фото, будет нелегко. Очень уж она была непривлекательной. Когда Елена её спросила, какую роль она должна была играть в спектакле на конкурсе, та сказала, что была занята в пьесе для детей и должна была играть лимон. Елена посмотрела на её лицо, и с тех пор её стали звать Лимоной.
Ей это почему-то понравилось, и она охотно называла себя Лимоной. Работала она добросовестно.
Для успеха дела Дине нужен был молодой парень, который бы согласился исполнять роль партнера и потом держать язык за зубами. И вот вчера Дина сказала, что нашла такого парня.
— Кто такой?
— Пока толком не знаю. Он голым бегал по улице, и его забрали в милицию.
— Он идиот?
— Нет, просто у него в бане украли одежду. Я вам завтра покажу фотографии.
Сегодня Дина принесла папку с фотографиями.
— Что-нибудь удалось о нем узнать?
— Родился в Москве. Двадцать восемь лет. Окончил ГИТИС. Не женат. После института работал в провинциальном театре. Уволился по собственному желанию. Потом случайные заработки.
— Как вел себя после задержания?
— Спокойно.
— Его, разумеется, одели?
— Нашли какую-то одежонку…
— Как, по-твоему, он не очень глуп?
— Милиция — не то место, где проверяются умственные способности.
— Не скажи. Нам важно знать, как он поведет себя в стрессовой ситуации.
Дина была категорична:
— Думаю, не разочарует.
— Ты в этом уверена?
— Почти.
— Значит, все-таки почти.
— Он красивый.
— Это не отрицательное качество.
— Красота — эталон ненадежности…
— Этот парень — актер. Может быть, и герой романа Лимоны будет актером?
Дина замахала руками:
— Ни в коем случае. Наши недруги скажут потом, что мы приготовили спектакль с актерами. Лучше, солдат. А что актер — хорошо, достоверно сыграет солдата. Я вас завтра с ним познакомлю. И ещё. Сегодня прилетает Григорий. Я вчера послала ему по факсу фотографии и данные на этого парня, попросила разузнать, кто он такой.
Григория Елена знала уже лет десять. Он приехал в город на должность второго лица по линии безопасности. Она тогда была секретарем горкома. Потом он поднялся до второго лица в республике, а год назад его отозвали в Москву. Теперь он — полковник.
— Ты правильно сделала.
— Я умею упреждать.
«Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет», — подумала Елена. — Кажется, это тоже сказал Марк Аврелий».
Дина ушла, и Елена дважды пыталась связаться с адвокатом. И оба раза безуспешно.
Григорий шумно ворвался в кабинет.
— Привет руководителю культуры.
Поцеловав Елену в щеку, он уселся в кресло:
— Что нового?
— Всё по-старому. Воюю с адвокатом. Ест деньги, как лошадь овес.
— Это у него профессиональное. Они все разбойники. Может быть, поищешь другого?
— Да нет, пока буду работать с ним.
— Оно и верно. Разбойников на переправе не меняют.
Он увидел на столе папку с фотографиями.
— Ого! У тебя обнаружилась страсть к голым мальчикам. Похвально.
— Это тот парень, о котором Дина просила тебя навести справки.
— Где ты его нашла? Дина написала, что в бане.
— Она недалека от истины.
— Вместе мылись? Никогда не рассматривал баню в качестве места, где можно знакомиться с женщинами.
— У него в бане украли одежду, и он вышел на улицу в чем мать родила. Его, естественно, арестовали. Я его выручила.
— Очень благородный поступок. Сработал материнский инстинкт. Или женский?
— Гражданский. С чем пожаловал?
— Поговорить о круизе.
Месяц назад Григорий ввязал Елену в одно, по сути, пустячное дело. Нужно было подобрать ансамбль для иностранного круизного судна: десять-пятнадцать танцовщиц и одну певицу.
— Хорошо, поговорим.
— Но чуть попозже. У меня есть одно дело. Может быть, часа через полтора.
Елена знала его «дело». Называлось оно Лика Покорнова, прима местного балета.
— За полтора часа управишься? Смотри не запутайся в пируэтах. Ладно. Встретимся в цековской столовой через полтора часа.
Григорий вышел и сразу же появилась Дина:
— Привезли парня, который вчера гулял голым по улице. Хотите с ним поговорить?
— Поговорите сначала вы.
— Хорошо.
Дина ушла, а Елена как всегда в обеденное время отправилась в салон, там ей делали массаж, а в бассейне она принимала водные процедуры.
4. В мире вальяжных матрон
Дина и Борис вышли из здания министерства. На улице их ждала голубая «Волге». За рулем восседал шофер, очень похожий на коллегу Бориса по театру. Тот играл благородных отцов и секретарей обкома, беспробудный пьяница. Фамилия у него была подходящая: Пьянко.
Дина села рядом с шофером. Борис устроился на заднем сидении.
— Мы едем в баню? — смиренно поинтересовался он.
— Научитесь не задавать вопросов, когда я с вами разговариваю. И не вздумайте бежать. Не забывайте, что у вас нет документов. От меня ни на шаг.
— Понял. От вас ни на шаг. Даже в бане. Будем мыться из одной шайки?
— Меня трудно этим испугать.
Борис ей поверил.
Ехали минут десять. Остановились перед двухэтажным зданием с вывеской «Ночная фея».
Дина вышла из машины:
— Не отставайте.
Они вошли в просторный холл. По специфическому влажному ароматизированному воздуху Борис понял, что попал в элитное спа. Вальяжно восседавшие в креслах матроны убедили его, что он не ошибся.
К ним подскочил субъект в хорошем костюме с бородкой. У него был вид холуя из водевиля.
— Позовите Морковко! — распорядилась Дина.
Появился тип в спортивном костюме и со спортивной мускулатурой.
— Вот этот, — Дина показала на Бориса.
— Всё сделаю, — отрапортовал тип в спортивном костюме.
И повернулся к Борису:
— Идемте.
Они прошли через коридор и попали в зал с кафельным полом и большой люстрой; на стенах висели картины полуобнаженных дам времен Мопассана, вдоль стен стояли шкафчики. Борис понял, что это раздевалка, предбанник. Морковко показал ему кресло около открытого шкафчика.
— Раздевайтесь.
Борис разделся.
— Плавок у вас нет?
— Нет.
Морковко подошел к шкафу в углу комнаты и вытащил плавки агрессивного малинового цвета:
— Берите.
Борису почему-то захотелось высказать свои эмоции пословицей в стиле Треугольникова:
— В каждой избушке свои игрушки.
Получилось кстати. На Морковку пословица не произвела никакого впечатления:
— Я вернусь через час. Развлекайтесь.
И Борис отправился в поход за развлечениями. Инкрустированная молоденькими амурами дверь привела его в зал с джакузи. Еще одна дверь, и он оказался в сауне. Там на полке сидел субъект удивительно хилого телосложения. Борис его приветствовал:
— Во всяком подворье свое поверье.
Тот не удивился. Борис понял, что люди в этом городе пословицы любят.
Где-то должен был быть бассейн. Борис принялся его искать, и
