Из дальнейшей беседы Бирюков узнал, что торгует «Марианна» с восьми утра до восьми вечера. Обеденный перерыв с двенадцати до часу дня. Обедают продавщицы обычно в магазине. Работают поочередно: если с утра, как сегодня, начинает работу Майя Шелковникова, то после обеда и до закрытия за прилавком — Рита Календина. И наоборот. При скоплении покупателей в работу включаются обе. Обычно такое бывает при поступлении новой партии товаров. Кроме работающей продавщицы, в магазине всегда находится подсобница Настя Веснина. Это хотя и не на сто процентов, но все-таки уменьшает возможность разбойного нападения. В сегодняшний же день получилось так, что Шелковникова оказалась в магазине одна. Рита отпросилась в Новосибирск, проведать заболевшую маму, а Настя вчера уронила на ногу ящик с консервами и после работы кое-как похромала до дому. Благо, что идти недалеко: от «Марианны» — чуть наискосок на противоположную сторону улицы.
— У Насти свой дом? — спросил Бирюков.
Мерцалова, раздавливая в пепельнице окурок сигареты, кивнула:
— От умершей матери достался. Одной Насте жить скучно, и Рита с Майей поселились у нее.
— А Таловский где теперь живет?
— На этой же улице, только в другом конце. Ради хорошей усадьбы купил избушку на курьих ножках. Хочет построить такой роскошный особняк, чтобы всех переплюнуть, — увидев на лице Бирюкова ироничную улыбку, Мерцалова тоже улыбнулась: — Вы же знаете широкую натуру Таловского.
— Знаю: стройка — «презентация» — банкротство.
— Ох, бесшабашный человек, — со вздохом проговорила Жанна. — Но я предупредила Пашу, что его собственные прожекты финансировать не буду. У меня своих забот уйма.
— Трудно в бизнесе?
— Ужасно. Каждый шаг, как в шахматах, надо просчитывать на много ходов вперед. В любых ситуациях нельзя терять имидж финансовой состоятельности. Скажем, если я, выбивая кредит, приеду к коммерческому банку на такси или в «Москвиче», со мной будут разговаривать не так уважительно, как с клиентом, который с шиком подкатит в роскошной иномарке. К тому же, при торговых сделках малейшая оплошность может загнать в большую кабалу. В бизнесе у нас нет джентльменов. Даже письменный договор — ни к чему не обязывающая бумажка. Так, для утешения души. Извините, на эту тему могу говорить долго и скучно. Словом, нелегкая это ноша.
— И все же вы ее тянете…
— Знаете, почему? Торговля — это как наркотическая игла. Сядешь на нее раз-другой и уже ломка начинается… — Мерцалова откинулась на спинку кресла. — Разговариваю вот с вами, а у самой на душе кошки скребут, мертвая Майя не выходит из головы. Ни за что не прощу подлецам! Разберусь с ними по большому счету! Они заплатят мне и за Майю, и за похищенные документы.
— Вот этого не советую делать, — сухо сказал Бирюков.
— Почему?
— Вы прекрасно знаете, чем заканчиваются такие «разборки».
Жанна гордо вскинула голову:
— Думаете, я их боюсь? Не на ту нарвались!
— Не надо пороть горячку.
— Что ж мне теперь, сидеть сложа руки? Ждать пока следствие заволокитит дело, и преступники заметут следы?
— Успокойтесь.
— Не могу! Меня дрожь колотит от беспрецедентной наглости налетчиков. Неужели им в Новосибирске не хватает, кого шерстить?
— Думаете, это дело рук новосибирцев?
— Не местные же дутыши на такое отважились.
— Дурное дело и для местных не хитрое, — Бирюков посмотрел Жанне в глаза: — Сходите, проверьте, на месте ли ключ от сейфа.
Мерцалова неохотно поднялась и ушла в другую комнату. Вернулась она быстро с большим двухбородчатым ключом. Показывая его Бирюкову, сказала:
— Пожалуйста, Антон Игнатьевич, убедитесь собственными глазами, ключ цел и невредим.
— Сколько у вас таких ключей? — снова спросил Бирюков.
— Три.
— И все они на месте?
— Ну, а где же им быть? Хотя я и не пересчитываю их ежедневно, но потеряться они не могут.
— А вы все-таки пересчитайте.
— Господи, какой вы…
— Зануда? — улыбнулся Антон.
— Нет, настойчивый.
Мерцалова опять ушла. На этот раз ее не было долго. Вернулась она с виноватым видом и смущенно проговорила:
— Действительно, одного ключа нет. Не могу понять…
— Вот вам и «Господи», — с упреком сказал Бирюков. — Давайте теперь вместе гадать, куда третий ключ девался.
«Гадание» кончилось тем, что Жанна вспомнила, как однажды, закружившись к концу рабочего дня в суете, чуть было не оставила ключ в замочной скважине сейфа, но Майя Шелковникова ей вовремя об этом напомнила. Случилось такое, примерно неделю назад, когда финансовых документов в сейфе еще не было. В нем хранили до вечернего приезда инкассатора накапливающуюся за день выручку.
— Теперь разве не храните? — спросил Антон.
— Храним только, когда большая выручка. А в такие дни, как сегодня, места для денег хватает в ящиках кассового аппарата.
Бирюков глянул на часы:
— По моим предположениям, нападение совершено между двенадцатью и получасом первого. В это время магазин обычно закрывается на обеденный перерыв. Так?
— Конечно. Посетителей выпроваживаем и двери — на ключ.
— Выходит, Шелковникова сама открыла налетчикам?
— Вероятно, — Мерцалова задумалась. — Но не могу понять, зачем Майя это сделала.
— Перед поездкой в банк вы ничего ей не наказывали?
— Сказала, мол, если меня будут спрашивать, к двенадцати часам вернусь. Я к этому времени и приехала бы, но такая гроза бушевала, что страшно было в машину садиться.
— Может, кто-то из налетчиков был знаком Шелковниковой, и Майя впустила их, не подумав о возможных последствиях?.. Бывает, когда знакомым в обед открываете двери?
— Конечно, бывает, однако не так уж часто… — Мерцалова кончиками пальцев потерла виски, болезненно поморщилась. — Прямо мозга за мозгу заходит… Нет, Антон Игнатьевич, если следователь не найдет этих негодяев, я сама их разыщу.
— Еще раз советую: не затевайте «разборку». Она может оказаться не в вашу пользу. — Бирюков поднялся и, глядя в окно, попросил: — Покажите, где Настя Веснина живет.
Жанна тоже поднялась, подошла к окну:
— Вон, видите, на противоположной стороне улицы — большой зеленый дом с красной звездочкой на воротах… А слева от него — бревенчатый пятистенник. Это и есть Настино подворье.
К тому времени, когда Бирюков закончил разговор с Мерцаловой, труп Шелковниковой в сопровождении судмедэксперта уже отправили в морг, а следователь Лимакин после осмотра места происшествия, пристроившись у прилавка, заканчивал писать протокол. Эксперт-криминалист Тимохина подсказывала ему отдельные уточнения. Мерцалова, обхватив ладонями локти, остановилась возле них и сосредоточенно стала слушать. Оказавшийся вроде как не у дел оперуполномоченный угрозыска Голубев подошел к Бирюкову. Не сговариваясь, они вышли из магазина. Обычно оживленная улица на этот раз была малолюдной.
— С чего начнем, Игнатьич? — нетерпеливо спросил Голубев. — Что красивая хозяйка «Марианны» говорит?
Бирюков сжато пересказал содержание разговора с Мерцаловой.
— А начинать, Слава, надо с подсобницы Насти Весниной, — Антон взглядом указал на противоположную сторону улицы. — Живет она вон в том домике, рядом с зелеными воротами со звездочкой.
— По соседству с моим знакомым! — удивился Голубев. — В доме за теми воротами проживает семидесятисемилетний ветеран войны и труда Пимен Карпович Купчик. Разговорчивый до обалдения выпивоха.
— Как познакомился с ним?
— В прошлом году старикан по пьяной лавочке измял своей супружнице бока, с участковым Кухниным врукопашную схлестнулся. Пришлось мне разбираться. Затребовал я у Карпыча объяснение, почему систематически напивается. Он мигом накорябал: «Напиваюсь пьяным потому, что жинка систематически не дает закусывать, заявляя: «Кто не работает, тот не ест».
— Он, случайно, не шепелявит?
— Зубы у Карпыча со свистом, особенно, когда выпьет.
— А телефон в доме есть?
— Есть.
— По-моему, этот старик мне и звонил, — Бирюков подробно рассказал Голубеву содержание анонимного звонка.
— Это я выясню у Карпыча, — заявил Голубев. — Старикан меня уважает за то, что не посадил его в прошлом году на скамью подсудимых.
— Особенно постарайся выяснить насчет налетчика в милицейской форме. Может, форма та была военной. Кстати, почему участковый до сих пор здесь не появился?
— Посыльный гонец, запыхавшись, доложил, что Кухнина нет дома. Жена сказала, будто часа за полтора до грозы уехал на «Муравье» — это мотороллер у него такой, с грузовой коробкой — косить траву для кроликов и еще не вернулся.
— Чего это он, в рабочее время кроликами занимается?
