class="p1">– Нет, а ты?
– И я нет.
– Вот и будет нам всем аттракцион.
***
После еды мороз казался не таким сильным, день снова заиграл яркими красками и двадцать минут пешком до дома тети Любы девушки протопали, представляя себе итальянцев в бане и весело хохоча.
Тетя Люба жила в деревянном доме на две семьи. В засыпанном снегом палисаднике, как рассказывала Соня, всегда росли красивые цветы и сам домик был ярко зеленым, аккуратным.
Хозяйка оказалась совсем не старой женщиной, с русыми волосами забранными в пучок и яркими синими глазами, невысокой, худощавой. Она всю жизнь проработала в местном музее, а выйдя на пенсию, устроилась на работу к Сониному дяде, которого знала с детства. И зарплата в апартаментах была гораздо выше музейной, и кроме уборки и работы по хозяйству тетя Люба с удовольствием рассказывала постояльцем истории о городке и даже проводила экскурсии.
– В музей то, в купеческие палаты, ходили? – первым делом спросила она девушек. Те замотали головами:
– Приедут мужчины, мы и пойдем.
Соня решила с тетей Любой хозяйственные вопросы, отсчитала деньги за будущую работу, а женщина поставила чайник, и. несмотря на протесты девушек, порезала большой, толстый, недавно испеченный пирог.
– Осторожно, косточки могут попасться, я хоть и разбирала, но вдруг что-то проглядела. Рыбка свеженькая, у Петра купила, он затемно еще на прорубь ходил. Река у нас рыбная, вот окуньков наловил.
Пирог показался необычным, кроме рыбы там был картофель.
– Очень-очень вкусно. Никогда не думала, что такие пироги пекут.
– А как же, с речной-то рыбой, так сытнее! И картофель, и травки огородные, я все выращиваю, и тимьян, и петрушку, и укроп. А на зиму замораживаю или сушу. Я сейчас одна живу, муж давно умер, сын в Москву уехал… как знала, что вы сегодня придете, пирог испекла, а одной есть не весело.
– Тетя Люба, Саша русалками интересуется. Почему назвали дом градоначальника домом с русалками. Вы же всякие истории знаете.
– Русалки, говоришь? Русалки у нас тут завсегда водились.
– Прямо водились?
– Ну, да, и парней могли защекотать. Но они тут добрые были. Не всегда в глубину заманивали, иногда тонущих спасали. Пляж-то видели на реке? Справа от моста, где высокие деревья. Речка мелкая, но течение быстрое, и унесет – не выберешься. А народу много летом приезжает, загорают, купаются. Один парень на рассвете пошел купаться, река тогда разлилась, его в водоворот и затянуло. Потом рассказывал, чудом выбрался. Говорит девка вынырнула, и подтолкнула. Русалка и была.
– Он, наверное, принял с утра, с похмелья.
– Ох, девонька, какие вы городские смешные, не верите. У нас в старые времена было принято благодарить русалок. Спасется девушка из воды, помогут ей из омута вылезти, так потом она сережки, или платок красивый в воду бросала, в благодарность. Э-эх, столичные красавицы! Пошли, я вам хоть теленка покажу. Теленка видели когда-нибудь?
– Не видели! – запищали подруги, – покажите, тетя Люба!
Женщина велела одеться, повела девушек к выходу в сад, с тыльной стороны дома. Там в хлеву стоял за загородкой теленок, не такой уж и маленький, – подумала Саша, – размером с собаку-дога. Хотя она даже не представляла, какими рождаются телята.
– Петр сегодня говорил, на рассвете-то в полыньях плещутся. Значит год будет плодородным.
– Кто плещется?
– Так русалки же. Это к плодородью.
Саша так и не поняла, разыгрывают ее или нет, и взвизгнула, потому что теленок уже зажевал весь рукав ее пуховика, а она в мыслях о русалках этого даже не заметила.
– А как могут русалки спасать, они ж обычно в омут утаскивают.
– И такое бывает. Маленькой я тогда была, да запомнила. Мальчонка у нас утонул, тело найти не могли. Тогда мать пришла на берег с чашей, в которой был домашний ржаной хлеб, и свеча воткнутая горела. Помолилась она хозяйке воды, и говорит: раз вы забрали душу ребенка, верните хоть тело, чтоб похоронить по-человечески. И пустила чашу в воду, та поплавала, да и утонула в одном месте. Там тело и нашли. Из мордовской семьи они были, там, у мордвы, у марийцев все старые обряды живы, это мы о них забыли. А русалкам что до наших забвений, плещутся!
Помню, говорили еще, что русалками становятся женщины, которые утопились, не в силах жить с жестокими мужьями. Может, они и спасают тонущих. Кто ж его знает, не нашего ума это дело!
Уходя, девушки тепло распрощались с тетей Любой, которая обещала послезавтра с раннего утра прийти, растопить баню и прибрать в доме. Заодно пирогов принести, как не отнекивались девушки.
– Вы мужиков-то кормить собираетесь? Что вы там приготовите, мужиков хорошо кормить надо. В русалок они не верят. Эх, городские!
Девушки рассмеялись, а тетя Люба крикнула вдогонку:
– Сходите к бабе Онисье, раз такие истории нравятся она вам много чего порасскажет. Ну, ты ее помнишь, может, – кивнула женщина Соне, – она к твоей бабушке часто приходила.
– Не помню, – загрустила Соня. – Столько лет прошло, я вообще ничего не помню, и город стал совсем другим.
– Эээх, – вздохнула тетя Люба. – Она в доме с синими ставнями живет, прямо у мельницы. Не ошибешься. Скажешь, что от меня.
– Тут и мельница есть?
– Не настоящая. Комплекс для туристов построили. Мельница, избы и кафе, у трассы. А баба Онисья напротив, вглубь улицы.
– Вроде не деревня глухая, а город, а как расскажут такие вещи, так волосы дыбом! – удивлялась по дороге домой Саша. – Как в современном мире люди могут в такое верить?
– Как видишь, верят. – Задумчиво ответила Соня. – Может, это не так уж и плохо? Отвернулись мы от природы, забыли традиции.
– Ты меня пугаешь! Интересно, а русалки разговаривают?
– Я читала, что нет, только смех можно услышать. Ну, помнишь, как в «Особенностях национальной рыбалки»? – девушки рассмеялись, вспомнив фильм, и вся задумчивость прошла.
Вечер прошел в хлопотах: подруги прибрали в доме на всякий случай, чтоб совсем в грязь лицом не упасть перед тетей Любой, когда та придет порядок наводить.
Двор уже расчистили «дядьки», снег был убран в большие сугробы по краям дорожек к бане и к беседке. В соседнем продуктовом подруги закупились пастой «барилла», фаршем и прочими необходимыми ингредиентами для соуса «болонезе». Вдруг борщи и пироги не придутся итальянцам по душе, придется спасать привычной едой.
– Ага, привычной, паста куда ни шла, а за нормальным мясом надо на рынок, потом его прокручивать, этими промышленными фаршами мы мужиков отравим.
– Ничего с ними не случится! Я еще селедку под шубой сделаю!
– Придется закупить туалетной бумаги, боюсь, их желудки
