сорвана, то двушки ест и не соединяет.
Татьяна усмехнулась. Сытый голодного не разумеет, вот уж точно!
— Михаил Филиппович, вы, наверное, уже много лет не звонили из уличных автоматов? Давно можно пользоваться не только двушками, но и двумя монетками по копейке. А если припрет, то и гривенником, он же по размеру ровно такой, как двушка.
— Ну… права, права, — добродушно прогудел Прасолов. — Кому мне звонить из автоматов? Я все вопросы решаю из кабинета да из дома. Но то, что много неработающих автоматов, которые никто не чинит, знаю достоверно, многие жалуются. Волнуешься?
Он внезапно накрыл ее руку своей большой теплой ладонью. Татьяна даже опешила от неожиданности. Как поступить, чтобы не обидеть? Человек вызвался помочь, ничего плохого пока не сделал. Может, это просто жест утешения? Или не просто?
— Не волнуюсь. Скорее, сержусь.
Слава богу, вот и кинотеатр! Машина остановилась, можно выходить. И высвободить руку без всякого потайного смысла.
Двери, ведущие из зрительного зала на улицу, выходили на две стороны, как почти во всех больших кинотеатрах. До окончания сеанса оставалось еще минут пять-семь.
— Давайте походим, прогуляемся, ноги разомнем, — предложил Михаил Филиппович, властно подхватив Татьяну под руку.
Ее локоть оказался плотно прижат к его жирному боку. И не было в этом ничего интимного, а тем более эротичного, только уверенность со стороны мужчины и вялая покорность женщины. «Ничего, — думала она, — всего несколько минут, можно потерпеть. Ну, Аленка, ты у меня дождешься! Сегодня ничего говорить не буду, а завтра выдам ей по первое число. И с Ленкой обязательно поговорю, пусть проведет с сыном разъяснительную работу».
— Давайте встанем у разных выходов, — предложила Татьяна. — Чтобы нам их точно не пропустить.
Прасолов вынужден был согласиться и нехотя отпустил ее руку. Он остался там же, где стоял, а Татьяна обогнула здание и встала у противоположной двери. Еще пара минут — и зрители начали потоком выходить из зала. Уличное освещение не очень хорошее, но своего ребенка любая мать распознает даже в кромешной темноте. Лишь бы Михаил Филиппович не оплошал. Но ребята его и сами увидят, если пойдут через другую дверь: мимо такой глыбы не проскочишь, массивная рослая фигура издалека бросается в глаза, а Аленка и Сережа знают Прасолова практически с рождения.
Еще через несколько минут стало понятно: они все-таки разминулись. Татьяна была уверена, что не пропустила бы детей. Значит, пропустил Михаил Филиппович.
— Поедем к остановке троллейбуса, — решительно произнес он. — Они должны быть там.
Но на остановке стояла только пожилая дама. Неужели троллейбус только что ушел, и дети уехали на нем, пока водитель служебной машины делал крюк и объезжал улицу с односторонним движением?
— Скажите, пожалуйста, вы давно ждете? — спросила ее Татьяна.
— Минут двадцать уже, — ответила дама. — Вечером он совсем редко ходит.
Значит, на троллейбусе дети не уехали… Так где же они?
— Наверняка отправились пешком, — заявил Прасолов. — Идут и фильм обсуждают, мелкие негодники, о времени совсем не думают и о родителях, которые волнуются. Поехали, будем по пути смотреть, может, маршрут совпадет, перехватим их. Сам лично по мягкому месту надаю!
— Погодите. — Татьяна принялась оглядываться в поисках телефона-автомата. — Надо позвонить Смелянским. А вдруг дети уже вернулись, пока мы тут их ищем? Я ведь просто предположила, что они могли пойти на этот фильм. Ну, мне так показалось… Может, они действительно сходили на мультики, а потом загулялись, заболтались…
Будка автомата нашлась почти сразу, но трубка, как и пророчествовал Михаил Филиппович, оказалась сорвана.
— Садись в машину, — приказал Прасолов. — Поедем. Как увидим телефон — остановимся.
Телефон они заметили возле ближайшего перекрестка, Татьяна пулей вылетела из автомобиля, сжимая в ладони приготовленную заранее монетку.
Нет, домой Сережа и Аленка пока не вернулись.
Не вернулись они и через час. И через полтора. И через два.
***
— Еще раз напоминаю всем: подразделения ГУВД переведены на усиленный режим несения службы, никаких выходных и отгулов не будет до особого распоряжения. Оперсостав работает по своему плану, остальные сотрудники — с девяти ноль-ноль до двадцати одного ноль-ноль.
«Мог бы и не напоминать, — подумал Виктор Гордеев. — «Усиление» объявили еще в четверг, на следующий день после смерти Брежнева, а сегодня уже суббота. Похоже, начальник всех нас считает слабоумными».
Оперативное совещание закончилось, народ выходил из кабинета с угрюмыми лицами.
— Витя, задержись, — прозвучало в спину, и Виктор притормозил у самой двери.
Вернулся, подошел к столу начальника отдела розыска, но садиться не стал, надеялся, что все обойдется каким-нибудь несущественным коротким замечанием, мол, тут не доделал или там не доглядел. Ну, обычное дело, в милицейской службе без этого не бывает. Конечно, если взбудоражить остатки оптимизма, то можно предположить, что речь пойдет о его переводе во второй отдел, занимающийся раскрытием тяжких преступлений против личности, но где ж его взять, оптимизм этот? После объявленных вчера в программе «Время» новостей об избрании Андропова генеральным секретарем ЦК КПСС можно ждать только одного: тотального наступления КГБ на все милицейские вотчины, и ничего хорошего в этом Виктор не видел. А ведь перевод в «убойный» отдел на должность заместителя начальника должен был вот-вот состояться…
Начальник смотрел на него задумчиво и немного отстраненно, словно забыл, зачем вообще попросил майора Гордеева остаться.
— Слушаю вас, товарищ полковник, — осторожно произнес Виктор.
— Сядь, Витя. Тут вот какое дело…
«Ну точно, перевод либо затормозился, либо вообще отменяется, — уныло подумал Гордеев. — Слова подыскивает, чтобы я не сильно расстраивался. Впрочем, он так сильно меня не любит, что вряд ли станет беспокоиться о моих чувствах».
— В среду вечером в Краснопресненском районе пропали двое подростков, мальчику почти четырнадцать, девочке двенадцать. Разыскное дело завели в РУВД, все мероприятия проводят по стандартному плану, но детей пока не нашли. У мальчика родители… Ну, в общем, там связи такие, что звонки дошли до самого верха, а оттуда спустили указание взять на контроль. Пока на уровне города, так что заниматься придется нам. Вернее, тебе. Все как обычно, будешь оказывать методическую помощь. Но, Витя…
Начальник снова сделал паузу и почему-то посмотрел не на Гордеева, а в угол кабинета.
Пауза явно затягивалась.
— Да, товарищ полковник? — полувопросительно проговорил Виктор.
— Руководство ясно дало понять, что от результатов работы по этому делу зависит твой перевод в «убойный». Даже если начнутся кадровые перестановки и будут менять всех, кого можно, тебя все равно назначат на должность замначальника второго отдела, если будет поддержка оттуда, — начальник ткнул пальцем в направлении потолка, — откуда звонили. А поддержку обещали только в том случае, если будет результат, быстрый и положительный.
— Про быстрый результат я понял, — усмехнулся майор Гордеев. — А насчет положительного — не все понятно. Если дети просто сбежали и их можно найти и вернуть домой — одна песня, а если их нет в живых? То есть если с ними случилась беда, то меня не назначат, так?
— Именно так. Ты мне скажешь, что в этом нет логики и что ты не виноват?
— Конечно, скажу.
— И будешь прав. Но наверху, — он снова ткнул пальцем вверх, — логика
