыка, английский, французский, школа танцев да еще верховая езда. Что-то мне пригодится в жизни. Скажем, танцы и лошади. Я собираюсь стать актрисой и сниматься в кино. Но зачем мне французский?
