Она хотела ответить так же язвительно и многозначительно, но сдержалась. Потом. Пусть делают что хотят, только сначала скажут, где и на что она будет жить. Надо продержаться в Москве какое-то время, а потом что-нибудь да подвернется. Ни в какие королевские титулы Наташа не верила. Она просто знала, почему не может их завоевать. Это не ее, и все. Но жить на что-то надо. А главное — продержаться, пока у подруги все не устроится. Вся надежда на Вику. Придется тянуть время. И язык свой придержать.
— Я сделаю все, что вы хотите, — покорно сказала Наташа, стараясь никому из троих не смотреть в глаза.
— Вот и отлично. Я в этом не сомневалась, — тут же сказала Раскатова и посмотрела на девушку как на добытый во время охоты трофей. Можно приниматься за изготовление чучела. — Сегодня же и начнем. Где ваши вещи?
— Зачем же вещи? — удивилась Наташа. — Я снимаю комнату вместе с подругой.
— Девушка, с сегодняшнего дня вы будете жить у меня, — отчеканила Евгения Львовна. — До регионального конкурса, а там посмотрим. Вашей предшественнице я дала определенную свободу, а теперь пожинаю плоды. Подпиши контракт и поедем за твоими вещами.
Это было сказано так категорично, что Наташа не выдержала. Извинившись, она выглянула в коридор и позвала:
— Вика! Викуля, подойди.
— Что? Взяли? — обрадовалась подруга.
— Они хотят, чтобы я переехала. Вербуют на какой-то конкурс красоты. Полный бред. Отказаться? Лучше я домой уеду.
— Ты с ума сошла! Не вздумай отказываться! Потерпи несколько месяцев, войди в мое положение! Я с завтрашнего дня выхожу на работу, через месяц зарплата. Я справлюсь. А ты ничего не бойся. Не запрут же они тебя в четырех стенах. Будем встречаться. Соглашайся, Наташенька. Ну, ради меня! Мы же друг другу обещали! — Она бросила на подругу умоляющий взгляд.
Наташа кивнула и исчезла за дверью. Через несколько минут все формальности были улажены. Евгения Львовна вдруг вспомнила, что должна расплатиться с агентством, приславшим Наташу, и покинула кабинет. Олег Новлянский достал мобильник и отошел в сторонку, чтобы кому-то позвонить. Вика сидела в уголке и всем своим видом давала понять, что не собирается мешать подруге. Наташа осталась наедине с Диком и заняла круговую оборону. Этот человек заставлял ее мобилизовывать все свои силы. Так и есть, сразу начал доставать:
— Послушай, прелестное создание. У меня есть дурная привычка…
— И не одна, — тут же кольнула она.
— Я сразу заметил, что ты с зубами. — Он кивнул одобрительно. — Так вот, о моих многочисленных дурных привычках мы поговорим как-нибудь потом…
— Это когда я тебе отдамся? — невинно спросила она.
— Запомнила? Молодец! Но и об этом после. Черт, никак до сути не доберусь. Короче, имя у тебя очень уж безликое. Наталья Белова. Что это такое? Для анкеты хорошо, но в целом — это ничто. Не выражает твою индивидуальность.
— Зато тебе в смысле индивидуальности здорово досталось. Постарались родители. Это же надо: Ричард Носков!
— Ты будешь смеяться еще громче, если узнаешь, что я к тому же Эдуардович.
— Что? — Наташа действительно не выдержала и рассмеялась. Ричард Эдуардович Носков! С ума сойти!
— Все равно кто-нибудь да скажет. Прикалываются надо мной. А все дело в том, что мазер бьша помешана на рыцарских романах. Ричард Львиное Сердце или героический Дик из романа Стивенсона «Черная стрела». Последний вариант, в смысле Дика, я, скрипя зубами, принял. А звали мою мазер, между прочим, Анжелика Носкова. А фазер, соответственно, Эдуард Носков.
— С ума сойти! — уже вслух сказала Наташа.
— Сама посуди, мог я при таком раскладе родиться нормальным человеком? Есть семейка Адамсов, а моя была семейкой англизированных Носковых. Отец всю жизнь преподавал английский язык. А мать… Впрочем, это неважно. От обиды на судьбу-злодейку я и всем остальным даю прозвища на свой вкус. Обычно они приживаются.
— Эжени — это Евгения Львовна, — сообразила Наташа.
— Молодец. Олега я называю Алексом. Большего он не стоит. Таньку Петухову звал Танцурой. Вертлявая деваха. Двигается похабно, когда себя не контролирует. Тебя буду звать Нэт. Нет, не то. Убого. Нэтти.
— Почему? — удивилась она.
— Сам не знаю. Почему-то именно так я тебя вижу. Нэтти. Блондинка с копной вьющихся волос. Тебе красное должно пойти.
— Никогда не носила. — Наташа поморщилась. — Ярко.
— Для Наташи Беловой ярко, согласен. Для Нэтти — самый смак. Ну что, договорились? Смотри, Мои прозвища прилипают!
— Поняла. — Она усмехнулась. — Сначала прозвища, потом ты. У меня тоже есть вредная при-вычка. Думаю, скоро ты о ней узнаешь.
— Не понял. — Дик внимательно посмотрел на нее. — А ты не проста. Ладно, мадам возвращается. Потом разберемся.
Но первым подошел Олег, закончивший наконец нежно ворковать по мобильному телефону. Соединил их взглядом и спросил:. — Треплетесь? Похоже, нашли общий язык?
— А ты ревнуешь? — подмигнул Дик.
— Было бы к кому, — пожал плечами Новлян-ский. — Ты, Носочкин, придворный шут. Только-то.
— Зато ты — придворный паж.
Наташа рассмеялась. Паж. А что? Похож. Нежный мальчик. Ах, как у нас блестят зубки! И глазки! И эти зубки мы безумно любим! А уж глазки! Что ж, мальчика ждет сюрприз! Евгения Львовна наконец-то рассталась с респектабельным господином и подошла к ним. Она уже не кажется такой страшной. Эжени. Ох уж этот Дик!
— Ну что, Нэтти, поехали? — спросил он.
— Как? Как? — Олег и Евгения Львовна встрепенулись. Алекс и Эжени. — Опять за свое, Носков? — Хозяйка модельного агентства осуждающе покачала головой.
Но когда Наташа замешкалась у машины, мягко ее подтолкнула:
— Ну что же ты, Нэтти? Садись.
И Наташа Белова поняла, что по-другому ее отныне будет звать разве что подруга Вика.
Вика тоже вышла из офиса. Подруга садилась в роскошную иномарку, причем на переднее сиденье. Один из мужчин — очень, между прочим, интересный — даже открыл перед Наташей дверцу. Ничего себе! Как с принцессой обращаются! Мужчины полезли назад, за руль же села элегантная дама. Машина уехала. Но завидовать подруге Вика не стала. У каждого своя судьба. Ей, Вике, тоже повезет. Непременно. И неизвестно еще, кому больше, Наташе или ей. Она была девушкой тихой, но упрямой. Из тех, что на рожон не лезут, но своего всегда добиваются. Главное — верить. Идти к вершине, к своей цели. Никогда не смотреть вниз. Только вперед. Еще месяц назад у скромной провинциалки не было никакой цели. Она в любой момент готова была вернуться обратно в родной город, чтобы покаяться родным и зализать раны. Но теперь все изменилось. Ни о каком возврате и речи быть не может. И пусть Наташа сегодня же съедет с квартиры. С этого дня Вике совсем не нужны свидетели…
…Нэтти стояла у окна в маленькой комнатке и все никак не решалась достать из-под кровати свой чемодан. Ах, подружка, подружка! Что ж ты, подружка, наделала! Под окном волшебный конь ждет свою принцессу. Машина французского производства «Рено». Так сказал Дик. Все правильно: «Рено» — Эжени. Его прозвища к людям прилипают. Интересно, на чем разъезжает по городу сам Дик? А Алекс?
Нэтти не хотелось уходить. У нее было плохое предчувствие. Сердце тревожно билось. Вдруг за Дверью раздались шаги. Секунда — и она распахнулась.
— Что ж ты стоишь? Какие вещи твои?
Дик распахнул старенький шкаф. Платья — ее и Вики. Один размер, похожие фасоны. Все с местного рынка. Черт-его-знайск, где ты? За этот месяц Нэтти позабыла, что же принадлежит ей, а что подруге.
— Посмотри сам, что из всего этого я могу носить, — безразлично сказала она.
Дик пожал плечами, быстро «пролистал» тряпки.
— Рынок, рынок, рынок… Черкизово, Лужники… Слушай, а ну его к черту? А? Тебе очень дороги все эти шмотки? Как память?
— Нет. Не дороги.
— Некоторые Танькины наряды еще висят в ее шкафу. Что, человечество? Посмеемся, прощаясь со своим примитивным прошлым?
Он решительно распахнул окно и выбросил из него платье. То самое, с глухим воротом. Оно, кружась, полетело по воздуху. Нэтти опомнилась.
— С ума сошел?! У меня же подруга есть! Она-то в чем будет ходить?!
— Голой! Все будем ходить голыми! Обожаю швырять из окна старые тряпки!
Нэтти поспешно закрыла окно, сгребла со стола косметику. Тоска прошла. Чучело зимы сожгли впервые за многие годы. Она отныне свободна. Вперед — в новую жизнь!
— Пошли, что ли? — улыбаясь, спросил он.
Ключ она оставила хозяйке, вежливо с ней попрощавшись. А выйдя из подъезда, нарочно наступила на мокрую тряпку — бывшее платье. И полезла в сверкающую машину.
Сначала Нэтти подумала, что попала в рай. В огромной квартире Эжени пахло тропиками. И бьшо жарко. В райских кущах мадам Раскатовой из паркета медового цвета росли на изогнутых ножках редкостные диваны и стулья. Козетки, банкетки, буфеты. И даже рояль. Все антикварное. Огромное солнце хрустальной люстры висело в зале. Яркие звезды изысканных бра расположились по стенам. И за этим роскошным садом присматривал самый главный ангел — горничная Дашенька. Нэтти на ее месте побоялась бы даже дотронуться до любого из этих предметов, на вид таких хрупких. Она поначалу и обходила их стороной, особенно боясь наступить на ковер в зале. Собственный домик на окраине родного городка казался ей теперь темным чуланом где-то на задворках цивилизации. Куда не проникает и луч света. Вот как надо жить! Как Раскатова!
