Ознакомительная версия.
Клемма встала.
— Я так полагаю, разговор окончен, — констатировала она. — Мне очень жаль, что вы проделали этот путь зря. Насчет своей квартиры у меня другие планы.
Анна Петровна вздохнула:
— Ничего другого я от вас не ожидала. Однако я и не требую немедленного ответа. Прикиньте, подумайте. Такие решения враз не принимаются.
— А мне показалось, я сообщила вам свое решение. — Мария Ивановна направилась к входной двери.
— Я его не понимаю и не принимаю, — уже на пороге заявила Белозерова. — Для меня этот разговор не последний. Всего хорошего.
Закрыв за ней дверь, Мария Ивановна почувствовала облегчение и улыбнулась. Надо же, она жива-здорова, а стервятники уже налетели на ее добро. Первым ее желанием было рассказать обо всем Бронниковой, но Наташка такая эмоциональная, этот рассказ нарушит ее сон и аппетит, а дело не стоит выеденного яйца. Пусть Белозерова хоть двадцать раз заговаривает о квартире — решение уже принято, и она не собирается его менять.
Вернувшись на работу, Павел подробно пересказал разговор с Бронниковой.
— Смотри ты, — усмехнулся Скворцов, — наш покойничек, оказывается, без пяти минут кандидат, в физике кумекает, а мы-то приняли его за специалиста в совсем другой области. Не иначе порнуха — нормальное хобби для ученого.
— Теперь бизнесмена, — поправил его Киселев, — пойдем-ка поговорим с Игорьком Мамонтовым, поспрашиваем, какие выводы он из всего сделает.
Игорь Мамонтов с нетерпением поджидал приятелей. Он страшно не любил расследовать убийства бизнесменов и политиков, рассчитывая напороться на самый обыкновенный «глухарь», и поэтому какие-либо соображения оперативников для него всегда были манной небесной.
— Как я тебя понимаю, — произнес он, выслушав Павла, — твоя версия — месть за Клемма.
Киселев пожал плечами:
— Знаешь, я размышлял об этом всю дорогу и не пришел ни к какому выводу, — заметил он. — Безусловно, данная версия сама идет к нам в руки. Однако возникают вопросы: кто мог так скорбеть по поводу смерти академика? Наталья Михайловна отпадает, ей и в голову такое бы не пришло. Кто-то из сподвижников Клемма, борец за справедливость? Я думаю так: ученый — не профессиональный убийца и он обязательно нарисовался бы на горизонте еще при жизни Марии Ивановны. Однако она никого среди сторонников не выделяла. Ну а предположение о мести со стороны французских родственников — по-моему, просто бред. Мне кажется, никакого племянника не было и в помине. Просто Клемма никак не могла отвязаться от Белозеровой, хотевшей завладеть квартирой. Никто из вас ведь не сомневается, что это звонила именно она? Наверняка Анна Петровна еще и удостаивала хозяйку своим посещением, просто та не говорила об этом подруге. Вот на горизонте и возник мифический француз — племянник. Будь он реальным, об этом бы узнала Бронникова.
— Знаешь, все равно мы должны проверить запросы Клемма во Францию и ответы на них, — протянул Скворцов.
— Обязательно проверим, — кивнул приятель. — Правда, я сомневаюсь в их существовании.
— Ну, кое-что нам просто необходимо проверить, — проговорил Мамонтов. — Тут, по всей вероятности, из одного преступления выплыло другое, которое прямо-таки жаждет раскрытия. Каким образом квартирой Клемма завладела Белозерова? Шлите, друзья, ей повестку.
Анна Петровна Белозерова оказалась высокой полной рыжеволосой дамой, безвкусно и крикливо накрашенной и так же одетой. Она по-хозяйски уселась на предложенный ей стул и заговорила грубым сиплым голосом:
— Признаться, я сгораю от любопытства. Куда-куда, а в милицию меня еще не вызывали. И что же от меня хотят доблестные органы правопорядка?
— Мы хотим получить от вас информацию относительно Клемма Марии Ивановны, — спокойно произнес Игорь. — Не будете же вы отрицать, что знали ее?
— Естественно, не собираюсь. — Доктор не пошевелила и бровью. — А в чем дело?
— Нас интересует, от чего умерла Клемма, — продолжил допрос Мамонтов.
— От сердечной недостаточности, — уверенно сказала Белозерова. — И для этого вы меня вызывали? Могли бы наведаться к нам в больницу, ее медицинская карта еще в целости и сохранности.
— Знаете, многие из друзей Марии Ивановны подвергают ваш диагноз сомнению, — следователь сделал пометки на листке бумаги.
— Догадываюсь, какие, — усмехнулась врач. — Вы слушаете эту истеричку Бронникову, которая с упоением рассказывает вам про пробежки до реки, в то время как мнение компетентных людей вас, видимо, не интересует. Кстати, если Бронникова действительно не принимала наш диагноз, могла бы просить о вскрытии.
— А вы не сделали вскрытие? — удивился Игорь.
— Конечно, не делали. — Щеки дамы стали пунцовыми от возмущения. — У бригады оперирующих не возникло никаких сомнений по поводу смерти Клемма. А ваша дорогая Наталья Михайловна могла бы настоять.
— Ладно, оставим этот вопрос. — Мамонтов понимал: здесь прижать Белозерову не удастся. — Давайте поговорим о ее квартире. Как она перешла к вам?
— Самовольно захватила, — Анна Петровна громко рассмеялась. — Однажды пришла к ней в гости, мне понравилась жилплощадь, и я сказала себе, что так просто с ней не расстанусь. Вы так и напишете?
— Мне непонятен ваш цинизм. — Мамонтова бесила эта женщина. — Это во-первых. Во-вторых, вы, вероятно, забыли, где находитесь. Здесь не цирк и не театр, а у вас не пробы.
— Извините. — Лицо его собеседницы все равно оставалось уверенным и наглым. — Естественно, квартира перешла к моей дочери по завещанию.
— Но Наталья Михайловна говорит: ее подруга собиралась завещать квартиру ее детям, — вставил следователь.
— Представьте себе, я знаю, — ухмыльнулась посетительница. — Клемма сама мне об этом говорила, и я не собираюсь скрывать от вас данный факт. Однако мне удалось ее переубедить.
— Как, если не секрет? — поинтересовался Мамонтов.
— Да уж какой тут секрет! — Женщина поправила и без того идеальную прическу. — Я, как врач, подробно растолковала ей, почему они, почти одновременно прооперировавшись, не смогут полноценно ухаживать друг за другом, и предложила в помощницы свою дочь, студентку мединститута, — так сказать, квалифицированная помощь до конца жизни в обмен на право наследования жилья.
— К счастью для вас, ваша дочь не приложила никаких усилий. — Игорь пристально посмотрел в глаза Белозеровой. Та не отвела взгляда.
— Ну, тут уж она не виновата.
— А кто виноват?
— Если хотите откровенный ответ — пожалуйста, — дама по-прежнему не чувствовала смущения. — Виновата сама пациентка. Надо предупреждать о болезнях сердца.
— И когда же она написала завещание? — Мамонтов продолжал неотрывно смотреть на собеседницу.
— В больнице и написала, — не задумываясь ответила та. — За день до операции.
— Почему же она ничего не сказала навестившей ее Бронниковой?
— Полагаю, надо было спрашивать об этом ее, как вы считаете? — Толстые красные губы расплылись в улыбке.
Мамонтов еле сдерживал себя, чтобы не нагрубить этой беспардонной женщине.
— И вы можете показать нам завещание?
— Естественно, — опять ни тени смущения. — Как бы я, по-вашему, получила квартиру?
Задав приглашенной еще несколько вопросов, Игорь отпустил ее, распахнул настежь окно и глотнул свежего воздуха.
Полковник Кравченко внимательно выслушал донесения своих подчиненных.
— Полагаю, у вас и без меня намечен курс разыскных мероприятий, — заметил он.
— Разумеется, Алексей Степанович, — кивнул Киселев. — Надо бы получше присмотреться к этой дамочке — женскому врачу.
— И узнать, — продолжил начальник его мысль, — какая контора присутствовала при составлении завещания.
— Это нам Мамонтов сказал, — включился в беседу Скворцов, — частная нотариальная контора во главе с нотариусом Биленко Светланой Ивановной. Прохоров уже поехал к ней.
— Пусть потом обязательно доложит о результатах беседы, — Кравченко тяжело вздохнул. — Все думаю: если Клемма загубили… Такой ум, такого титана науки…
— К сожалению, преступники на это не смотрят, — вздохнул Павел.
Петя Прохоров топтался под вывеской «Част— ная нотариальная контора», от души желая, чтобы нотариус оказалась молодой женщиной. С ними ему было легче находить общий язык, чем с пожилыми, хотя друзья и коллеги говорили, что возраст здесь неважен. Пожилая честная женщина, готовая помочь следствию, сама пойдет на контакт в отличие от молодой преступницы. Но, как бы то ни было, Петя оставался при своем мнении. Открыв массивную дверь, парень оказался в просторном коридоре двухкомнатного офиса.
Ознакомительная версия.
