— А разве у кого-нибудь вообще есть подобный опыт? Я имею в виду опыт строительства подобных сооружений? — спросил де Грааф. — Как я понял, в восточном Шельде использовались совершенно непроверенные технические решения. Вы, фактически, пошли по нехоженым тропам. — Он поднял руку, увидев, что ван дер Куур снова готов вскочить. — Извините. Все это, в сущности, не имеет отношения к делу. К делу же относится только то, что в команде FFF есть не только интеллектуалы. Эти люди понимают, что такое психология, и применяют свои знания на практике. Во-первых, злоумышленники сеют сомнения, недоверие, вражду в Схипхоле. Ту же тактику они пытаются применить по отношению к Риджквотерстаату. А теперь и каждая газета страны теперь становится их рупором. Сегодня вечером или завтра утром эти люди воспользуются газетами, радио и телевидением с той же целью, но уже на уровне всей страны. Если хотите знать мое мнение, они достигли очень многого в очень короткий период времени. Это серьезное достижение. Эти террористы заставляют себя уважать — если не как личностей, то как стратегов. Я очень надеюсь, что предатель в наших рядах доведет до их сведения эту оценку.
— Конечно, доведет! — заметил де Грааф. — И я надеюсь, что этот предатель понимает, что мы здесь не собираемся обсуждать шаги, которые предпримем для борьбы с нависшей угрозой. Итак, леди и джентльмены! Последний абзац послания террористов преследует ту же цель: сеять сомнения, раздор, неуверенность. Заканчивается их сообщение следующим образом:
«Для того, чтобы продемонстрировать вашу беспомощность и нашу способность нанести удар там, где мы пожелаем, и тогда, когда мы пожелаем, мы сообщаем вам, что сегодня в 16.30 в морской дамбе Тексела будет пробита брешь».
— Что?! — это восклицание вырвалось почти одновременно у дюжины людей.
— Меня это тоже потрясло, — признал де Грааф. — Но они так говорят. И у мена нет оснований сомневаться в, их словах. Бринкман, — обратился полковник к молодому человеку в форме полицейского, — свяжитесь с управлением. Скорее всего, это не срочно. Но сообщите людям на острове, что их ждет. Мистер ван дер Куур! Я уверен, что могу предоставить вам возможность самому взять необходимых вам людей и снаряжение и быть наготове. — Полковник снова посмотрел в бумагу. — Злоумышленники говорят, что это небольшая операция:
«Мы уверены, что ущерб будет минимальным, но, возможно, жителям Остеренда и Де Ваала стоит держать наготове свои суда или залезть на чердаки вскоре после 16. 30».
— Отвратительная наглость! В конце они говорят: «Мы знаем, что эти географические названия дадут вам некоторое представление о том, где расположена взрывчатка, но мы уверены, что вы ее не найдете».
— И эти все? — спросил ван дер Куур.
— Никаких объяснений причин столь чудовищных поступков? Никаких требований? Ничего?
— Ничего.
— Я все еще думаю, что это кучка жутких маньяков.
— А я повторяю, что нам противостоит группа очень умных и расчетливых преступников, которые сейчас вполне удовлетворены тем, что на некоторое время предоставили нам возможность повариться в собственном соку. На вашем месте, я бы не беспокоился насчет требований. В должное время будут и требования. В удобное для них время. Ну что ж, здесь мы больше ничего не добьемся. Надо признать, что пока мы вообще ничего не добились. Я желаю вам успехов, мистер де Йонг, и надеюсь, что завтра вы понемногу начнете возвращаться к нормальной жизни. Думаю, что потребуется немало времени, чтобы заменить механизмы в ваших подвальных помещениях.
Полковник направлялся к выходу, когда ван Эффен махнул ему рукой, чтобы он подождал. Осторожно оглядевшись и убедившись, что их никто ие может подслушать, ван Эффен сказал:
— Мне хотелось бы проследить за парочкой джентльменов, что были в этом зале.
— В таком случае не теряйте времени. Думаю, что у вас есть для этого серьезные основания.
— Я наблюдал за присутствующими, когда вы сообщили новость о предстоящем взрыве плотины в Текселе. Это сообщение их потрясло. Большинство после сообщения уставилось в пространство или в пол. Думаю, что все они обдумывали ужасный смысл этой новости. Все, кроме двоих. Эти двое продолжали смотреть на вас. Может быть, они так прореагировали потому, что Услышанное не было для них новостью.
— Это даже не зацепка, одна видимость. Вы просто хватаетесь за соломинку.
— Разве не этим следует заниматься утопающему?
— Со всеми этими наводнениями, нынешним и предстоящими, вы могли бы выбрать не столь душераздирающую метафору. Так кто же эти двое?
— Альфред ван Рис.
— А! Шлюзы Риджквотерстаата. Человек, для которого дамбы и плотины вся его жизнь. Абсурд! Он мой друг. Чист, как стеклышко. Абсолютно честен.
— Кто знает, может, черт в нем не показывается при свете дня! Второй — Фред Классен.
— Классен! Шеф службы безопасности в Схипхоле. Абсурд!
— Да. Он тоже ваш друг?
— Невероятно! Двадцать лет безупречной службы. Шеф службы безопасности?
— Если бы вы были преступником и вам дали возможность сбить с пути любого человека в большой организации, к кому бы вы обратились в первую очередь?
Де Грааф долго смотрел на ван Эффена, потом молча пошел дальше.
Двух судовладельцев, поневоле лишившихся минувшим вечером своих суденышек, звали Беккерен и Деккер. Как выяснилось, они были свояками. Беккерен очень спокойно отнесся к тому, что у него одолжили его катер. Он не особенно волновался из-за того, что ему до сих пор не дали осмотреть судно и проверить, нет ли на нем повреждений. Деккер же был полной противоположностью своему родственнику. Он просто кипел от ярости. Через двадцать секунд после прибытия ван Эффена в дом Деккера в пригороде хозяин уже уведомил гостя о том, как грубо с ним обошлись минувшим вечером.
— Неужели ни один человек не может себя чувствовать в безопасности в этом Богом забытом городе?
Деккер не говорил, он кричал, но было ясно, что крик не является для него нормальной формой общения.
— Полиция! Вы говорите, вы полиция! Ха! Полиция! Хорошо же вы охраняете честных граждан Амстердама! Я просто сидел у себя на катере и занимался своими делами, когда эти четверо гангстеров…
— Минуточку, — прервал его ван Эффен. — Они были в перчатках?
— В перчатках? — маленький загорелый Деккер устремил на полицейского гневный взгляд. Он смотрел на гостя, не веря своим ушам. — Как? Я жертва дикого разбоя, а вы думаете о…
— О перчатках.
В голосе ван Эффена было нечто такое, что заставило Деккера, несмотря на весь его гнев, ответить на поставленный вопрос. Казалось, он даже чуть-чуть успокоился.
— Что, перчатки? Забавно! Да, перчатки у них были. Они все были в перчатках.
Ван Эффен повернулся к сержанту в форме полицейского.
— Бернард!
— Да, сэр, я скажу людям, что пришли снимать отпечатки, что они могут идти домой.
— Извините, мистер Деккер! Продолжайте ваш рассказ. Если вам что-нибудь показалось странным или необычным, дайте нам знать.
— Все это было чертовски странно, — мрачно заметил Деккер. — Как я уже сказал, я занимался своими делами вот в этой маленькой каюте, когда меня окликнули с берега. Я вышел на палубу, и высокий мужчина — было уже темно, и лица его не было видно — спросил меня, нельзя ли нанять мое суденышко на ночь. Незнакомец сообщил, что он из кинокомпании и что ему нужно отснять несколько ночных сцен. Этот человек предложил мне тысячу гульденов. Мне показалось странным, что подобное предложение не было сделано заранее, и особенно странно было то, что его сделали на ночь глядя. Я отказался. И тут же у меня на палубе оказались трое мужчин, которые стащили меня судна, затолкали в машину и отвезли домой.
Ван Эффен спросил:
— Вы что, сказали им, куда вас везти?
— Вы что, ненормальный?
И впрямь, глядя на этого рассерженного человечка, было трудно поверить, что он добровольно выдаст кому-нибудь хоть какую-то информацию.
— Значит, эти люди некоторое время следили за вашим передвижением. У вас в последнее время не было ощущения, что вы под наблюдением?
— Что?
— У вас не было ощущения, что за вами следят? Может, вы несколько раз видели одного и того же незнакомца?
— Ну кому может понадобиться следить за торговцем рыбой? Кто, по-вашему, эти люди? Они затолкали меня в дом…
— Вы пытались бежать?
— Вы можете выслушать человека? — с горечью спросил Деккер. — Далеко ли убежишь, если у тебя руки за спиной, да еще в наручниках?
— В наручниках?
— Вы, наверное, думаете, что только полиция использует подобные вещи. Итак, эти злодеи притащили меня в ванную, связали мне ноги веревкой и залепили рот пластырем. Потом замкнули дверь снаружи.
— Вы что же, были совершенно беспомощны?
