Ознакомительная версия.
– Ничего не нужно. Я… вот! – Он вытащил из кармана потрепанных джинсов сложенный в несколько раз газетный лист, протянул Диме. – Вот!
Тот взял, распрямил, взглянул вопросительно.
– Вот! – Вася ткнул пальцем. – Статья…
– «Шокирующая находка», – прочитал Дима. – Ну и что?
– Ты читай.
Вадим Петрович прочитал статью до конца. Потом еще раз. И только после этого поднял глаза на Васю. Некоторое время они молчали.
– Что же теперь делать, Димочка? – Он смотрел на приятеля затравленным взглядом.
Лицо у Вадима затвердело и казалось высеченным из камня. Хотя куда уж жестче.
– Ничего! – сказал он как припечатал. Аккуратно сложил газетный листок и протянул Васе. – Возьми. Можешь сжечь.
– А что если…
– Ты считаешь себя в чем-то виноватым?
– Не знаю… – прошептал Вася.
– Я знаю! Прекрати панику. Понял? Мы ни в чем не виноваты. Эта газета… грош ей цена. Никто не будет копать, понял? Столько лет прошло…
– А если…
– Нет. Не думай ни о чем.
– Я в церкви свечку поставил…
Дима посмотрел на него долгим взглядом. Отвел глаза и спросил:
– Ты там был?
– Был. Там весь город побывал… Знаешь, сразу все нахлынуло… как будто вчера…
– Вася, слушай меня! – Вадим Петрович смотрел на него в упор. – Забудь. Ничего не было. Ничего не будет. Никто не станет этим заниматься. Поверь, у них есть чем заниматься. Ничего не было. Понял? – Он положил руку на плечо друга, сжал.
– Понял… – Вася смотрел в пол.
– Ты мне веришь? Посмотри мне в глаза!
– Верю… – Вася уставился в страшные глаза Димы. Правое веко у того подергивалось.
– Я тебя когда-нибудь обманывал?
– Нет.
– Завтра об этом никто и не вспомнит. Мало ли печатают ерунды, кому это сейчас интересно.
Он убеждал Васю, что все будет хорошо, никто не станет копать, а в случае чего – не докажут. А сам думал, докажут или нет – неважно! Если поднимется муть, он лишится самого главного. И тогда его жизнь кончится. Ему никогда не было так страшно, как сейчас. Ни в Афганистане, где стреляли и рвались снаряды, ни в госпитале, где он провалялся почти год – тогда он был молодой, верил, что все еще впереди. Он даже не боялся умереть – не верил, что это может случиться. А сейчас он мог потерять все… Все! Громко сказано. Ничего у него нет, кроме работы и этих мальчишек, в которых он вкладывает душу, и отними у него это – и ему не жить.
Они шли через ночной лес. Вася отказался остаться. В три утра шла первая электричка в город. Шли молча, каждый думал о своем. В лесу было тихо и очень темно. Дорожка едва угадывалась, и Вадим Петрович время от времени включал фонарик. Он предложил приятелю отвезти его на машине, но тот не захотел. Ему хотелось довести себя до полного изнеможения, физическая усталость вытравливает дурные беспокойные мысли, и голова становится звонко-легкой. Он сказал, что пойдет один, он никогда не боялся леса, но Дима настоял, и они пошли вместе.
Ночь была прохладная. От нагретой земли поднимался невесомый туман. Светили звезды. Сквозь ветки деревьев казалось, что звезды запутались в гигантском неводе и, если дернуть хорошенько, то можно стряхнуть их вниз. И тогда они посыплются на землю звонкими стеклянными осколками…
Глава 4
Старая дача, старая гвардия
– А вы откуда? – спросил сосед справа. – Нас уже спрашивали.
Шибаев в начале своей карьеры стеснялся представляться частным сыщиком, выкручивался, как мог, а потом сообразил, что такая диковинка, как частный сыщик, развязывает людям язык. Каждый чувствует себя с ним на равных, каждый читает детективы и каждому есть что сказать по поводу преступления. Людям хочется поговорить и поделиться своими догадками с профессионалом, не связанным с правоохранительными органами, которых традиционно опасаются.
– Я из частного бюро.
– Частный сыщик? – обрадовался сосед, радушно протягивая руку.
Был это небольшого росточка человек в шортах и майке. На незначительном носу сидели внушительных размеров очки с толстыми линзами.
Они обменялись рукопожатием. Радость соседа казалась неподдельной, в нем чувствовался любитель детективного чтива.
– Михаил Спивак, – представился он. – Можно Миша.
– Александр Шибаев. Вы, наверное, уже догадываетесь…
– Господи, конечно! – всплеснул тот руками. – Это из-за скелета! Мы уже тут и так, и этак, разговоры всякие, домыслы, перебрали всех, кто тут раньше жил. Здесь когда-то был кооператив для военных, а эта дача числилась за генералом Савенко, Иваном Ильичом. Ой, да что ж это мы стоим? Заходите, садитесь. Сейчас я быстренько соображу!
– Не нужно… – начал было Шибаев, но Миша его не слушал и летел к дому.
Вернулся он минут через десять с бутылкой, стаканами, тарелками в обеих руках и полиэтиленовым мешком, который держал в зубах. Обрушил все на стол, развернул мешок, достал нарезанное сало и хлеб, споро разложил. Метнулся к грядкам, надергал петрушки и укропу, сунул под кран. Потом откупорил бутылку водки, разлил.
– Чтоб такое больше никогда не повторилось!
Шибаеву показалось, что Миша собирается выпить стоя. Но тот остался сидеть. Они выпили. Спивак крякнул. Некоторое время они сосредоточенно жевали. Потом Миша покивал головой и сказал:
– Мой отец здесь тоже получил, он в военкомате работал. Мне было лет двадцать, так генерал меня в свою компанию звал, дразнил, что я жених для его дочки. У него дочка Ляля была, красивая, избалованная. На меня, конечно, ноль внимания, за ней такие ухлестывали, куда мне, очкарику! – Он махнул рукой. – Иван Ильич видным мужиком был – здоровый, голос зычный, все костер жег, шашлыки жарил. Друзья приходили, такое братство, даже завидно было. И жена его, толстая, смуглая, из грузинок, тетя Тамико. Хорошая женщина, царствие небесное им обоим.
Его в восемьдесят четвертом, в августе, в Афгане убили. С тех пор она тут ни разу не появлялась. Говорили, болела сильно, что-то с головой. А Ляля еще долго приезжала, друзей привозила. Они здесь такое вытворяли!
– Долго – это сколько? – спросил Шибаев.
– Ну, несколько лет… Подождите… – Миша задумался.
Шибаев ждал молча.
– Знаете, я, кажется, могу назвать точную дату! – радостно заявил он наконец. – Девятнадцатого августа одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого! Точно! Девятнадцатого августа в последний раз! Я как раз женился девятого числа, и мы тут же дунули в Болгарию на Золотые Пески, вроде как медовый месяц. На неделю. А когда приехали, сразу навестили родителей, как раз яблочный Спас был, мама обед приготовила, говорит, хочу посидеть с вами в спокойной обстановке, и про заграницу расскажете. Мы им еще подарки привезли. Маме, как сейчас помню, телогрейку из белой козы, вроде жилетки, без рукавов, а отцу – бутылочку, а внутри разноцветным песком его имя выложено – Андрей. Папаня все не мог понять, как это они умудрились его имя выложить! До сих пор бутылка есть, а их уже нету. – Миша вздохнул и развел руками. – Да, так приехали мы, сели в саду. А у соседей гулянье! Музыка гремит, костер, дым столбом, искры! Как сейчас помню. Они лили в огонь бензин, чтоб лучше горело. Отец хотел пойти отчитать, но мать удержала. Говорит, не вмешивайся, не дай бог в драку полезут, они же пьяные! У Ляльки ни стыда, ни совести! Такой отец, постыдилась бы. И все! Больше они не приезжали. Учеба началась, Ляля училась в институте, не до того стало. Я спрашивал у матери, как там, спокойно? А она говорит, спокойно, никого нет с тех пор, никто не ездит. Генеральша еще раньше умерла. А Ляля вышла замуж за американца и укатила в Америку.
Миша потянулся за бутылкой, разлил по новой.
– Земля им пухом! Ивану Ильичу и тете Тамико. Говорят, в закрытом гробу генерала хоронили…
Они выпили. И Миша продолжил:
– Дача закрытая простояла года четыре или даже все пять, мебель вывезли, а потом ее купил у правления Петя Дяченко, Петр Петрович. Хороший человек, мастеровой, руки золотые. Правда, не военный. Там уже и пол провалился, и крыша текла. Так Петя все своими руками починил – он прорабом работал на стройке, материалы всякие мог достать. А через два года продал дачу Леониду Стояновичу, заслуженному человеку, архитектору. Чуть не плакал, так жалко было. Дураки люди! – Миша взмахнул рукой с зажатым в ней куском хлеба. – Представляете, продал дачу, которую восстановил своими руками! На свадьбу дочке деньги были нужны. И что? Теперь дачи нет, а той же самой дочке очень пришлась бы! Сейчас такую не купишь, никаких денег не хватит!
Поначалу новые хозяева бывали часто, он с сыном Игорем – видный парень, художник, а потом как отрезало. Времена тогда наступали смутные, стали дачи грабить, охрана уже не та была… Да мы и сами не очень приезжали, мама болела, отец от нее не отходил. А как Игорь женился, они снова стали появляться, уже с женой, с Кристинкой. Хорошие ребята, ничего не скажу. Особенно Кристинка.
Ознакомительная версия.
